Рецензия на роман «Садик с каштанами»
В "Садике ..." страдают главные герои, автор и конечно читатель. Учительницы литературы именно такое построение сюжета - считают тремя китами классической русской прозы. Все эти новые-лишние-маленькие будут и в этой книге ..
Если это был эксперимент, он почти удался, жаль что про Францию и Париж из книги узнать удаётся немного - так как она представлена блеклым задником на сцене, где главные герои произносят патетические монологи по любому поводу. Или, погружаются в рефлексию так глубоко, что главы кажутся бесконечными :(
Да, Томас Карлейль и автор тоже - вместе считают, что
Всякую революцию задумывают романтики, осуществляют фанатики, а пользуются ее плодами отпетые негодяи
И действительно - редкая революция обходится без массовых казней, голода, эпидемий, гражданской войны и т.д., в интересах обычно "молодой" элиты, старающейся вытеснить старую, и перераспределить собственность и бизнес - охотно инвестирующих поэтому в террористов и просто психов-маньяков - под теми или иными знаменами.
Все интересные книги заканчиваются, как бы нам ни нравилось читать их дальше и дальше
- пишет автор где-то в середине книги "Садик .. ", будто извиняясь за то, что эта книга:
1. Никак не заканчивается,
2. Как бы не хотелось читать её вовсе,
3. Но не бросать же?
Есть книга-клон Марципаны "Свиток всевластия", где в более лёгкой форме автор в тех же декорациях Великой Французской Революции пробует изобразить что-то повеселее "Садика ...". Ну вроде как капустник тех же актеров из серьезной постановки "Садика ..." , такой с шутками по контексту основного, видимо произведения.
Помогает это не очень, потому что нельзя просто штрихами изобразить несколько персонажей и вставить их сразу в два как бы разных произведения: Потому что это ... ну как бы не очень, это как цитата из "Всемирной Истории" Мела Брукса: "- Чем Вы занимаетесь? - Я философ-разговорник ... - Ясно, Вы занимаетесь лабудой!"
Есть впрочем в Садике и- Что ж, друг мой, я вижу, что утомил Вас! - произнёс кузен.
- Честно говоря, мне и самому пора уже.
Он крикнул прислуге, чтобы собирались домой.
- Прощайте, Мимер. Я пришёл, собственно, сказать Вам, что уезжаю.
- Уезжаете? Куда?
- В Англию. Завтра
- И надолго?
- Разумеется, до тех пор, пока здесь не восстановится законный порядок.
Сначала уехал этот, за ним другие... Кто в Англию, кто в Австрию, кто в Пруссию, кто в княжества с невыговариваемыми именами... За полгода от круга общения, которым располагал барон, осталась едва ли половина. Малютка Флавиньи распрощалась со всеми своими подругами. Не осталось молодых естествоиспытателей, которые могли бы составить компанию баронессе Мимер. Одни уезжали тихо, другие давали прощальные балы и обеды. Одни рыдали, покидая своих близких, другие были спокойны, уверенные в скором возвращении.
Конечно, всё это было временно. Невыносимый Клерамбо, наверное, тоже скучает там, в своём княжестве, и ждёт - не дождётся, когда сможет вернуться, чтобы губки баронессы прильнули к его Богом уполномоченному уху. Когда-нибудь придёт время, и из Кобленца возвратится писатель с готовой пьесой про Деяниру... А господин де Флавиньи, может быть, будет к тому времени еще не совсем седым, и сумеет устроить её в один из ведущих театров... Возвратятся из Лондона, где они вынуждены быть гувернантками и учительницами, все прекрасные дамы, все просвещённые графини, все пикантные маркизы, все смеющиеся виконтессы с мушками в декольте... Снова всё расставится по своим местам... До какого-то момента они в это верили. А потом стало ясно: возврата не будет. Только сейчас древняя поговорка о вторичном вхождении в одну и ту же воду сделалась вполне понятной для каждого. Нежно любимый ими мирок рушился на глазах. Нет, всё кончилось. Кончилось всё. Кто бы мог подумать, что оно было так дорого для их сердца?
Послушный сын своего века (который - отметил про себя барон - ушёл в прошлое), гостеприимный кузен баронессы был привержен ко всему, что полагалось уважать истинному вольтерьянцу. Проскучав несколько месяцев в Бастилии лет сорок назад, он навсегда сохранил тамошние привычки, которыми делился и с гостями: обыкновение хотя бы раз в неделю обедать грибным супом, куриным фрикасе, жареными в маринаде артишоками, свежими вишнями и крезанскими грушами, а так же читать хорошие книги, наподобие тех, что были в Бастильской библиотеке. Причина, по которой наш герой вдруг оказался в столь унылом месте, была та, что он - опять же как истинный поклонник блистательных философов - имел неосторожность соблазнить жену одного не вполне умного мужа. Сей муж, вместо того, чтобы, как подобает человеку современному, чинно раскланяться и отпустить пару шуток по поводу чужого господина, обнаруженного в своей постели, раздобыл через родственников фаворитки короля подписанный рукой Его Величества приказ о заключении в тюрьму, куда лишь надо было вписать имя обидчика. После указанного случая нынешний хозяин замка стал вхож во все гостиные столицы и с полным правом рассуждал вслух о гибельности деспотизма. В дальнейшем, благодаря своему красноречию, кузен баронессы проявил своё вольтерьянство ещё в отношении многих жен, чьи мужья, к счастью, оказались вполне учтивыми и просвещёнными людьми.
- А что, - спросил как-то барон де Мимер у хозяина замка, - правду говорят, будто Вы знавали самого Вольтера?
Вскоре они ехали уже через Гревскую площадь. Народу на ней, как всегда, было немного, но барона, наблюдавшего в окошечко за изменениями в окружающем мире, привлекла кучка из людей, толпившихся вокруг чего-то, чего не было видно. Он снова приказал затормозить. На этот раз, чтоб всё-таки разобраться, идти следовало самому.
Мимер вылез, пересёк площадь и приблизился к людям. Они - человек пять - все разом расступились при виде барона. Взору его открылась мрачная и омерзительная картина. Мужской труп в испачканной кровью офицерской форме валялся поперёк грязного ручья. И, судя по всему, никто не собирался хоронить этого человека по-христиански.
- Кто это? - спросил барон.
- Делоне. - ответили ему. - Комендант Бастилии. Бывший.
В отличие от автора, серьезно злоупотребляющего ненужными и довольно невнятными перечислениями в книге - что-то вроде "в этой толпе были старьевщики, слуги, аристократы, солдаты, прачки, швеи, работницы работ, литераторы, бродячие философы, актеры, шпики, визажисты" - такими перечисленями "Садик ... " забит выше крыши, я, если нужно, приведу другие примеры сходства базы обеих книг - по запросу, в комментах. Вкратце - автор решила показать бурлящий Париж 1789 года в исторической революционной ретроспективе, и сделала это дважды - в Садике минорно, а в Свитке - более мажорно, наверное.
В сухом остатке получилось так, что в Париже 1789 года жило аж 640 000 человек, естественно, в-основном простонародья. На гильотине в ходе политической борьбы в Париже казнили 2500 человек, но вследствие серьезных проблем с продовольствием, преступностью, ценами, работой - короче наступившей разрухой в головах - к 1801-му году в Париже осталось уже только 0.5 млн. жителей. Все кто мог, из Парижа сбежали. В провинциях Франции в ходе гражданской войны, восстаний и массовых репрессий, войн с интервентами и "роялистами" (от последних ведут начало авторы книг про попаданцев, уже можно об этом говорить) ... там жертвы можно было бы считать в млн. человек, но это никому не интересно. Хотя во Франции 1789 года жило 28 миллионов человек, а в огромной Российской Империи - по разным данным - приблизительно 40 млн (включая Европейскую и Азиатские части).
Коль скоро "Садик" более зануден, чем "Свиток ..", обратимся к главе Википедии "Великая французская революция". Почитаем, и удивимся - как четко всё расписано - невыгодный договор с Англией о свободной торговле, неурожай и заморозки, недостаток хлеба нарушили "общественный договор" - баланс прав и обязанностей сословий. Всего-то власти попробовали переиграть что-нибудь с налогами, чтобы пополнит госбюжжет - для чего чисто формально собрать представителей сословий ... а те взяли и объявили себя властью, подвинув короля. Потом, благодаря изобретению доктора Гильотена, по большей части сами друг друга эффективно выпилили, потребовалась всего пара лет. Политические дискуссии сперва становились осторожнее и сменялись взаимными доносами, а потом как-то незаметно сошли на нет. И касались они не очень большой части населения, той, у которой было свободное время - при рабочем дне 14-16 часов у 95% населения особо не подискутируешь. Бригадный генерал Наполеон Буонопарте методом путча в 1799-м году пришел к власти и дальше завоевания французской революции стали доступны всей Европе вместе с французами-оккупантами.
Потом пришел русский медведь и сделал а-та-та большей части Европы - но фарш невозможно провернуть назад - в Европе воцарилось третье сословие, отменены сословные привилегии, выборы в магистраты и частично суды. Европу уже было не вернуть в Средние Века. России от этой эпопеи в наследство досталась Польша, вместе с Турцией/Кавказом ставшей одной большой проблемой на весь XIX-й век - 5 или 6 войн с подзуживаемой и снабжаемой известно кем Турцией, и несколько восстаний в Польше, с теми же источниками финансирования, кстати исключительно из просвещенной Европы - то Англия, то Франция, то они вместе :)
По поводу "Просвещения ..", не того, который проспект Просвещения в Ленинграде, а философов "Просвещения", которые ковровой бомбардировкой прошлись как по католичеству, так и - в меньшей степени - по протестантизму и подготовили идеологическую базу для французской революции. После которой, жизнь, например крестьянина или горожанина - как об этом много раз довольно ехидно упоминает автор "Садика ... " - скорее ухудшилась.
Есть теория, согласно которой базовое образование - начальная школа - действительно делает простого крестьянского парня "от сохи" более продуманным, пригождается в жизни. Уметь читать, писать, считать - полезно. Но вот массовое распространение информации о социальном неравенстве - на удивление - не делает людей счастливее, наоборот, в-основном они понимают (не все), что вне зависимости от объема вложенного труда, они никогда не выйдут, что называется, на первые места в списке Форбс, или хотя бы в первую тройку богатеев своего провинциального городка. Более того, чем больше человек читает - забиваая себе голову околовсяческой информацией, не имеющей практического использования в его повседневной жизни, карьере, не влияющей напрямую на его заработки - тем выше он себя считает по отношению к другим, становится "дворянином от образования" - что по большей части серьезно снижает качество жизни, поскольку, он же де-факт дворянин, а кругом быдло необразованное, и ему должны платить просто за количество прочитанных книг! Желательно большую пенсию, и желательно уже после окончания ВУЗа, конечно - речь тут больше о советских интеллигентах, получивших бесплатное высшее образование, конечно.
Автор обильно поливает грядку этой теории неимоверным количеством повторов неких бесплодных и многочасовых "политических" дискуссий, непременно проходящих в разного рода кабаках, кафе, ресторанах, на званых приёмах и так далее. В дальнейшем, как мы еще раз вспомним, приедут le cossacks и попросят "Быстро, быстро" - так появится формат бистро :)
Честно говоря, параллель у Генеральных Штатов / Национального Собрания у автора получается скорее со Съездом Народных Депутатов СССР - в 1988-1989, чем с Францией конца XVIII века. В-целом в книге про Францию очень много советского, даже чересчур как-то, причем из советской школьной программы, я бы сказал вся книга как эта карикатура:
Впрочем, в отличие от Съезда ... у автора и у истории - Французская Революция заканчивается последовательным уничтожением всех любителей проводить политические дебаты, также последовательно объявляемыми врагами революции. Тут, правда, автор не делает себе труда объяснить - как именно вчерашние соратники оформили практическое право местных районных администраций (из книги я узнал, что они были основаны по территориям бывших церковных приходов, то есть это скорее муниципальные советы, чем районные) - так вот, как именно небольшие коллегии (10-12 человек, 3 человека посменных дежурных) на основании доносов оформляли бумаги для заключения под стражу с последующим рассмотрением дела Трибуналом и чаще всего казнью на гильотине.
Зачем эта конкретика, спросите Вы? Ну, главный герой среди прочего - массово обрабатывает доносы и верит в Революцию, но как-то не задумывается какой она должна быть. Если предположить, что Париже на 640 000 населения было ... ну сколько прихожан могут одновременно войти в храм среднего размера на церковный праздник? Ну все безбожники, пусть 1 храм на 10 000 прихожан (не найти точнее инфу) - получается что 64 храма минимум, то есть 64 муниципальных администрации в режиме нон-стоп читают доносы и производят аресты ... получается фигня (минимум 200-300 арестов парижан ежесуточно), каковое число не совмещается со средним количеством казней в 20-30 человек в день.
Автор относится к своим героям и сюжету подчеркнуто несерьезно. Так, карманный пистолет (замковый, видимо), заряженный порохом и пулей перед одной заварухой, пролежав то ли в кармане, то ли дома у главного героя пару лет - успешно стреляет в итоге, ближе к окончанию книги. Ну да, конечно.
Вместо внятных сюжетных ходов, объясняющих мотивацию героев - мы очень много раз читаем про элементы половой распущенности, про то, кто купил кофе, кто табак, а кто стоял в очереди за хлебом, и про отделку стен и цвета платьев.
Книга показалась неимоверно утомительной для чтения. Герои в-основном маются безделием и ведут длинные философские диспуты. Что-то случается, но на заднем плане, и не прерывает потока сознания действующих лиц. С огромным трудом дошел до конца книги, чтобы просто закрыть её и не вспоминать после этой рецензии :(
В незабвенных "Пришельцах" с Жаном Рено, есть сцена где в коридорах времени средневековый французский дворянин мельком видит своих предков - маму-папу-детей - в камзолах/платьях, париках и в пудре - спасающихся бегством через подвал замка от взбунтовавшейся черни. Они с недоумением смотрят на его доспехи и меч, он - с недоумением на то, что вместо кровавового подавления восстания они бегут.
Пусть, это комедия, и вовсе не эталон исторического искусства. Но люди, привыкшие повелевать, во все времена выглядели приблизительно одинаково. Вот как-то так - см. ниже. Почему же автор предпочитает об этом не задумываться, и развивает сюжет так, как будто "Все животные равны, но некоторые равнее" - еще на написано?
