Рецензия на роман «Орней. Книга II. Искра Странника»

Искра божья

 Не ждите моего возврата

 За утешеньем: не отрада 

 Моя вы, но беда, увы. 

Фламенка

Напоминание: всё сказанное ниже — персональное мнение капризного читателя, видавшего в этой жизни как подлинные шедевры, так и тексты, рождённые на свет уже макулатурой

Ещё знакомясь с другими книгами автора, я поняла, что мы росли примерно на одних и тех же литературных образцах. Поэтому язык, образы, логику романа я не просто воспринимаю легко — я их узнаю. Не следует понимать это так, будто автор «списывает» что-то у кого-то! Списать такие вещи невозможно. Это сознательная дань уважения поэтике приключенческого романа XIX века, того самого, который я так люблю. Я и сама так умею, мои читатели тоже это замечают. Надо отметить, что такой приём — сознательное выстраивание традиционной поэтики — применялся и раньше, достаточно назвать незабвенного Штильмарка с его «Наследником из Калькутты», писалось-то в ХХ веке, а эффект присутствия полный...

То же происходит и с «Искрой Странника». Я не могу воспринимать книгу как натуральное «классическое» фэнтези: тут на голову не рушатся драконы с феями, а вера людей в Червя, в Странника, в богиню Луны — ну такие этнографические условности-подробности, здесь так принято, брат. Да, происходит всякая магия, но она до того органична, что не вызывает ощущения «аххх, вот это маааагия!». Ну и хорошо, ну и не нужно этого — мы же не про магию пришли читать.

Оценивая свои впечатления от книги, я обычно раскладываю их в две колонки, как Робинзон Крузо: «хорошо» и «худо». Здесь получилось чуть иначе: «хорошо» и «грустно».

1. «Хорошо» — это, в первую очередь, язык романа. Он, во-первых, органичен для выбранного содержания и подходит ему полностью. Во-вторых, он богат, особенно в описаниях природы и архитектуры. Я люблю описания и никогда их не пропускаю. Иногда, правда, язык играет с нами в опасную игру: он так плавно несёт читателя по волнам сюжета, что время от времени из волн выныривают штампованные конструкции... Но такова природа выбранной поэтики: излишняя оригинальность её губит. Сам же текст настолько затягивает своим ритмом, музыкой, картинами, что каждый раз очень жаль закрывать книгу и возвращаться к другим делам.

2. Далее, в колонке «хорошо» у нас динамика сюжета. Одна глава — один эпизод, следующая глава — следующий: оставим героев в том опасном положении, куда их загнала воля автора :), и перенесёмся к другим, оставленным в не менее опасном положении. Опять же, поэтика жанра благосклонна к таким поворотам, и читается это очень хорошо. Размер глав как раз такой, чтобы мы успели самую малость соскучиться по другим персонажам и с удовольствием вернуться к ним. В последних главах смена сцен ускоряется, и это вплне соответствует нарастающему напряжению и скорости событий. Всё как нас учили мэтры :)

3. Третье «хорошо» — это язык героев, когда персонаж-нарратор, пусть и описываемый в 3 лице, говорит так, как говорил бы «своими словами». Не знаю, толково ли объясняю, но на примере Тоне и Уно это заметно больше всего. Повествование об Уно идёт языком Уно, повествование о Тоне — языком Тоне...

4. Четвёртое «хорошо» — это очень убедительные Амарра и магистр Дегуа. Из всех героев только они действуют несомненно умно, аккуратно и осмысленно. Прочие же... см. ниже

5. Первыми в колонке «грустно» у меня оказались почти все герои. Увы, но все ключевые герои здесь ведут себя как дети. Причём говорят разумно и толково, как взрослые, но как только доходит до действия — куда девается вся их мудрость? «Надо быть осторожной, мой дар опасен», — мудро думает Лара и тут же, как пятилетняя девочка, увидевшая во сне бабайку, несётся сломя голову через полстраны... а где же мысли, что её обманули? «Тьма лжёт, даже когда говорит правду», — мудро объясняет Раймон жене. А в следующей главе уже срывается с места, бросив гарнизон на заместителя, и мчится в погоню... возможно, прямиком в ту ловушку, о которой так умно рассуждал. Арно, похоже, вообще мало думает о последствиях своих действий. Ему не пришло в голову, что его связь с родом пирров — не просто слова? Воспользовался всеми преимуществами нового положения — и ушёл в закат, в море плавать. Дружок, но ты же знал, куда идёшь?

На это фоне Джузе, хотя тоже резвится, как подросток, не вызывает раздражения и вопросов: у него нет будущего, ему не о ком заботиться, нечего ждать, не за что отвечать. Он живёт сегодняшним днём, потому что этот день есть, и слава всем богам. Даже Беласко, злодей серьёзного уровня, ведёт себя очень опереточно. Местами, когда перестаёт паясничать, он становится страшен, но это бывает нечасто...

6. А больше всего меня опечалила история страсти Лары и Арно. В этом смысле я пурист и совершенно не приемлю никаких объяснений супружеской измены. Никаких. Опять же, если у героев, которым уже под тридцатник, снесло крышу, как пятнадцатилетним, это, наверно, бывает, но печалит. А оправдания силой судьбы и волей звёзд выглядят просто как удобная ложь. Ладно, Лара чем дальше, тем больше живёт не по человеческим обычаям, Искра и не сможет соблюдать все правила приличия... хотя вот тут был бы самый момент для каминг-аута: я больше не человек, vade retro! Но Арно со всех сторон выглядит подлецом. Воспользовался случаем — соблазнил усталую, испуганную женщину, да ещё жену командира гарнизона крепости, которая играет важнейшую роль в войне. Это ж, господа, диверсия! Так это будет выглядеть, а как иначе? Да и, честно сказать, я не поняла ещё в первом томе, что за искра такая пробежала между Ларой и Арно. Они же ничего друг о друге не знают, живут в совершенно разных мирах, и будь у них свобода выбора, это был бы очень глупый выбор. Когда страсть остынет, останутся недовольство и раздражение....

Что до Раймона, он продолжает плыть по течению: принчепс распорядился его судьбой — ладно, жена командует — ОК... Чем дальше, тем больше ощущение, что он смирился со своей ролью поддержки, вечного второстепенного героя, оттеняющего главных звёзд.

7. Ну и пирры во втором томе стали намного более «благородными дикарями», чем казались вначале. В первом томе они представлялись кем-то вроде басков или черкесов, а тут стали всё больше напоминать индейцев из романов Мая. Совсем другой уровень.

8. И есть ещё один уровень для «грустно»: на этот раз во мне грустит филолог. Реалии, имена и названия. Когда глаз (и ухо) ловит знакомые корни: монтанеро, либерос, фальго — филолог радуется. Pax Romana практиццки! И вдруг Монте...что? Сут? Кто такой сут? «Нью-Игарка, мадам, Лос-Дудинка»... И так много-много раз. Я понимаю, что автор не обязан и всё такое, но образная ткань на этих местах непоправимо рвётся. А вот названия в стране пирров в самом деле напоминают что-то баскское, пиренейское. Там всё отлично... возможно, потому что я не знаю баскского :)

Вот такое запутанное впечатление: текст книги хорош, удивительно хорош, но логика героев и сами герои — не самая сильная её сторона.

Впрочем, впереди третий том, который, возможно, всё расставит по местам. Скажу честно: я его жду. Несмотря ни на какие странности героев, мне бы хотелось узнать, чем у них всё закончилось, не столько из-за героев, сколько из-за мысли, что Странник вложил в этот мир море усилий, и жаль, если всё это было зря. Вот его я очень хорошо понимаю... Вообще жалко мужика: он этим всем человекам дал свободу воли и выбора, а они, поганцы, опять грешат на «изначальную природу». Ну что за народ!