Рецензия на сборник рассказов «Шумерские ночи. Том 2»

Достраивание уже существующего здания подчас сложнее, чем возведение нового с нуля. Второй том сборника рассказов «Шумерские ночи» продолжает цикл «Архимаг» - ­ первый opus magnum Александра Рудазова, сделавший его известным писателем. В хронологии публикаций прослеживается отчётливый тренд роста литературного мастерства и разнообразия палитры образом. Изначально команда Креола — набор нарочито шаржированных типажей. Сам Креол впервые появляется как старик Хоттабыч, у которого Земля действительно покоится на трех слонах. Ванесса — типичная искательница приключений. Лод Гвейдеон — дон Кихот, Логмир — Алладин из мультика, Хобокен — лубочный Суворов и т.д. Однако от первого появления до финала в образах нарастает глубина. Менялись и жанры книг. «Архимаг» — бытовое фэнтези, причем Александра Рудазова можно по праву считать одним из основателей этого поджанра. «Рыцари Пречистой Девы» и «Самое лучшее оружие» — это квесты. «Серая чума» — квест, переходящий в боевку. Два тома «войны колдунов» — эпические битвы с отдельными квестовыми эпизодами. «Дети судного часа» — постапокалипсис. «Совет двенадцати» -бытовое фентези, но на новом уровне. «Битва полчищ» — вновь эпические сражения. Наконец «Заря над бездной» — эпик с философским финалом. Скачок глубины повествования происходит примерно на седьмом томе. Прообраз славных побед Хобокена это еще не реальный Суворов, а Суворов из агитки — осознанная стилизация под архетип. А вот «Дети судного часа» уже образ постапокалипсиса, хотя и магического происхождения, а не просто игры в постапокалипсис. Персонажи мотивированы событиями, а не своими ролями. Так в «Совете Двенадцати» за комическими чудесами проступает социология фентезийного мира и та же Ванесса не просто «приключается», а начинает всерьез управлять государством. Именно поэтому к философскому финалу после эпических битв завершающих томов читатель видит живые образы персонажей, а не карикатуры на них.

«Шумерские ночи» доводят тренд увеличения психологической глубины образа до логического завершения. Особенно в этом отношении выделяются первые два рассказа первого тома — «Детство архимагов» и «Чего бояться маги». Отроки Шумера и Вавилонии действительно могли бы так думать и чувствовать. Второй том, как и первый, призван показать читателям как Креол стал тем, кем стал. Раскрыть внутренний мир, который в основном цикле прячется за фейерверками магии. Однако второй том, отличается от первого. Первый том исполнен в мажоре, а второй — скорее в миноре. Основное противоречие тома в том, что, как подчёркнуто в аннотации, Креол все ещё не архимаг — ему недостаёт профессионализма, чтобы решать создаваемые его характером проблемы силой воли и магии. В первом томе есть только один рассказ-деконструкция — «Экзамен для мага» — самоубийство старого Халая руками Креола. Креол-ученик упорно грызет гранит магии, Креол-подмастерье успешно проводит остроумные магические расследования. А вот «Шедевр» содержит сразу два элемента деконструкции. Креол становится мастером не без подсказки. Креол устоял перед чарами Иннаны, потому что испугался женщины более мудрой и сильной духом, чем он сам. «Шедевр» психологичен, обладает развитой фабулой и смыслом — созидать можно, разрушая лишнее, поэтому символы созидания и разрушения заменяемы простой инверсией, ­ но прием деконструкции определяет не один рассказ, а почти весь том. Отчасти это оправдано, если принять во внимание финал цикла — победив демонов, Креол их возглавил, вместо того, чтобы уничтожить, но под его руководством Кадаф развалился в тот же день. Однако только отчасти — даже если известна фабула, читатель ожидает разнообразия художественных приёмов. В этом отношении наиболее показателен рассказ «В тени пирамид» — будучи одним из наиболее забавных, он построен, по сути, на соревновании в глупости. Гор Тутмос по ошибке отдаёт таблицы Ра сфинксам, а те не знают, как поддаться не умеющему и не любящему разгадывать загадки Креолу, чтобы тот их не убил. Второй рассказ «Пропавший маг» деконструирует способности Креола поводить расследования, хотя смысл его в том, что спасение исходит от Тхари/Ванессы. В третьем рассказе «Маг-оступник» расследование заводит Креола в ловушку двух архимагов — сбежавшего в Содом Экситинга и Менгске, подставившего их обоих. При этом Креол не извлекает логических или моральных уроков из своих ошибок — только магические, что подчёркивается эпизодом прорыва в соседнюю камеру. При этом третий рассказ интересен подтекстом: тонкой иронией над теорией «креативного класса», ведь Содом показан как Фриско бронзового века.

Прием деконструкции эксплуатируется еще в трех рассказах. «Белый кубок» — Креол прихватывает целительный артефакт по ошибке и тем спасает себя во время битвы с хтонической богиней. Подвиги нередко оказываются следствиями разгильдяйства, в данном случае собственного. Примечательно, что методы искоренения потомства Тифона напоминают инструкцию по охоте на курдля — рассказ содержит скрытую реминисценцию на творчество Лема. «Маг по обмену» это своеобразный забавно-поучительный рассказ: обычно Креол силой решает проблемы, которые сам создал, а на Парифате он для разнообразия силой создал проблему, в одиночку умудрившись испортить межмировые отношения, и получив за это «почетный» диплом. Рассказ интересен социологически, моделью отношений цивилизаций разного уровня развития. Маркером развития служит не технология, а магия, поэтому сравнивать надо не технические возможности, а менее наглядную социальную организацию. Креол старательно изучает магию, но не общество, его визави Рокан, хотя и умеет читать мысли, даже не делает попыток понять Креола. Креол смог найти общий язык лишь лишь с забиякой-отставником, а обратимое убийство куратора не делает чести, как нападение хулигана с кастетом на университетского доцента. Контакт цивилизаций терпит коммуникативную неудачу — Креол пишет неудачный черновик перед путешествием в далекое будущее. Наконец апофеоз деконструкции — «Гости в Шахшаноре». Креол сумел поразить мудрого императора Эрменкара: продал душу чертям, испугавшись ада, то бишь плохого посмертия. Деконструкция подсвечивается авторами. Креол не умеет и не любит торговаться, а значит продает душу ни за грош — вожделенного титула архимага он так и не получил, произведя совсем не то впечатление, на которое рассчитывал. Глупое самоубийство советника — отражение поступка Креола — даже джин-подросток Хубаксис оказался мудрее своего хозяина и придворных императора. Эффект деконструкции многократно усиливается, если учесть, что продажа души Элигору это завязка сюжета основного цикла — в бездну глупости Креола в итоге провалился весь Лэнг.

«Маг его джин» — пример сбалансированного рассказа. Комические перипетии знакомства с Великой Гулой и приобретения Хубаксиса не отменяют благородной мотивации Креола, выручающего друга. Однако особо следует выделить трагические рассказы тома, определяющие характер повествования, ведь во многом история первой жизни Креола это история утрат. Рассказ «Креол становится магистром» построен на антисимметрии. Если обратить Свет Зари на душу Креола, получился бы Трой. Креол страдает социопатией, но у него есть внутренний моральный стержень, который смогла разглядеть Тхари. Трой, напротив, внешне обаятелен, но внутри оказался с гнильцой. Причем, если социопатия Креола объяснима наследственностью и трудным детством без матери, то анамнез пагубного пристрастия Троя к порче своих и чужих наложниц пока остаётся загадкой. Как он при акротомофилии, переходящей в некрофилию сына то смог завести? Где мама маленького Эхты надо спрашивать не у дядюшки, а у племянника... Трой — антагонист первых двух книг основного цикла и немного последней. Он одержим местью, но не нуждается в детальной проработке. Здесь же личность Креола раскрывается через других — как друзей так и врагов. И потому и друзья и враги нуждаются в большем раскрытии своих характеров. Тхари читатели видят в момент обретения и утраты, хотя воплощение Ванессы в бронзовом веке заслуживает большего. Трой также раскрыт не полностью, хотя и объёмнее, чем в книгах, но, возможно, мотивация антигероя послужит основой сюжета одного из рассказов третьего тома. Образцом психологической проработки мог бы послужить самый пессимистичный рассказ в томе, а то и во всем творчестве — «Царь червей». Креол и его друзья здесь скорее персонажи второго плана, в центре же трагедия бедного рыбака Куталлу его родного города Эреду, древнейшего в Шумере. Хоррор зомби-апокалипсиса достаточно редкое явление в избранном авторами жанре, но тем оно необычно.

Наконец, лучшим приобретением тома и Креола оказался его ученик Балих! С таким воображением ученик бы мог превзойти учителя. По сути Балих, это тот, каким мог бы быть Креол без социопатии. При этом в основном цикле Ванесса это Тхари, взявшая на себя функцию Балиха. Рассказ «Ученик мага» хорош эмоциональной палитрой — на первый взгляд иронично оптимистичный, но вторым слоем проступает то, что Креол живет не жизнь, а черновик жизни. Эти три рассказа про Балиха раскрыли Креола ярче, чем предыдущие десять. Будем надеяться, что третий том превзойдёт заключительные рассказы второго!