Рецензия на роман «Стрелы степных владык»
Лиса и её царевич
«Люди порождают лис-оборотней своей жестокостью, а те, в свою очередь, платят им взаимностью».
Эта цитата из романа выражает одновременно и его глубинную идею, и содержание фантдопа.
Дело, разумеется, не в лисах-оборотнях, а в драматической истории взаимодействия Великой степи и Срединной равнины, то есть, Китая – тема, не потерявшая геополитической актуальности и в наше время. Но роман на самом деле настолько глубоко не копает, сосредотачиваясь на фантастическом допущении, выявляющем реальные проблемы человеческих отношений на историческом материале.
Эпопея хуннского шаньюя Модэ (Маодуня, как называли его китайцы), основателя великой степной державы – первой из чреды подобных, излагается автором с максимальным приближением к первоисточникам. А это, в основном, труды древнего китайского историка Сыма Цяня, которые перевёл на русский первый отечественный синолог отец Иакинф (Бичурин).
Чувствуется и влияние трудов Льва Гумилёва, однако вы не найдёте в романе никакого «хунно-сарматского пассионарного толчка III века до нашей эры». Автор не ставил своей целью разбираться в истинных причинах молниеносного возвышения небольшого народа. Чётко и добросовестно, следуя по большей части источникам, она рассказывает, в общем, вполне реалистичную, хоть и со сказочными элементами, историю страстной любви и жажды власти, высоких порывов и мрачных злодеяний.
Итак, согласно роману, своим победам царевич, а потом предводитель хуннов Модэ обязан лисе-оборотню, которая влюбилась в него, ещё когда он в юности жил заложником у врагов-юэджей. Она помогла ему бежать, а потом – порой через кровавые преступления, вплоть до отцеубийства – стать верховным правителем и создать великую державу, фактически, империю, соперницу могучего государства Хань – Китая.
Важно, однако, то, что фантдоп в романе не вступает в противоречие с историзмом. Образ хули-цзин, лисы-оборотня, вполне уместен для данных эпохи и региона и не вызывает никакого протеста. Тем более, что история этой героини – Шенне, очень жизненна и исполнена трагизма. Динлинская девушка, которую принесли в жертву и закопали вместе с умершим мужем, была инициирована другим оборотнем и с тех пор скитается по земле в образе мистического существа. Но её страсть к хуннскому принцу вполне человечна. А коварство и жестокость, которые она проявляет, идя к своей цели, полностью присуща тому времени – ведь так тогда поступали не только волшебные лисы…
Да, Модэ убил своего отца, приказав нашпиговать его стрелами – а до того, чтобы натренировать на это воинов, так же поступил и со своей женой. И это не менее жестоко, чем поведение Шенне, крадущей тела человеческих женщин, отчего те потом погибали. Она таким образом хотела оставаться рядом с любимым, а тот, пойдя на отцеубийство, думал о благе своего народа и о спасении собственной жизни. И так тогда делал отнюдь не он один – ведь тот же отец ранее фактически отдал его на смерть. Просто о Модэ, в отличие от других его современниках, сейчас помнят.
Однако в романе за свои преступления поплатился и он, и его чудесная возлюбленная. История их продолжилась и в загробном мире, по которому они, может быть, до сей поры скитаются в поисках друг друга.
Помимо фантдопа, есть и другие отступления от канонической истории. Например, введен удачный образ друга Модэ и военачальника хуннов Гийюя, который в финале, уже сам в виде инфернального существа, наказывает преступную пару. Но это тоже происходит естественным для мифологизированного мышления людей той эпохи образом. Наверное, прочитай роман какой-нибудь древний хунн или китаец, он бы даже не понял, что это фантастика, приняв его за назидательную и вполне правдоподобную историю.
Вообще-то, про хуннов, особенно на заре их исторического существования, известно настолько мало, что у автора есть огромное поле для собственной фантазии. Чем она и пользуется, вводя подробности жизни Модэ и другие реалии, которых в источниках нет. Иногда, пожалуй, даже слишком смело. Например, в части принадлежности хуннов к тюркам – а это вопрос дискуссионный, как и, скажем, их монголоидный облик. В частности, часто употребляющиеся в романе различные тюркские и монгольские слова – айран, батыр, беркутчи, тумэн – скорее всего, в ту эпоху не использовались. Но право на такую модернизацию у автора безусловно есть.
Имеются некоторые провалы и в композиции. В частности, когда в основном теле романа фокал переходит с Модэ на Шенне, потом на Гийюя и обратно, это смотрится достаточно гармонично и оправданно. Но к концу он начинает резко скакать. Большой кусок о жизни Гийюя в изгнании в Китае вообще проговаривается и напоминает краткое изложение событий. А потом фокал на какое-то время ещё и съезжает на китайскою императорскую семью, что выглядит не очень уместным.
Лишь «проговариваются» и некоторые важные экшен-сцены, особенно батальные. Хотя экшен в виде «боёвки» в тексте присутствует, и он неплох, в историческом романе с немалым количеством сражений хотелось бы побольше прямого действия.
Сюжет развивается в основном логично – конечно, в рамках мистической истории – и довольно плавно. Случаются, правда, и удручающие провисания. Например, несколько удивляет несообразительность Гийюя, который уже знает тайну оборотня, но почему-то не подозревает, что лиса может пребывать в теле новой молодой жены шаньюя, и очень удивляется, когда это оказывается именно так. То же самое происходит и во время его встречи с выданной замуж за Модэ китайской принцессой.
Классический «рояль в кустах» и «бог из машины» - появление ещё одной лисы-оборотня, которая помогает Гийюю и его возлюбленной бежать в Китай. Этот проходной персонаж выглядит несколько притянутым за лисий хвост во имя развития сюжета. Хотя, почему бы автору её было и не притянуть…
А вот сама любовь Гийюя и Лю Ян вполне уместна и изящна, как аллюзия на истории Ланселота и Гвиневры или Тристана и Изольды, перебрасывающая культурно-исторический мостик из Великой степи в средневековую Европу. Что приятно.
Персонажи по большей части «сделаны» очень добротно, даже второстепенные, к их мотивации – в контексте эпохи – как правило, никаких претензий нет.
Касается это и крепко написанных диалогов – без особых изысков, но чаще всего веришь, что герои именно разговаривают между собой, а не произносят вслух некие литературные тексты.
И вообще роман читается с замечательной лёгкостью. Его стиль, очень прозрачный и лапидарный, неторопливое ясное повествование без украшательства и усложнений, напоминает исторические романы Зинаиды Шишовой, Любови Воронковой, Эммы Выгодской и других. «Стрелы степных владык» вполне встали бы в ряд с их произведениями – если бы не большое количество эротических сцен, которые в советских подростковых книгах, конечно, отсутствовали…
Ещё в романе встречаются весьма сильные эпизоды, например, явление Модэ убитых им жены и отца, а трагичный финал способен читателя потрясти.
С другой стороны, я совсем не понял, к чему там эпилог, в котором Гийюй, почему-то через несколько столетий, кратко пересказывает события романа. Выглядит это каким-то синопсисом для туповатых читателей, которые не усвоили основное содержание… В эпилоге куда уместнее смотрелся бы (да я того и ожидал) рассказ о дальнейшей истории хуннов – может быть, вплоть до гуннского вождя Аттилы, чья жизнь завершает судьбу этого поразительного народа, как жизнь Модэ её начинает.
Но несмотря на всё это, впечатления от вещи у меня крайне благоприятные, так что спасибо автору за доставленное удовольствие.
Оценки с конкурса "7 на 7", 14-й тур
1. Логичность изложения, организация/внятность текста, достоверность событий в соответствии с фантастическим допущением — 8 баллов.
2. Сюжет — развитие, гладкость, понятность, реалистичность, интересность — 8 баллов.
3. Тема, конфликт произведения — насколько убедительно показано — 9 баллов.
4. Диалоги — информативность, живость, реальность — 9 баллов.
5. Герои — верите им? Видите их? — 9 баллов.
6. Стиль и язык — насколько вам хорошо читается — 10 баллов.
7. Впечатление от текста в целом, насколько хочется это читать дальше? — 10 баллов.