Рецензия на роман «Медвежье молоко»
Итак, с богом, потихонечку, медвежьим следом, по снегириной тропе да прямо в лесную чащу. А может не надо? Надо, пусть и не Федя. Медвежье молоко пил? Ну ладно, не пил, читал. Все едино – запоем.
А теперь поздно уже, за окном лес шумит, и древние боги под подъездом ругаются. Жертву требуют. Кровушки, как у них заведено, хотят, но фиг им. Отобьёмся рецензией.
На Медвежье Молоко и мать ее, Елену Ершову. Мать, в смысле автора, ой. Ой, дважды, кто там крыльями хлопает за окном? Ладно, пока ревут – пойду по порядку…
По порядку у нас новый роман королевы ужасов.
Медвежье молоко – на обложке и буквами, а под обложкой буквы резко перестаешь замечать. Картина четкая, она прорастает сквозь буквы, как лес сквозь асфальт, опутывает и уносит…
На север от Питера, в Карелию, в городок Медвежьегорск – древний, зажатый меж вековых лесов и болот и прикрытый сверху серым северным небом. Древнее озеро, древние скалы, древние сказки… Если приехать туда туристом – вам покажут гору, под которой «чудь белоглазая» скрывалась от находников Белого царя и распадок, в котором до сих пор валяются кости петлюровских атаманов.
Но мы-то не туристами приехали, нам не сказки нам тут быль. А быль – Ершова верна себе, быль у нее быстро становится похожей на страшную сказку. А сказка на быль, миф и реальность переплетаются и, прорастают друг в друга, как корни в асфальт.
Объявления по хрипящему радио, ориентировки «Лизы Аллерт» на стенах. На листках бумаги смазанные и нечеткие фотографии – «10-12 лет, ушла в лес, пропала». Измотанные полицейские, сухие строки ориентировок: «нашлась, убита». Красные капли на сером– рябина и кровь. И снегири с грудками яркими, красными, как капли крови. Рябина – похоже на маньяческий след, но все ли так просто? Загадка, которую предстоит размотать.
Шаг в сторону, переключение фокуса… И вот у нас мама с дочкой едут в «Логане» по пригородному шоссе. Куда – да абы куда, лишь бы от тиранической мамы и заевшей жизни подальше. Тоже хоррор, но уже бытовой, прочувственный – и потому дважды страшный. Обычная бытовуха – но цепляет посильнее мистической хтони подчас. Обычная? Обычная ли? Мама ведет машину, ребенок рисует – ветки рябины и снегирей. И грудки их – яркие, как капли крови. Ветка рябины… Сюжет делает петлю, ужас семейный и бытовой сливается, незаметно перерастает в ужас темный, древне-мифический.
Мифический? Ну, кому мифический, а присланному из столицы эксперту по запахам – чистая бытовуха. Сам оборотень в глухой завязке и чуять себе подобных привык. Себе – и не только себе подобных, магический мир древнего леса тут уже упорядочился, научился – как то, через пень-колоду – жить и взаимодействовать с людьми. Вот «Белый» оборотень и взаимодействует – ищет потеряшек по запаху, собачится с излишне едкой инспекторшей полиции, по ее просьбе – проверяет по запаху, не врет ли очередной, попавший в лапы дела пациент.
Вроде, не врет и след ловится, но. Но только - кто же тогда тревожит в урочище тени мертвых бандитов, почему оживают сказки, и в воспоминаниях, выживших встают люди с большими и каменными как в древних сказках глазами? И от чьих шагов сотрясается древний лес, и даже мифические существа сами разбегаются в страхе?
Кинг и Лафкрафт, бытовой ужас плавно переплетается, уходит корнями в мифологический, а тот – кормит бытовуху с ложечки молочком…
Мамаша - ворчливая, гиперзаботливая и через слово срывающаяся на ультразвук, папаша – этот понюхал пеленок и свалил в никуда, чтобы через двадцать лет радостно появится, их дочь, усталая и замотанная, разрывающаяся между «надо», и «достали все» … и внучка тихий ребенок с синдромом… поднять можно, но… это надо время и силы, а где их взять, если под ухом постоянно орут? А потом сюжет делает твист, и мир со скрежетом проворачивается к читателю другим боком…
В котором перед читателем встает уже не ворчливая бабка а жуткая Мара – Медвежья матерь. Бытовка оборачивается Архитепом, а архетип в свою очередь будит под кожей древнюю жуть. Богиня, Верховная матерь, которой в незапамятные времена приносили жертвы дикие племена и изощренные жрецы Вавилона… Потом дикари выросли, жрецов кончили, жертвы перестали поступать. Богиня оголодала слегка – что тоже скверно отразилось на характере. И ведь это еще не самый страшный антагонист…
А самый – самый ….
Во избежание спойлеров – промолчу.
Просто скажу Спасибо…