Рецензия на рассказ «Девайс»

Жанром повести значится фантастика, но «Девайс» — драма. Даже так: 95-99% приходится на драму, а фантастический элемент сиротливо занимает остаток.

Несмотря на то, что меня могут упрекнуть в протаскивании в рецензию излишней субъективности, я все-таки скажу, что лично мне импонирует литература как раз такого плана. Она пишется ради того, чтобы донести до читателя некую историю, а не ради бравирования флажком: «Эй, смотрите, какой фантдоп я тут придумал!» И это сложнее. Тяжело приносить в мир тысячную историю «про людей», даже не потому, что литература ими перенасыщена, — потому, что ими перенасыщена вся наша жизнь по умолчанию. И если история прекрасно «цепляет» без зеленых человечков и огненного колдунства (и даже без дэшнеровских крючков, про которые нам недавно рассказывали), это уже само по себе говорит о некоем мастерстве автора как рассказчика.

Лене двадцать лет, она живет с родителями-алкоголиками и такой же безвольной, как и она сама, бабушкой. Родители, особенно мать, превращают жизнь дочери в сущий кошмар:

...все ее деньги забирала мать под видом покупки лекарств для спины, но в тот же день, не стесняясь их пропивала, смеясь в лицо, что это и было лекарство.

...девушка уже добровольно шла на побои, провоцируя скорейшее их начало, понимая, чем раньше начнется, тем раньше и закончится. Она не знала другой жизни и потому приспосабливалась к той, которую имела.

Неудивительно, что в атмосфере постоянного физического и словесного унижения выросла абсолютно слабохарактерная, не смеющая перечить личность. Ее гнобят все: родители, коллеги, покупатели (Лена — продавец), собственный парень... Автор характеризует свою героиню как «запачканный, надломленный и крайне неухоженный цветок».

(Отступление: Если кто читал мою рецензию на «Экзекутора», помнят, что у меня родился вопрос: как Крошка не сломалась? Под «сломалась» я имел в виду как раз превращение в вот такую вечно дрожащую Лену).

Лена ищет выход. Вариантов у нее немного, побег на разные лады.

Первый — сбежать к своему парню Диме. Но, такое решение может оказаться заменой шила даже не на мыло, а на шило большего диаметра, потому что тот встречается с ней по двум причинам: а) досадить своей семье таким мезальянсом и б) иметь в своем распоряжении безропотную куклу, коей является Лена.

Второй — сбежать в пьянство. Алкоголь приглушит страдание от ее безысходного бытия. И пусть это будет шаг вниз, в деградацию, Лена надеется, что так она сможет найти общий язык с родителями, которые наконец взглянут на нее как на равную себе.

Поскольку ни на то, ни на другое она пока так и не решается, ей остается искать отдушину в третьем, временном бегстве — окне штрудельной «Австрийское чудо», в котором иногда видно тамошнего кулинара. Нельзя сказать, что Лена влюблена в незнакомого парня; для нее, конечно, есть в том подглядывании немалая доля романтизма, но, скорее, он является для нее демонстрацией той недоступной стороны жизни, в которой есть счастье. Иногда героиня даже фантазирует, что он станет для нее принцем из «Золушки»...

Но, пока что мечта остается мечтой, а настоящая жизнь продолжает давить дальше. Автор усиливает эмоциональный накал и достигает грани, где кажется — если на Лену свалится хоть еще одна невзгода, то искреннее, взволнованное «Верю!» сменится на «Ну, это уже перебор. Не верю», и увлеченность быстро сойдет на «нет». Этот момент произошел: докторша отказалась снимать с Лены побои, когда та впервые взяла волю в кулак и решилась написать заявление в полицию. Мол, Лена напомнила ей вертихвостку, которая испортила жизнь сыну докторши, заставив платить алименты на чужого ребенка. Я бы посоветовал докторше почитать про чудо технологии, которое называется «ДНК-тест». (Хотя я предполагаю, что такие истории и вправду часто случаются).

Затем оказывается, что у бабушки хранится убердевайс, которым та не решается воспользоваться. На том, как бабушка заполучила бомбу, я не буду останавливаться подробно (хотя тоже возникает вопрос, зачем эту бомбу куда-то пер через космос одинокий инопланетянин, но ладно). Уничтожение планеты само по себе перебор. Стереть с лица земли город — еще куда ни шло. Но, повесть была бы еще мощнее, если бы бабушка нашла в лесу и потом вложила в руку внучки не инопланетный девайс, а маузер с несколькими патронами. Не понадобился бы фантдоп. Да, была бы прямая параллель с эстонском фильмом «Класс», но она бы не пошла в минус. Все же, нажать на курок, глядя в лицо своему обидчику, опять же сложнее, чем на красную кнопку где-то в глуши. Убить одного-двух сложнее, чем убить всех. Может, поэтому и такое решение проблемы в виде девайса.

Пусть есть несколько мразей, достойных смерти, в чем провинились все остальные? Лена не задается такой проблемой, ведь парень из «Австрийского чуда», когда-то вселявший ей веру в счастье, к тому моменту уже успел провиниться, подарить «предательский поцелуй» другой девушке. И теперь Лена судорожно ищет, есть ли на этой планете хоть что-то, достойное жизни — любовь, искусство, белки в парке...

Валентин Ненормальный рассказывает по-настоящему пугающую историю. Страшно оттого, что повесть — не выдумка: реальны ошалевшие от собственной вседозволенности Димы, реальны страдающие — и оттого считающие своим долгом заставить страдать других — Раисы, реальны зашуганные, забитые Лены, бьющиеся в капкане обстоятельств... И, несмотря на все замечания, я благодарю автора за его рассказ.