Рецензия на роман «Немного любви»

С мифами вход разрешён

Пристальный интерес к миру насекомых,
 аллегорически живописующему взаимоотчуждённость людей,
составляет характерный признак модернистской культуры.

Мифы народов мира, том II

Рецензия написана не в рамках никаких взаимных обязательств, проще сказать, вообще без рамок. По любви.

Что значит для автора владение контекстом мировой культуры? Что он весьма свободен в выборе художественных средств и никогда не останется без инструментов подачи своей идеи.

Что значит владение контекстом мировой культуры для читателя? Что у него есть шансы это понять.

Ну, попробуем.

Про заглавие

Русский язык коварен: иногда мы легко ловим в словосочетании первый, прямой смысл, а второй сидит под листочком, укрываясь от не слишком внимательного слуха. «Немного любви» — это, несомненно, «любовь есть, но немного», но также и «мало любви». Вообще мало. Исчезающе мало.

Про тему

Любовь — свойство человеческой природы. А про нечеловесекую никто ничего не обещал! И эта история — о нечеловеческом.

Об этом мы знаем одновременно и много, и мало. Много — потому что полно источников, мало — потому что «знать» и «прочувствовать» во многом противоположны. И тот, кто смог заглянуть за пределы своей природы — всё равно, по какую сторону границы он находится, — никогда не будет прежним. Инициация состоялась.

Про идею

А вот это интересно. Возможно, те, кто уже раньше встречался с таким подходом, будут со мной не просто несогласны — они могут и в ярость прийти! Я такое видела: на ровном месте трещит шаблон представлений о мире — и понеслось... Так вот хорошо, что я по ту сторону экрана от вас :) Потому что скажу вещь с моей точки зрения очевидную (хотя это не аксиома, а теорема, имеющая доказательство), но для многих болезненную: нечеловеческое без человеческого не живёт. И для нечеловеческого бытия совершенно необходимо вместить в себя человеческое сознание. И научиться взаимодействовать с человеческим миром по взаимно понятным правилам.

«Во время оно» для такого взаимодействия существовали ритуалы. Сейчас они забыты — крутись как хочешь... Мы застряли в модерне*, а модерн не может дать ответа на эти вопросы. Модерн занят другим.

Про героев

Одного из героев — Яна — мы видим уже готовым, так сказать, продуктом. А вот как возникла вторая героиня, Эла, можем наблюдать как в документальном фильме — по этапам. Нетипичная семья, попытки типично пройти возраст созревания, типичным образом найти место во взрослом мире, личная драма, потеря ребёнка, годы пустоты — всё это вовсе не признак падения. В этом есть логика, но понимание логики запускает только маленький камешек с горы — получение наследства.

Да-да, странный дом и чужие тайны будут, здесь всё в порядке. И криповатая, скажем често, мама героини явно пришла из качественного европейского саспенса, м-м, рекомендую.

А вот после того, как героев снова сводит жизнь, начинается как бы этап взаимного обдирания шелухи: ты кто? Там, внутри у тебя, что-то есть или ты действительно пустая оболочка? Вкрыть панцирь, добраться до внутренностей, проверить — живой? Дохлый? Никогда и не жил?..

Впрочем, герой уверен, что он-то как раз живёт на полную катушку. Только вот когда годики потекли к полтиннику, задумался: а не пора ли в семейное гнёздышко? И — попался в ловушку нечеловеческого.

Но рассказывать больше — значит приоткрыть интригу, а этого я не хочу. Иначе не удастся пройти все стадии развития вместе с героиней.

Про архетипы

Ну это же я, у меня всегда про архетипы :)

1. Миф о превращении одного живого существа в другое — один из древнейших в человеческой культуре. И не потому, что «древние не знали законов жизни». Это не противоречит интуитивному пониманию мира: как раз логично, что между всеми формами живого есть связь. Тогда любое превращение — просто пусть по этой связи от одной «станции» к другой.

2. Античная трагедия. Автору хорошо удаются античные трагедии! Помните, в чём суть? Спасения нет, но возможно достижение некоторого нового состояния духа (катарсис у Аристотеля) — когда всё бессмысленное обретает смысл. Но есть нюанс Если для Элы смысл всё же обретается, то для Яна всё ещё впереди. Он не знает ответов. Он вообще начал искать ответы очень поздно.

3. Представление о материальности любви. На этом стоит сюжет. Любовь здесь — не абстракция, её буквально можно пощупать, попробовать на вкус. До открытия высшей нервной деятельности представление любви как чего-то, что можно взять в руки, передать, разделить, выбросить, были из области мифа. Сейчас, когда сверхмодерн наконец проклёвывается из личинки, это уже реальность, данная в ощущениях. Но герои всё ещё живут в модерне, и им не нужна абстракция. Им надо потрогать, погреться, вкусить. Вот и драма опять...

Про еду

Книга полна метафорами еды. Вместе с описаниями, конечно. Вообще многие отношения между людьми здесь поданы как взаимное вкушение яств. Элоа едет в дом матери — и попадает на обед. И «не могу больше есть за вашим столом» равно «не могу больше находиться с вами в одной вселенной». Эла встречается с соседом покойной бабушки — и что они делают? Едят вместе. Эла ищет пятый угол в давно знакомом городе — через что? Через поход в давно знакомую кафешку и тамошнюю еду. Нежданный мистагог Новак посвящает Яна в мистериальную тайну — за едой и (важно!) выпивкой. «Это не пить, это разговаривать». Ближе к финалу Эла и Ян сидят в кафе — не еды ради, конечно! Это материальное воплощение любви. Совместная еда — это обряд, со-общение, со-причастие. Так что поверьте доброму совету — не пропускайте описания еды!

Про язык

Мастерство автора — в картинке, не ограниченной только визуальной частью. Мы не просто видим всё, что нам описывают: мы этим дышим, прикасаемся, слышим, пробуем на вкус, ощущаем тепло и холод, шероховатость, гладкость, воздушность, фактуру. Я не воспринимаю картинки описаний, у меня эта функция отключена в настройках (обратитесь к разработчику, он пошлёт), но мир всё равно появляется передо мной. Даже не «перед» — вокруг меня.

Про спасибо

Спасибо! Это было незабываемо.

* - это про этапы развития разума, а не про «постмодерн», с этим — не ко мне.