Рецензия на роман «Семья волшебников. Том 2»

Многотомная эпопея «Семья волшебников» это роман воспитания, роман воспитания божественного в человеке. Несмотря на то, что по сравнению с первым томом продолжительность действия возросла — три года вместо двух—форма повествования была выбрана монолитной вместо блочной, и скачки во времени не нарушают цельность повествования. Содержание определяется адаптацией гиперактивного демоненка к начальной школе и дошкольным воспитанием одаренного ребёнка. Для Астрид начальная школа это не сколько место получение знаний, сколько пространство социализации. Вероника, наоборот, для огранки своего таланта нуждается в индивидуальном обучении и вынуждена осваивать технику безопасности своей будущей профессии раньше, чем научилась читать. Сюжетная арка Астрид завершается обретением способности дружить, заботится о младшей сестре и желать блага не для себя, а для других. Сюжетная арка Вероники — прикосновение к божественному, выводящему волшебство «за скобки». Основной двигатель фабулы, доведенный до логического финала к концу тома — совершаемые Вероникой чудеса, являющиеся источником драматических и комических событий. Смысл чудес — постепенное расколдовывание мира, переход от антропоморфного восприятия мира к объектно и причинно структурированному. Само существование волшебства может рассматриваться как положительный тест на мир-симуляцию. Авторская метавселенная избыточно социологична — это реальность коллективного воображения, которая знает об этом. Миф о платоновой пещере — один из базовых сюжетов рациональности. Логос освещает пещеру и порождает тени. Речь и текст — первая и вторая формы виртуальной реальности, освоенные человеком, однако именно понятийное мышление позволяет выйти за пределы иллюзорного восприятия. Переход от магии к тексту — одна из смыслонесущих конструкций книги. Возможно в дальнейшем «выход из матрицы» станет глобальным смыслом всей серии. Изобретение нового фундаментального смысла событие крайне редкое. Христианская и буддистская сотерология видят миссию Бога в мире в том, чтобы поднять творение до Творца. Размыкание мира сломом четвертой стены, когда персонаж, осознавая себя персонажем, внезапно становится соавтором, или хотя бы выход Парифата из порочного круга стереотипного фэнетизи и в дойлистском смысле завершение его истории могли бы стать новым словом в литературе для детей и их родителей, классиками которой стала чета Рудазовых!