Рецензия на повесть «Сны и кошмары»

Все-таки, не зря я недолюбливаю жанр «фэнтэзи»… 

Вы спросите, зачем же тогда выбрал эту книгу, да еще и на рецензию? Так ведь начиналось все вполне благопристойно, более того – даже здорово! Во всяком случае, такое впечатление оставил у меня ознакомительный фрагмент. 

Ну, посудите сами, разве можно было равнодушно пройти мимо такого текста в самом начале:

«В ушах звенело, мир вокруг плыл и качался. — Это сон... — сказала она себе, — Это правда... Она недоуменно оглядела себя — густо коричневая кожа, странный, непривычный доспех. В руках копье с широким наконечником, похожее на маленькую алебарду... — Это не мое тело, — прошептала она».

Ну ведь классно же, а?.. Вот и я говорю – классно!

К сожалению, поддерживать текст на таком же уровне и дальше автор – на мой взгляд – не сумел. А к концу, чем ближе – тем больше, текст и вовсе стал съезжать в какое-то непотребство. Но об этом речь впереди…

В чем главная проблема с конкретно этим фэнтэзи? В том, что фэнтэзийный мир в нем не выстроен «с низу доверху». Он вообще никак не выстроен – его нет. Я не могу поверить в этот мир, распадающийся на отдельные фрагменты, не объединенные какой-то идеей или какой-то историей… А ведь это – главное условие качественного фэнтези, главный критерий. Для примера можно сравнить его с «классикой жанра» – тем же Максом Фраем, хотя бы…

Два главных героя – волшебник (или колдун – разница здесь такая же, что и между «разведчиком» и «шпионом») и его телохранительница (хотя, уже этот момент должен был слегка насторожить – зачем колдуну телохранитель, да еще и женщина?) – попали в прошлое какой-то Империи, на войну с ее врагами, обозначенными как «крашеные». 

Так как это было прошлое, то им уже было известно о печальном финале этой войны и этой Империи. К тому же, «волшебник» вспоминает, что после нее остались несметные сокровища, до сих пор никем не «прибранные». Поэтому они решают «делать ноги» с той войны и лучше заняться поиском тех сокровищ. Логично? Более чем!

Сюжет развивается, как и положено в фэнтези-сказках. Дорога к сокровищам оказывается «и опасна, и трудна», паре противостоят старуха-колдунья, гораздо более искусная, чем сам герой-волшебник (вроде, даже его бывшая «учительница» по колдовству), различные чудовища, возникающие то ли из прошлого, то ли просто «из воздуха», и туда же внезапно исчезающие, которых доблестно рубит «телохранительница» (волшебник наблюдает за битвой с безопасного расстояния). Обретают они и попутчиков – тоже личностей в высшей степени призрачных и странных. На финише им противостоит уже некий Князь (тьмы?), примерно того же происхождения, стоглавый и стозевый… В общем, «Сказка про Добрыню Никитича и Змея Горыныча» и «Волшебник из страны Оз» в одном флаконе.

А вот название у произведения действительно очень точное! И сны, и кошмары присутствуют. Сном, как оказалось в самом конце, было все, что происходило с героями, кроме обретенных-таки ими сокровищ – не иначе, это был вещий сон! Ну, а кошмары, вернее, один большой кошмар – то, что стало происходить с текстом ближе к концу, о чем я уже упоминал выше. Тут, чтобы не быть голословным, просто процитирую (с краткими комментариями):

Глава 14

Элла шла впереди, но оглушающе четко слышала…

Если «оглушающе», то наверное, все-таки, «громко», если «четко», то – какое-нибудь другое определение.

Фили сопела носом

А можно сопеть чем-нибудь еще?

Глава 15

…то самое чутье, что было в нем, подсказало ему, что этот путь ему… подсказали.

Корявенькая вышла фразочка – похоже на скороговорку для развития быстрой речи.

Глава 16

…кровь хлынула на странную одежду старика, залила золотое украшение на шее его груди.

Кажется, это новое слово в анатомии! Надо бы обозначить это место на анатомическом атласе  человека. 

Глава 18

Слова выпадали из ртов…

А Пушкин с Толстым переворачивались в гробах…

Глава 20

Виль никак не мог понять, слышит ли он голос этого человека ушами…

Или – видит глазами?

Я устал, – сказал человек, – и я ухожу…

Ай! Что-то до боли знакомое! Я, кажется, даже знаю, кто этот человек!..

В общем, в конце «Остапа понесло». Хорошо, что роман уже заканчивался.

Но не будем заканчивать на грустном… 

Когда-то, когда я учился репортажной фотографии, наш преподаватель говорил, что снимок может быть весь нерезким, но если на нем есть хотя бы одна резкая точка, хоть ма-аленькая деталь, то он уже резкий. Он уже состоялся. С этой повестью – аналогичная история. Лично мне она запомнится не финишными глупостями, которые могли быть вызваны разными привходящими обстоятельствами, а той самой фразой, с которой стартовал текст и которую я уже цитировал. Значит, несмотря ни на что, автор – моГёт!