Рецензия на роман «Слом»
«Не обесценивай. Никогда не надо обесценивать нормальную жизнь».
Во избежание спойлеров читателей настоятельно прошу не знакомиться с настоящей рецензией до прочтения повести. Благодарю за понимание.
Из личных наблюдений вижу занимательную черту современного читателя – искушённость. Выкованный как личность в информационном шторме, несоизмеримом по масштабам в сравнении с недавним прошлым, человек, по моему субъективному мнению, теперь часто легко становится охотником до неотложных изменений. Избыток, если не хлеба, так зрелищ, очень скоро превращается прямо-таки в жизненную необходимость в связи с заданным темпом развития. Оставаясь в чём-то непримиримым консерватором ради сохранения собственного «Я» с его желаниями и внутренними установками, современный читатель всё же, бывает, жарко негодует, столкнувшись в каком бы то ни было информационном продукте с клише, равно предсказуемостью. Куда выше, чем, например, в золотом веку литературы, сегодня порой ценятся неожиданные сюжетные повороты, и чем круче – тем интереснее. Разумеется, это всё лирика и рассуждения ночью на кухне, однако, что ни говори, способность удивить читателя, а то и шокировать – крайне полезное умение, украшающее мастерство писателя.
Творец повести «Слом» сыграл в непредсказуемость на превосходящем обыденное понимание подобной методы уровне. Цикл, подразумевающий сказочность, поразивший атмосферой душевного тепла, уюта и светлой надежды на великую ценность настоящего, на третьем томе недостижимо лихо вывернулся наизнанку и обнажил те уровни реальности, которые, казалось на первой и на второй книге, даже в теории не предполагались. Эта, не побоюсь своих слов, «мёртвая петля» столь занимательна по своей природе, что в одном предложении её и не расписать. Благо, для мыслей рецензенту предоставлено целое полотно, и я приложу усилия, чтобы систематизировать впечатления от прочтения по исходной задумке доступно. Очень надеюсь донести их правильно, надеюсь, что буду понята верно, хотя это тоже крайне неоднозначный момент, который планируется к ненавязчивому метафоричному осмыслению несколько позже.
Душа с большой буквы живёт в каждой книге Виттории. Обезоруживающее, поэтично-приземлённое очарование бытия, выведенное кистью поистине талантливого человека. Это то самое погружение в сказку, где, в отличие от некоторых иных представителей жанра, наверняка найдётся место каждому читателю, любых вкусов и правил. Потому что на тихую искренность, коей писаны «Снежный Мастер» и «Сияние полярной ночи», решусь утверждать, откликнется, вопреки стереотипам, пусть и тайно, даже самое чёрствое сердце. Потому что оно непременно узнает нечто своё, то, чем живо.
Повествование в вышеназванных работах степенно, внимание держится непрерывно. Фальшь отсутствует. И вдруг, как гром среди ясного неба, «Слом». Дерзкая, решительная атака на восприятие читателя, изнеженного ласковой душевностью первых двух томов. Жест с точки зрения ритмики глобального сюжета очень смелый и громкий. Настоящий крик души, да не бездумным воплем, а песней раненного личного и общечеловеческого счастья.
Прежде я думала, отчего такое ёмкое название? Отчего именно в подобной формулировке? Но вскоре прислушалась к себе и признала, что вижу происходящее в цикле именно так. "Слом". Будто зеркальная гладь, переливающаяся разноцветными бликами света, неожиданно треснула, и скол, разрастающийся трещинами, преломляет оптику стекла, режет радужные лучи, очерняет их. Что касается оформления книги, ожидаемо, и в то же приятно удивительно – отличная работа над словом и визуализацией. Относительно иллюстраций – стабильно на высоте. Это искусство, излияние серьёзных переживаний души. Чарующе.
Немного о визуальной составляющей... Сколько бы попыток убедить себя доводами разума мной ни предпринимались, отводя взгляд от обложки, я понимала, что не запоминаю её. Она эффектная, гармоничная, динамичная, более того, идеально подходит настроению повести, но почему-то ускользает сквозь ресницы. Как чужой голос за стеклом, причём во сне. И прежде, чем читатель рецензии уличит меня в злой критике, проясню важный аспект моего личностного понимания в данном конкретном случае.
Произведение, вопреки тому, что объёмом превосходит предшествующие два тома, субъективно, отличается по скоростному режиму. Вспоминается шутка: «Я заплатил за весь спидометр!» Это буквально гонка на предельных мощностях, даже если мы с героями часами, а то и месяцами по ряду причин фактически стоим на месте. Кажется, и сам автор спешит, да так сильно, что формирующие «правильную» структуру произведения аспекты словно порублены. Так некоторые диалоги буквально становятся полотнами прямой речи без слов автора, а сцены сменяются молниеносно, перепрыгивая из одной локации в другую. И это очень правильное решение с точки зрения ведения повествования. Сюжет строится на ситуации, которая может измениться буквально за секунду, и перемены эти примут столь глобальный масштаб, что громче стало, если бы только прямо сейчас взорвалась Вселенная. В Небесном мире, воздушном, одухотворённом, понятно-приятно притягательном подобные потрясения не то, что расшатывают привычный уклад – они натурально ввергают в панику на грани жизни и смерти. Столь чёткий контраст «вчера» и «сегодня» вкупе с вынужденной мучительной стратегией – ожиданием, натурально сводит с ума и накаляет каждый нерв. Понятно, что в настоящем положении девяносто девять процентов участников событий перейдут в режим полной готовности. При любом малейшем воздействии извне на беспокойную душу герои намерены сорваться и предпринять экстренные действия во внештатном режиме, порой необдуманные. Горе погружает в оцепенение – автор показал это. Страх наводит суету и нетерпимость – и это здесь показано достоверно. Потому совершенно понятен и мной одобрен галоп повествования. Почти до минимума (но и без них совсем не обошлось, и это великолепно) сведены описания внешнего - окружения, черт, но решительно многогранно и прямо оформлены чувства и переживания персонажей. Веришь каждому, каждому хочешь помочь, но понимаешь, что, как бы ни было тяжело и страшно, им придётся пройти путь самим.
Психологический аспект в повести в целом, по моему мнению, выдержан достойно. Здесь даже, хоть мимолётно, раскрывается тема больших и малых зеркал реальности, когда, чтобы понять огромное, полезно увидеть аналогичные процессы в крошечном. Фактически логика зарождения конфликта понятий, равно первопричины войны как явления, прослеживается в сцене, предшествующей гибели Звездочёта. Когда вопрос неизбежности и в некотором роде, кто знает, чудовищной, как бы это ни могло звучать, целесообразности происходящих под небом событий сталкивается с идеей неоспоримой ценности каждой жизни и идеей готовности лично с самим собой согласиться на роль жертвы во имя чужих непонятных стремлений. Нахожу эту честность сильной.
"Слом" - история, не перетягивающая на себя одеяло по принципу «кто прав, кто виноват». Это суровая констатация. Незваная беда ворвалась в жизни непричастных, погубила и изранила души, которым, в лучшем случае, придётся как-то строить будущее, когда беда, наконец, уйдёт. Здесь не хочется судить – не до того. В тексте постоянно подчёркивается мысль: «Как-то вынести, как-то пережить, это больше не имеет значения». Пугающее нечто, по правде говоря, происходит где-то далеко внизу. Снаряды «рикошетили» случайно, но оттого, что Небеса не на передовой, разумеется, нисколько не легче. Война простирает свои руки очень и очень далеко, стремиться дотянуться до каждого и унести с собой как можно больше ни в чём не повинных людей. Настроение тягостного ожидания, и наглядное доказательство, что беспокойство было небеспричинное, валит. Это достаточно тяжёло, прийти к такому сюжетному исходу, но это и было честно. «Слом» здесь действительно ценен.
В столь тяжёлой обстановке особенно ярко проявляется крепость духа. Старшие: Мастер Радуга, Мастер Фотон, Главная Планировщица достойно выдержали испытания – оставались опорами. Им, как и остальным, пришлось испытать немало чувств, и они стали, лично для меня, прекрасным примером стойкости. Но и остальные герои, в том числе Лучик и Ксюша, не уступали старшим в храбрости. Далеко не каждому по плечу подобные трудности, и они наложили на наших героинь отпечаток на всю оставшуюся жизнь – это видно. Лишь в психологическом портрете Лучика в финале я углядела нечто такое, что кольнуло моё сердце. Мастер Фотон озвучил мудрость: «Не обесценивай. Никогда не надо обесценивать нормальную жизнь». Героиня в итоге осталось на прошлом месте работы, найдя в том своё предназначение. Надеюсь, ошибаюсь, но то напоминает мне последствия стресса. Когда на контрасте с мечтой и надеждами, с хорошим, пусть непрошенно, пришло нечто столь плохое, что затем хорошее отсекается как нереальное и человек остаётся на месте, лишь бы не стало снова плохо. То, в некоторой степени, защитный механизм психики, но он же стопорит развитие, а значит и жизнь как таковую, что для такой позитивной особы губительно. Защитный механизм навязывает принцип «хотя бы живы, в отличие от…», «и так хорошо», «рисковать не стоит, лишь бы сохранить покой». Опасная дорожка. Очень надеюсь, мои предположения неверны. Или в будущем для Лучика оно переиграется. Эта отважная, очаровательная, добрая девушка достойна только лучшего.
Сказочность переформировала страшную тему в серьёзное, но по-своему красивое и крайне эмоциональное произведение. Непременно полезно ознакомиться с ним лично, чтобы прожить все тонкости творения мастера слова и кисти, через которые оказались достижимы даже самые эфемерные грани осознания оного. Мне и в двадцати тысячах знаков не передать эти многоуровневые формы происходящего в сюжете, да я и не смогу. Глубоко уважаемая мной писательница Виттория сделала это и без моих второстепенных переосмыслений и, верная себе, сделала это со знанием дела. Я бы хотела пожать ей руки за честность и изящество своего искусства и, да простят мне мою фривольность, тепло обнять. Сердечно благодарю за сильные впечатления. И, по окончанию прочтения, должна признаться – теперь я запомнила всё, от обложки до финального радужного блика по треснутому стеклу. Теперь всё хорошо.