Рецензия на повесть «Люди и то, что от них остаётся»
Итак, наш герой на сегодня – Толя Сомов, парень простой, но с подковыркой. Он из вымирающего племени честных кладовщиков, к тому же относительно довольных своей участью. Да, тревожные звоночки нагнетаются почти с первых абзацев, но в общем и целом Толя доволен своей жизнью. Работа тяжелая, но ничего непосильного, начальник мужик нормальный, а от гниловатого коллектива Толя вполне успешно эскапирует.
Вот тут-то в его смутновато-размеренную жизнь врывается гигантский монстр, который пожирает его во сне каждую ночь. Да так качественно, что последствия отражаются не только по психике, но и, похоже в реальной жизни. Сцена отмывания вонючей слизи в душе – моё почтение. Отличный хоррорный зов странствий.
Термин жеваного-пережеванного Кэмпбелла использую неслучайно – одной из гранью эта истории является вброс классического фольклорно-мифического героя в реалии России ранних нулевых. Соприкосновение двух этих космосов и порождает своеобразное воплощение всех бед нашего народа в те годы. Потому что человечество издревле рационализирует ужасы в форме материализованного мистического зла. Жить намного проще, когда зло можно победить кулаками. В данном случае – огнём, старейшим оружием героев против хтоников.
А в моей личной патентованной системе Толя - никто иной, как Скрепа. Этим подзатасканным термином я назвал в своем романе людей, которые находятся на своём месте и занимаются своим делом. Они могут быть кем угодно – кладовщиками, слесарями, художниками и даже политиками. Сам факт того, что этот человек на своём месте, укрепляет реальность, не давая ей свалиться в хаос, познанный нами в девяностые. Стоит ли говорить, почему злобная хтоническая сущность, прорвавшаяся к нам в 90ые так взъелась на честного, жесткого как палка Толика?
На дворе ранние нулевые, хвост «святых», хех, девяностых, и атмосферу тех непростых лет автор передает филигранно. Описания скупы, схематичны, точечны, но точки эти бьют куда надо. Атмосфера нулевых брызжет в смачных диалогах, самые важные из которых сопровождаются методичным пьянством. Которого очень много, но повесть на нем почти не акцентируется, не заламывает руки, как это плохо, пересказывая предупреждающие этикетки с бутылок. А зачем, если методичное пьянство – такие же будни, как вечно набегающие за дешёвой курицей бабки?
СССР, завод и алкоголь – лучшее сочетание для мистической хтони. Образ Союза вообще один из ключей к повести. Это и Утопия в воспоминаниях призраков прошлого, это и руины древней высокой цивилизации (важный элемент антуража Темных веков), это, в конце концов, таинственный сок, который раскрывает изнанку окружающего мира, а чтобы найти его, ориентируйся на бюст Ильича. В наши сытые годы вопрос Советского союза пооброс жирком, но тут, в отменно переданной атмосфере нулевых, он стоит как нож к горлу. И поверьте, ножом к горлу он вернется и в недалеком будущем.
Читая мои излияния можно подумать, что я пишу про заунывный трактат со вздыханиями и умствованиями а-ля интеллигентская кухня. Ан нет! «Люди и то, что от них остаётся» – отлично скроенный мистический триллер, оторваться от которого очень сложно. Все затронутые впопыхах слои не свисают жиром, а мелькают между строк, не отвлекая от динамичного сюжета. Без шуток люблю, когда под видом бытовухи скармливают ожесточенную борьбу на столь многих уровнях.
Что ж. Было душно, как я и обещал. Надеюсь, интересно было хотя бы автору. Ну а остальным – сочувствую хватит терять время и НЫРЯЙТЕ по ссылке читать отличную повесть!