Рецензия на повесть «Моя восхитительная теща»

«А девочка-то наша совсем выросла – мир спасла!» 

м/ф «Мулан».

Выбранный эпиграф я объясню позже, а начну с эмоций, что накрыли старым уютным пледом с первых же строк. Потому что когда начинают разъезжаться уголки губ, а глаза щуриться от удовольствия – сразу понимаешь: твоё. Знакомое, родное.

Поклонники Ильфа и Петрова, Михаила Успенского (конечно, речь об его рассказах и романах советского периода) сразу узнают эту манеру повествования. Ту, что сейчас называется юмористической прозой, а ещё раньше метко именовалась сатирической. Не уверена, но почудилось, что на «тюте бестолковой» мне и Зощенко из-за угла подмигнул.

Язык – песня. Ритмичный, задорный. Озорной. В этот ритм вливаешься сразу, а дальше только плывёшь по течению, ловя удовольствие. Разные бывают стили изложения: бывает, читаешь (а порой и продираешься!) – и приходится самой текст в голове раскрашивать, пускать по нужной колее. Здесь же автор категоричен: сам расскажу! Со своей интонацией! И ведь рассказывает, зараза! Громко и с выражением! Не допуская разночтений в головах читателей.

Хорошее чувство ритма и владение языком лишь подтверждает и заметная склонность автора к длинным, сложносочинённым предложениям. Откусишь такой кусманище – ан нет, жуётся! Ни разу не поперхнулась. Вкусно. Но довольно первых впечатлений, к языку ещё вернёмся, а теперь по порядку.

Итак, о чём книга. Вроде бы стандартный сюжет: вторжение инопланетян, «маленький» человек практически в одиночку спасает мир, получает медальку и грудастую блондинку в награду, все ликуют. 

На первый взгляд. 

И лишь манера изложения, постепенная гиперболизация, а то и некая абсурдность событий к финалу дают понять, что это… стёб. Гротеск. Пародия на блокбастеры, на саму идею героического спасения мира! Раз уж в «Армагеддоне» бурильщику не было зазорно спасти мир, а в «2012» – и вовсе шофёру, то уж ироничному «мертвяцкому» доктору сам бог велел. 

События развиваются очень динамично, живо, закономерно, с всё возрастающей значимостью ГГ (что вполне отвечает законам жанра). Вот он поначалу думает только о себе (м-мм, шоколадонька и чтобы отстали со своими цепями Гименея), затем о спасении себя и семьи, после круг спасаемых ширится (Карамелька с горе-отпрыском), потом и родную больницу на произвол судьбы оставлять нельзя, а там… чего уж! ладно, и остальной мир спасём. Родина сказала: «Надо!», патологоанатом ответил: «Есть!». 

И всё же… Если я правильно поняла задумку автора… Если это действительно стёб, пародия, насмешка… То её нужно было довести до конца и завершить на максимально мажорной, утрированной ноте. Героя просит о помощи полковник ФСБ? Консультирует астрофизик ИКИ РАН? Трансляция на всю страну? Пф-ф! Мелко! Как минимум, на весь мир! Президент страны должен был пожать ему руку и выдавить скупое: «Спасибо, сынок»! Да что президент, космонавты на орбите салютуют и отдают честь! Роженицы нарекают детей с ещё необрезанной пуповиной его именем!

При виде своего героя на белом полицейском «бобике» со скальпелем, зажатым в белоснежных зубах, его любимая женщина вскрикивает в экстазе и радостно бьёт в ладоши! У обоих открывается третий глаз! Силой мысли герой зачинает любимой тройню, и мелкая птичья инопланетная сволочь уносит обоих в закат навстречу счастью!..

К чёрту достоверность! К чёрту всю логику в финале! Автор, разите! Сбивайте с ног!..

Кхм, извините, увлеклась. Этого мне немного не хватило. Ах, да, эпиграф. Небрежная ирония той цитаты мне показалась очень подходящей к пародии на суперчеловека.

И всё же остались вопросы к финалу. Нет, не про инопланетян – кто такие, и чо там, чо там дальше? – а конкретно к десятой главе. В 90% книги (даже в 95%, учитывая последнюю главу-коротыш) повествование сосредоточено на герое. Если честно, я не поняла, зачем понадобилось переключать его на Любу. Смена персонажа обычно применяется, если нужно показать ситуацию под другим углом, дополнительно раскрыть её, а то и вовсе вывернуть наизнанку (мало ли, вдруг на самом деле ГГ в дурке лежит и всё это вторжение выдумал). Но взгляд Любы здесь не даёт никакой новой информации, а сама она слишком малозначащий персонаж, чтобы её личная эволюция (успокоилась и выросла над собой: научилась желать счастья матери и другим) придавала дополнительный смысл концовке. 

Лучше бы всё оставалось под прежним углом, глазами Евгения. Потому что он как раз таки (хоть повествование и ведётся от третьего лица) очень ярко чувствуется «в кадре». Прекрасно вырисован персонаж, убедительно раскрывается через свои мысли, отношение к ситуациям, к людям. Здравая ирония, умеренный цинизм, жизненный опыт – всё на месте. Единственным его нелогичным поступком показалась помощь растерянной женщине с собачкой. Он же понимает ситуацию, а здравый цинизм патологоанатома должен дурниной орать, что всех не спасти. Тем более что автор сам озвучивает эту мысль героя в следующей главе, когда тот вспоминает о ковиде.

Из второстепенных персонажей могу отметить лишь Павла Андреевича и Липочку. Последняя не сказать, чтобы как-то ярко проявилась, но ей этого и не нужно. Она – Любимая Женщина. Её «делает» не собственное поведение, а отношение к ней ГГ. Вот через призму его любви Липочку видно гораздо отчётливее. Это, кажется, тот случай, когда «моей любви хватит на нас двоих». Вот и отношения ГГ к ней хватило, чтобы обрисовать персонажа. В принципе, она вообще могла быть безмолвной куклой всю дорогу, достаточно того образа, в который влюбился и показал нам Евгений. А вот папа хорош. Возможно, потому, что автор не поленился наделить его собственной колоритной речью. Запомнился.

Любовная линия. Ну, прелесть же, а. Герой принимает обуявшие его сантименты без лишних соплей. Легко и иронично относится к этому внезапному половодью чувств. Ну, случается. Вчера вот ногу ботинком натёр. Утром хлеб закончился. Сегодня влюбился насмерть. Угораздило вот. Бывает. Вы уж, Олимпиада Сергеевна, смиритесь. И, хоть в аннотации указано, что это сплав НФ и романтики, но романтики, как таковой, здесь нет. А вот любовь есть. Такая, чтобы «ну, что уж теперь» – она тоже имеет право на существование. Особенно, когда героям уже далеко не «шешнадцать».

Как уже отмечала в начале, речь яркая, образная. Встречаются неожиданные метафоры, интересные эпитеты. Пару раз дёрнулась бровь, когда автор начал ломать устойчивые выражения, но и у тех же Ильфа и Петрова язык был богат на внезапные столкновения, смешение стилей, оригинальные средства выражения – это, собственно, и придаёт некую язвительность, насмешку, весёлое звучание. Этакий эффект неожиданности. 

Но если это не был намеренный приём, специальное нарушение с целью создания юмористического эффекта (я бы не удивилась, учитывая грамотную речь автора и свой, особый стиль!), то всё же осмелюсь поправить:

Твердее железобетонного забора

М-мм… Твёрже.

Хотела ещё придраться к некоторым словам, но, как выяснилось, практически не к чему. Наоборот, перепроверив обоснованность употребления тех или иных зацепивших слов и оборотов, лишь почесала репу и намотала на ус. На чём, например, споткнулась: «сызмала». Всегда почему-то считала, что есть только одна форма: «сызмальства». Или вот: «уйду в целибат». В голове сразу: «принять целибат, обречь себя на целибат»… А разве как-то ещё? Да, ещё. В общем, век живи – век учись. Благодаря автору и собственные горизонты расширила.

Но в некоторых случаях смолчать всё же не могу:

Женя решил не уступать службисту ни йоты в этом вопросе.

Всё-таки устойчивое выражение: «ни на йоту».

Но глаза его отражали смесь недоумения и тревоги

Либо «глаза его выражали смесь недоумения и тревоги», либо «в глазах его отражалась смесь недоумения и тревоги».

А стрельбы такого масштаба приведут город в пучину полнейшей анархии и беспредела!

Утопят город в пучине, ввергнут/погрузят город в пучину, город поглотит пучина анархии… «Приведут в пучину» – стилистически верно, но бледно, когда есть другие, давно устоявшиеся сочетания.

Ну а Рябухов и Жостов просто висели на пару метров над мокнущим асфальтом. 

В паре метров? В двух метрах?

Изрядный заряд

Возможно, вот здесь как раз намеренное употребление однокоренных с целью достичь определённого юмористического эффекта. Но, может, и просто недоглядели. Оставлю на всякий ;)

При всей красоте слога и хорошо оформленного текста ещё катастрофически не хватало расставленной «ё». Вот даже мама герою говорит:

Дурье ты мое дубовое

А как ласково отозвалось бы при чтении: «Дурьё ты моё…»

Но это всё мелочи, придирки, когда и указать больше не на что. От текста я получила искреннее удовольствие.

С удовольствием порекомендую книгу любителям самых разных жанров, так как сложно сказать, что повесть рассчитана на какую-то определённую аудиторию. Скорее, зайдёт всем, кому нравятся лёгкие, динамичные истории. А кому ж они не нравятся? 

А любители хорошего слога получат двойное удовольствие. Я так точно получила.

Лёгкого пера и творческих успехов автору.

С уважением, Анна.