Рецензия на сборник рассказов «Миразмы о Стразле»

"Миразмы" - проклятая книга. Никто её до конца не дочитывает. Никто.

(с) Стразл

Филологические забавы скручиваю

Цитатко из книги

Любая мыслина, получившая развитие, должна додумываться до своего логического завершения.

Ещё одна цитатко из книги. Крепитесь. Ибо имя им - легион.

Здесь можно было бы говорить о постмодернизме. Но я не умею говорить о постмодернизме. Точнее не так. Я не умею про него рассказывать. Потому что каждый, блин, лучше знает, что это такое. Скажешь: "смотрите тут постмодернизм". Как сразу же возникнут возникающие и скажут, что постмодернизм тут не труЪ. Так что с постмодернизмом, пожалуйста, не ко мне. Вот к ансу лучше, идите и читайте ухвативший себя за хвост текст. А тут...

Тут сложно сказать, что тут. Я вообще не до конца уверен, что автор сам сможет сказать, что именно он создал. Ну то есть, ясно что книгу. Но.

Попади эта штука в мои лапки года два назад, я бы не вкурил. Перекрестился, закрыл и забыл как страшный сон. А сейчас я вполне могу это читать. Несмотря на то, что оно написано довольно грубо. И резко. Но, в принципе, оно о нашей жизни. 

Так что предупреждаю. В разборе будут цитаты со всякой грубостью, резкостью, и всякая такая лексика, которую приличный репетиор по химии не использует. Так вот.

Так и тут. Но фишки книги не в этом, нет. Это дисклеймер. Потому что тонкочувствующим нежным натурам я не рекомендую читать эту рецензию. Правда. Не стоит. Это для любителей постмодернизма и сатиры.

А книга эта, как по мне, ни что иное, как игра автора с читателем. Игра в литературу. Игра в Большую литературу. 

И я вижу, что за этим текстом стоит громадная работа. Работа над каждой фразой. Работа над тем чтобы эту книгу нельзя было просто взять и прочитать, как можно взять и прочитать что угодно с главной страницы. Потому что тут мало читать текст. Если читать текст, то будет хрень полная. Но если понимать контекст. Если понимать подтекст. Если понимать надтекст, метатекст, если хотите. Если не тупо складывать слова в предложения, а играть по правилам автора. То от чтения можно даже получить удовольствие. Пусть и извращённое.

Но для этого вы должны очень сильно устать. Устать от высокого слога, от клише и штампов, от завитушек, финтифлюшек, от бедности, скудности, функциональности языка и захотеть поиграть, поиграть в литературу наоборот, в выверни это наизнанку.

В книги есть много слов, которых в русском языке нет. Передаём привет Заводному Апельсину. И мы видим это уже по названию. Миразмы... Миазмы? Маразмы? Решать читателю. Но в целом внутренний сленг рассказчика интуитивно понятен.

Первый рассказ в этом сборнике -- Манифест. Чтобы вы сразу поняли позицию автора.

Мы с какими-то литераторами сидели. Один всё хвастался, что он агент и написал полсотни книг. Вот же, думаю, талантище, полсотни книг. У меня приятель есть, он одну книжку гадами ежедневно сочиняет, всё сочинить не может, а этот бородатый полсотни нашлёпал. За восемьдесят суточин. Другой о семинарах рассуждал. Я, грит, на семинар такого-то писаки известного ходил. Я интересуюсь, а чё, великолепно тот писака строчит? А он отвечает, не знаю, я его книг не читал, тока на его семинары хожу. Болтовня с этими индюками быстро утомила. На столике графинчик краснел винишкой вкусным. Тем и развлекался.

Ну и

В поисках выхода бреду по мошнину в икорно-вискорных топях, пробиваюсь через пьяных политиков, бизнеслюдей, творческий официоз, скотов этих приблатнёных. Один мне розовое мороженое в рожке вафельном прямо в морду пихает, а сам обдолбанный, лысый, глазюки как бублики. Таращится на меня как мистик на крест. Я этому вафелу с наслаждением небывалым в морду хрясь! Далее бреду. Одна мадам сосаться лезет. А от её как от подвальной алкашки духом подвальным разит. Пощёчину влепил. Она в икру с хихиканьем упала и скрылась в ней всецело. Пока выход искал, многим настегал. Револьгу снова встретил, дал ей кулаком под рёбра и заставил дверь наружу указать.

Или вот ещё

Смотрю, вокруг голые друг с дружки икру с вискарём слизывают, верещат, обнимаются. Меня чуть не вырвало от подобного зрелища.

Аллюзия? Фиг там. Самая настоящая инвектива.

А дальше идёт издевательство над литературой. Мастерское, проработанное. И юмор тут надтекстный. Высококонтекстуальный. Чтобы было смешно, нужно видеть отсылки, видеть контекст, быть над текстом, а не в нём.

Зима, ярчайшее, холоднющее утро, и я тащился по кривоузому проходу меж домин, непредвзято оскальзываясь на затвердевших снеговых залежах. От другалика пёрся, ночь его рождения справив. В предрассветной тиши послепраздничной ночи я покинул дружеский центр раздачи халявного бухла в попытке добраться до своей блондинки. Пальцами хватался-скрёбся по кирпичной стене в замерзшей грязи. Карнизные штыки сосуль нависали надо мной тупыми кончиками разжиревших дубинок льда. В плывущем состоянии глубокого похмелья я торжественно наблевал себе под ходули, замерев за миллисекунду до падения впечатляющей серо-фиолетовой массы нечистот с прожилками кораллово-синего изумительной красы. И тут же излил прекрасную ярко-жёлтую мочу, добавив последние штрихи к пейзажу, выполненному вротную и вчленную с использованием органических (натуральных!) материалов. Если видишь, на картине нарисована река…

Что здесь у нас? У нас здесь полный контраст между тем, что здесь написано, и тем, как оно написано.

Потому что написано то, что приличный писатель в книжке прямым текстом не скажет. Потому что это на грани гуро. Кринж, зашквар, триггер. Но! Написано с пафосом! Написано высоким, мать его, слогом. Написано, сука, с использованием средств художественной выразительности, к хренам. Нет, залезете в текст, и вы рискуете блевануть сами. Будете над текстом, тогда сможете увидеть, где тут йумор.

И вдруг… Часто в книгах встречаются эти “и вдруг”, “в ту же минуту”, “неожиданно”, “внезапно”... Так вот, и вдруг у меня не встал хуй.

Охренеть рассказик, правда? Знаете как называется? "Звёздный секс". Вот она, игра. Она в этом. Красиво звучит! А внутри... Тут много чего красиво звучит.

И тут с верхотуры, с узкой полосы чистого в своей просторной голубизне неба, подбитого краями крыш, как сверзилось что-то внушительное, пронзив воздух чёрно-оранжевой молнией, да как шмякнулось прямичиной в снежное возвышение с коротким яблочным хрустом. А мне невмоготу, мне бы горечь бодуна заспиртовать.

И это игра контраста формы и содержания. Игра в откровение перед мусорным баком:

Зимнее небо виделось архиколоссальным чёрным языком в крохотно сверкающих кристаллах многочисленных звёзд. Древняя луна белела в бурых пятнах морей. Из луно-звёздного сияния рождалась бледная синева с едва проглядывающей призрачной зеленью. Она падала на Землю и разливалась по ней, подсвечивая ночь. Луна и звёзды далеки от нас. Сложно осознать расстояние между нами и луной или какой-нибудь из звёзд. Для тех же, кто старается понять, вообразить это расстояние, весь этот путь, луна и звёзды становятся ближе.

Я метнул пакет с отходами в бак.

Лиричность, которая разбивается вдребезги. Потому что это не лиричность ради лиричности, а стёб над лиричностью ради лиричности.

Чтобы увидеть юмор, нужно устать от этих красивых но бессмысленных описаний, от штампов, от предсказуемой, шаблонной структуры текста.

Дома я обнаружил, что у курточной змеи нет языка. Подушечкой большого пальца я погладил идеально ровный срез. Янтарный кузнец-знак незаметно спилил язычок и унёс его для своих нужд. Почему сперва он спрыгнул на землю, а потом взлетел в небо? Почему не взлетел с моего плеча?

Вечные вопросы, ага. 

Всякие языковые игры тоже есть, куда без них:

Давай, грит, к нам на вписку, чучундры в сборе. У нас, грит, чучундровая вписка с колдовством. Колдовство... На свете слов дебильных много. Нет, если кому нравится, когда в писку, пожалуйста! Никто не возражает. Я-то не люблю, когда меня в писку посылают или бьют.

Нужна ли вам встреча с этой книгой? Сложно сказать. Но если с чем-то её и сравнивать, то с современным искусством. А его, увы, мало кто уважает. Голландские художники радуют глаз, авангардисты покушаются на девственность мозга.

Так и тут. Вы сюда не эскейпнитесь. И не сублимируетесь. Тут придётся выйти из зоны читательского комфорта. Но внезапно, такова и наша жизнь. Нерафинированная. Небритая. Неделикатная.

Но зато здесь можно посмотреть на работу над текстом. С языком, словами, контекстами. Такую, которая не часто увидишь. Потому что книга рассказывает о том, кто сбежал с икорного бала. Так что тут есть на что посмотреть, да. Но никто не обещает, что увиденное вам понравится.