Рецензия на роман «Гражданская рапсодия. Сломанные души»

Не верьте аннотациям, вечно-то они врут. Обещают нам сентиментальную книжку о людях, оплакивающих булку-которую-они-потеряли. А под обложкой — крепкая военная драма о первых месяцах Гражданки с великолепно проработанной матчастью и пробирающей атмосферой начала пути вникуда. Вникуда — потому что это о белых.

Жить и любить, как обещает аннотация, герои, быть может, и пытаются, вот только делают они другое: они сражаются. Кто читал всякое о белых, тот знает, что писать об их мотивациях невероятно трудно: там сплошной пафос и тотальный отказ воспринимать реальность. По-серьезке это передавать просто невозможно, а стебаться ну тоже как-то... неуместно, что ли.

Тут... по-другому. Только действия, только факты, перемежаемые воспоминаниями об утраченном прошлом и смутным светом новой любви. Ни программ, ни лозунгов, и никакого, слава труду, монархизма. Приказы. Позиции. Сектора обстрела. Это производственный роман, прост о производстве мертвецов.

Главный герой, штабс-капитан Толкачев, находится в чем-то вроде туннеля. Он едет на Дон сражаться с большевиками, а почему? Ну, бардак же в стране, да еще баба бросила, а на Дону Корнилов собирает Организацию (не знала, что Добрармия поначалу так называлась), значит, надо сражаться. А вот братья-казаки с братьями-рабочими воевать не хотят. А большевиков становится все больше, они грудью прут на пулеметы, но не кончаются. А вот Каледин застрелился — и никакой рефлексии, просто факт из сводки новостей. А вот надо вести в бой четырнадцатилетних мальчиков — ну, они же добровольцы. Все время ждешь, что герой остановится и спросит себя — а что на самом деле происходит, с кем мы в действительности воюем? Нет, ничего такого. Герой просто... делает следующий шаг, потому что сделал предыдущий. И тут все как на самом деле: они и правда не задумывались.

(Их как раз можно понять и простить, а вот тех, кто сейчас ставит их на пьедестал, не задумываясь...)

Книжка резкая, жесткая, не лакирующая действительность ни с какой стороны. При всем глубоком понимании белых автор и красных не рисует карикатурными монстрами, есть уважение к противнику.

Матчасть — мое уважение. Изо всех сил искала, к какой бы заклепке прицепиться, но не нашла. Вижу слово «куртка», о, думаю, анахронизм! Гуглю — были, были куртки, войлочные даже, у Толстого упоминаются. В общем так ничего и не нашла. Выручайте, друзья-заклепочники, найдите хоть что-нибудь, а то товарищ комиссар комплексует!

Заклепка тут не ради заклепки, все эти детали создают атмосферу, автор будто бы правда там побывал, ну и читатель заодно.

Насчет романтической линии — не пугайтесь обложки и аннотации. Она как бы есть, но многие, наверно, скажут, что ее особо и нет. Герой — человек хмурый, плохо сходящийся с людьми. Героиня строга и холодновата. Гражданская война им не помогает, но не сказать, что как-то особо мешает, у них и без нее были бы проблемы с построением отношений. Хотя о чем это я. Любовь — это залечь на рельсах с пулеметом, прикрывая отход ее поезда. Другой не бывает.

Написано превосходно. У меня слегка не хватает образования это объяснить, скажу по-пролетарски: это высокоуровневый текст, объемный.

Вечером, когда стемнело, в теплушку сели двенадцать пассажиров, кто-то из них пошутил, — двенадцать апостолов. Шутку не приняли.

Или вот

Суконная гимнастерка, еще не утратившая следы упаковочных складок

Я бы и больше примеров натаскала, но стоит защита от копирования, не знаю, зачем — наверно, чтобы я вас не завалила цитатами и что-то еще написала от себя.

А вот орофочекисту во мне автор все-таки оставил, на чем оттоптаться: тся-ться! Ну автор, дорогой, это же самое простое правило русского языка, проверяется элементарно, не н-нн в суффиксах и не, защити нас орфобог, обособление вводных слов кокоето. Такой великолепный текст — и такие глупые школьные ошибки, глаз сильно режет.

Драматургически... вот тут не знаю. Наверно, книжка выстроена под свои задачи. Действие несколько монотонное — событий хватает, а вот эмоциональных качелек мне слегка не доложили, герои равномерно мрачно смотрят на жизнь. Все верно, они просто такие люди... Но некоторые сцены хотелось прямо взять и обострить, добавить изменений ритма и тональности, чтобы, знаете, сначала развернулось, а потом ка-ак свернулось! И еще сильно не хватало иронии. То есть Гражданка вроде как не предмет для шуток... да, но нет. Все-таки даже она была не сплошняковой трагедией, а тут это как-то не проступает. Ну хватит уже, угомонись, товарищ комиссар, не твоя это книга. Это история печальных людей в печальные времена, она, наверно, и должна быть несколько монотонна. Потому что где-то, наоборот, эта предельная отрешенность, безэмоциональность, чистота и простота действия бьют навылет.

Песенку я поставлю вот эту

Хотя моя любимая песня в этом альбоме другая, такого настроения в книге нет, но все равно ее тоже поставлю:

Если любите военную историю вообще и Гражданку в частности хотя бы на четверть от того, как люблю их я — читайте обязательно. А то статистика этой книги меня расстраивает, а вам нужен расстроенный комиссар? Правильно, вам не нужен расстроенный комиссар. И пишите, чего думаете, лучше наверно под книгой, а не тут. Я буду следить.