Рецензия на повесть «Мафусаиловы хляби»

Когда я говорил, что в этой книге идеально выверенно почти всё, я имел ввиду всё, кроме эпилога. Почему? Потому что эпилог этой книге попросту не нужен.

И почему же я пришёл к таким выводам?

Для ответа на этот вопрос нам придётся провести полный драматургический разбор повести и понять, какова же её центральная управляющая идея.

А для этого нам нужно проанализировать арки основных, я бы даже сказал, базовых, центральных персонажей, коих в этой повести трое: Дарья, Олег Иннокентьевич и Баба Надя - именно поэтому в основной части я и упомянул их в первую очередь.

Итак, Дарья. Дарья, это слабая женщина, тяжело перенесшая уход мужа из семьи и впавшая из-за этого в депрессию. Она ничего не хочет, сетует на проблемы, желает, чтобы они сами собой решились. Но это только на первый взгляд. Но если взглянуть глубже, то она не хочет разрешения проблем в принципе, а желает, чтобы кто-то решил их за неё. Она не умеет принимать решения, и предоставляет эту возможность другим. Таким образом, мы приходим к выводу, что она не умеет брать на себя ответственность за свою жизнь и жизнь близких - ведь на дочь она тоже конкретно забивает, обращая на неё внимания немногим больше, чем на предметы мебели.

И ответ, на самом деле, на поверхности.

Ведь если вспомнить, как себя вела Дарья до ухода мужа, то окажется, что она точно так же не могла принять на себя эту ответственность и до этого ухода. Она терпела измены, умоляла мужа остаться, даже когда он открыто привёл в их дом любовницу, не стесняясь дочери. И нет, это не от большой любви. А от страха. Страха, что теперь придётся принимать решения самой. Придётся взять ответственность не только за себя, но и за дочь. А она этого никогда не делала: в тексте мимоходом сказано, что родители вернулись в посёлок после того, как она вышла замуж. То есть логично предположить, что метафорический груз ответственности за Дарью сначала несли родители, а потом сразу же муж. И пусть это звучит как попытка натянуть сову на глобус, но есть другая, куда более важная деталь: сразу после ухода, вместо того, чтобы заселиться в квартиру, которую снял для них муж, она едет с дочерью к маме в посёлок. Напрашивается вопрос: почему? И ответ, до банального, прост: вновь возложить ответственность за себя, а теперь ещё и за внучку, на шею Валентины Ивановны. Ведь если бы она осталась в Красноярске жить одна с дочкой, ей пришлось бы принимать решения самой. Но она этого не умеет.

Триггером к переменам служит пропавшая дочь. Именно в тот момент, когда дочь не возвращается из школы домой, Дарья принимает первое решение и начинает проявлять хоть какую-то активность. Но даже в этот момент она всё-таки перекладывает ответственность на других - на Олега Иннокентьевича, на мать, на поисковиков, на Людмилу. В этом плане очень показателен эпизод с коньяком. Она оправдывается усталостью, но её истинный мотив - сбежать от ответственности.

После она идёт к эвенкам, узнать, что с дочерью. И это - ни что иное, как попытка избавиться от ответственности. Об этом конкретно говорит её мысль, что для неё уж лучше узнать, что дочь мертва, чем продолжать нести этот груз. Это же является и причиной её первой негативной реакции на Тамнаргуна - она хотела встретить старого и опытного шамана, но вместо него оказался мальчишка, у которого ещё молоко на губах не обсохло. И она просто не чувствует за собой морального права переложить это ещё и на него.

Далее всё повторяется: когда Машка находится, Дарья сдаёт её на поруки врачам, и так и покорно ждёт, что они решат её проблему. Но когда ей возвращают дочь, мягко напоминая, что дескать, это вообще-то твоя проблема, она сопротивляется этому. Почему? Не хочет брать ответственность.

Но тут важно отметить, что находится, вообще-то, только тело дочери, но живёт в нём, вместо Машки, кто-то другой. И это сыграет дальше.

И именно этот момент является переломным моментом в книге. Именно здесь Дарья принимает самое первое полноценное решение. Не полагаясь ни на чьи советы, а даже наоборот, вопреки им, она везёт дочь к шаманам. Да, она всё ещё надеется на то, что кто-то решит её проблемы, но, что важно, на этом этапе ни слова матери, ни отказ Олега в помощи не останавливают её, и она идёт к поставленной задаче. В конечном итоге, в финале истории Дарья окончательно берёт ответственность за себя и за дочь в свои руки (и даже за Тамнаргуна прицепом) и делает всё, что в её силах. И здесь уже она сама принимает череду важных решений, в том числе и самопожертвование, и это вознаграждается: её дочь возвращается к ней.

Подводя промежуточные итоги, путь Дарьи выглядит следующим образом: её безответственность привела к исчезновению дочери, попытка переложить этот груз на других не вернула её по настоящему, и только полное осознание ответственности и принятие выбора спасли Машу.

Но в хорошем произведении (а "Мафусаиловы хляби" одно из таких) управляющая идея раскрывается не только через протагониста, но и через антагониста. Коим здесь выступает Олег Иннокентьевич. И здесь важно понять, что в отличие от Дарьи, он проходит зеркальную ей отрицательную арку к полному падению. В своих действиях он руководствуется принципами, схожими с моралью Зелёного Гоблина из фильма "Человек-Паук" 2002 года - персонаж фильма Сэма Рейми следует философии: "Большая сила снимает ответственность". Герой же этой повести несёт принцип: "Большая боль снимает ответственность". В какой-то мере это является извращением от иезуитского: "Цель оправдывает средства". Вот только в случает этого персонажа цель является в крайней степени эгоистической, и не идёт ни в какое сопоставимое сравнение с нанесённым его действиями злом. Считая, что жизнь обошлась с ним несправедливо, "наградив" его болезнью, он идёт на самые аморальные действия, по сути самовольно снимая с себя ответственность перед собственной совестью. Но как бы иронично это ни было, так отчаянно желающий жить, он не живёт по настоящему - привязанный к "месту силы", он не может уехать из ненавистного места, здесь же он одинок, потому что, как и любой преступник, он боится, что его тайну узнают. А значит боится сближаться с людьми, что и отражается в его бирючьем укладе. В конечном счёте, именно боязнь умереть и приводит его к смерти. Только если в молодости он мог завершить свой путь с достоинством, будучи героем, спасшим девочке жизнь и изловившим опасного маньяка, то теперь он должен сдохнуть в загаженном подвале злодеем от руки той самой девочки, которую когда-то спас.

И если с Дарьей и Олегом всё понятно, то про Бабу Надю вы можете спросить: "А причём здесь персонаж, у которого появлений в повести меньше, чем у многих второстепенных?"

И я вам отвечу: тем, что это снова зеркальная арка. Баба Надя, в какой-то мере, является отражением Даши - потому что она тоже пожертвовала собой ради сына. Взяла ответственность. И вы можете возразить, мол: так она сумасшедшая, как она могла взять ответственность? Да. Вот только ни одна фраза не позволяет нам полагать, что она была сумасшедшей и до первого похода в Мафусаиловы хляби. Да, это остаётся под покровом тайны, но автор и не обязан нам всё объяснять, потому что вот это - то, что считывается на эмоциональном уровне. (Но тут следует отметить, что вообще-то этот персонаж занимает промежуточное положение, между Дарьей и Олегом. С одной стороны, она взяла на себя ответственность за сына. С другой - позволяла детям умирать. Мы не знаем, какова была причина Чибиса обратиться к слёзам Мафусаила, но тем не менее, в данной ситуации и сын и мать сняли с себя ответственность за совершённое зло, а, значит, поступили как Олег).

Теперь, наконец, можно подвести итоги и сформулировать управляющую идею:

"Мафусаиловы хляби" - это книга о том, лишь осознавая и принимая ответственность за себя, своих близких и окружающих, можно сохранить в себе человечность.

Здесь хочу сделать небольшую ремарку: это не единственная идея произведения. Но именно она - центральная и та, которая наиболее ярко считывается после прочтения.

И теперь возвращаясь к вопросу об эпилоге: почему он не нужен этой книге?

По трём причинам.

1. Он проговаривает эту идею, тем самым обесценивая её. Когда Маша вспоминает, что мать пожертвовала собой ради неё, она даёт этой идее словестную форму, а управляющая идея тем и хороша, что она не озвучивается.

2. Последняя глава оставляет читателя с катарсисом - управляющая идея уже сформулировалась, все сюжетные линии дошли до логического конца, эмоциональный пик уже миновал, а открытый финал оставляет нам надежду. Слабую, но всё же надежду, что всё будет хорошо. Эпилог этой надежды лишает. Сюда же можно отнести проблему ложного финала: закрывающая последнюю главу шутка Тамнаргуна композиционно встаёт как раз как последняя разрядка, освобождая нас и заставляя выдохнуть. То есть она работает как выключатель, отключая нас от погружения в историю. И после этого вдруг эпилог.

3. Эпилог вторично обесценивает весь пережитой опыт, возвращая нас в начало. Закольцованные сюжеты - это хорошо, но не в данном случае, потому что здесь такой поворот как бы говорит читателю "всё было зря".

В окончание этого анализа хотелось бы сказать, что он не нёс в себе цели как-то задеть или оскорбить автора, и данные замечания, на самом деле, не столь критичны. Тем более, что повесть всё равно на недостижимо высоком уровне.