Рецензия на роман «Москва - Севастополь - Москва. Часть 3. Делай, что должно»

В данном случае очень хотел бы абстрагироваться и писать "на чистую", взвешенно, объективно, но не получится - текст уже с пятого-шестого абзаца хватает за живое. Не хищными хирургическими крючками, но отчетливыми и сильными руками. И его прикосновения ощущаются отчаянно сильно.

Когда читал, я всю дорогу вспоминал Симонова, но это не Симонов, несмотря на емкую и злую поэтичность языка, это другое. Мягче в общем, еще более безжалостно в деталях. Вы увидите, что это такое - когда пуля попадает в живот. Вы почувствуете ощущения человека, задетого осколками. Скорее всего, вы почувствуете даже больше, чем намеревались. Ощущение подвига - опаленного, страшного, жуткого - и спасительного. Увидите ужас санитарки, сжимающей "наган". Поймете, что такое - раздробленная кость или пробитая осколком брюшина. И проплывете по реке, над которой реют "мессеры". 

У Симонова было жутко и страшно - но он очень осторожно подходил к словам, подчас сдерживая те из них, которые не стоило произносить. Сколько слов вы готовы произнести, когда пуля бьет вас под лопатку? Как звучит крик раненых?  Почему раненые в живот так отчаянно просят пить? Александр и Маргарита не тушуют деталей. Это очень четкие детали, которые вы наверняка захотите забыть. Безжалостные. 

Жуткое, страшное, ужасно реалистичное ощущение. С подвига уберут повязки. Легенды превратятся в быль - страшную быль, которую высекали осколки. Хрупкое человеческое тело вопреки всем правилам вернут к жизни. Страшно, больно, остро. Кто-то снова пойдет в атаку. Кого-то снова, воющего, поволокут на плащ-палатке в медсанбат. И где-то снова врач, цедя воздух сквозь скверную махру, скажет: "Нет. Следующего". 

Ощущения от текста? Страшно. Больно. Жутко. И тем приятнее, что каждая его деталь наполнена любовью к жизни, к глупой маленькой искре, которая цепляется за остатки изувеченной плоти, и все-таки кричит: "Мы здесь. Мы это сделали. Мы победили!"

Жуткая, страшная, красивая история. Александру и Маргарите - отчаянное спасибо. Это красиво, и красота эта своеобразного толка. Не того, который удобно бы расположился на прилавке. Страшного. Отчаянного. Справедливого.