Рецензия на роман «Милость крестной феи»
Когда-то давным-давно, в детстве, у меня было очень много времени, все время мира. И я много читала нового, но еще любила перечитывать книги.
Книги о девочках, с которыми приключения не просто случаются -- книги о девочках, которые осознанно идут в свое приключение.
Это и Алиса Булычева, и Рони дочь разбойника, и Момо, которая сражалась с пожирателями времени, Тиффани Болит, которая пошла отбивать брата. Раз за разом, круг за кругом, пока это не стало частью уже моей личности.
Любимые книжки разваливались, кое-где я сажала пятна от чая, но что поделать? Любимые книжки редко остаются новенькими и аккуратными. Их таскают везде и иногда роняют в ванну.
Сказка о Золушке мне никогда не была особо близка. В популярном во времена моего детства прочтении Золушка покоряла всех добротой и трудолюбием, получала чудо за кротость, но я интуитивно понимала, что эта не та ролевая модель, которой я смогу следовать. Во-первых, я, слава богам, не сиротинушка; во-вторых, как-то ни разу не видела, чтобы феи просто приходили и исправляли все, что уже пошло прахом.
Зачем это им?
Я никогда не была доверчивым ребенком. Если незнакомец предлагает конфету, не стоит доверять незнакомцу. Что там было дальше, после счастливой свадьбы? Они видели друг друга один танец.
Многие ретеллинги, кстати, прорабатывают этот момент -- Золушка влюбляется в одноклассника, или Золушка встречается с принцем до бала и швыряется шишками, в общем, продлевают знакомство, но мне, пожалуй, все-таки часто было немножко недостаточно.
И вот он, ретеллинг, в котором довольно четко прописано -- зачем это фее. Фея жестока, фея расчетлива, фея волшебная, изначально не злая и не добрая, просто другая, просто питается судьбами людей, укладывая их в жесткие рельсы сказки. Злой она станет потом, очеловечившись. Те фэйри, которых когда-то открыл мне сэр Пратчетт, а потом и всякая там серьезная литература. Фэйри, которые чувствуются настоящими, которых ты не можешь понять -- и одновременно понимаешь основное: нет в этом ничего хорошего; невозможно противиться желанию прикоснуться к волшебству, даже если знаешь, что ничего хорошего не выйдет.
И вот женщина, которая хотела дочери волшебной судьбы, потому что искушение так заманчиво.
И вот девушка, которая хочет сама выбирать себе судьбу. Ее так воспитали, сильной, уверенной, в любви.
И вот принц, который, в общем-то, и знать не знает, что он принц, но давно привык, что выбор за него делают другие. И его встреча с девушкой.
Волшебная встреча с девушкой?
Или так, просто встреча?
А это вообще важно?
Может, все такие встречи немножко волшебные.
Человек для кого-то всегда особенный, судьбу свою он может сделать особенной и сам, бесплатный сыр в мышеловке, но и мышеловка может стать полезным жизненным опытом и проверкой крепкости брака, если не опускать руки и не заламывать.
Это история про родителей Золушки и тех, кто помог выжить принцу, в той же мере, в какой это история про Золушку и принца. Но это и прекрасно. Баланс настоящей сказки, честности леса, холодного и прекрасного волшебства -- вот, что подкупает.
Ты и возвращаешься в детство, в те таинственные леса, полные волшебства и троллей, и оленей, которые отнесут тебя на спинах куда угодно, в первую юношескую любовь, которая частенько и правда кажется противным таким проклятием, и одновременно самой прекрасной вещью на свете, умереть можно насколько; и одновременно как взрослый не можешь не уважать отца, не потерявшего голову, мать, готовую ради дочери снова встретиться со своими ошибками -- и их исправить, крестного, который искренне волнуется за воспитанника и всегда готов помочь правильным советом...
Я не могу сказать, где та тонкая грань сказки и реализма, которая делает сказку настоящей.
Но я уверена, что Марии Заболотской удалось сотворить чудо: не волшебное, вполне себе рукотворное чудо, для которого нужен талант, голова и руки; и, конечно, особый взгляд.
И настоящую сказку написать.
Это книга, которую стоит иметь в библиотеке. И да, в том числе бумажную, чтобы новые дети затрепывали бумажные страницы, проливали на них чай -- но все равно любили ее.
И перечитывали.
Раз за разом.