Рецензия на роман «Третье возрождение Феникса»

Я бы сравнил литературное произведение с рыболовецкой сетью, а мастерство писателя – с навыками её ручного плетения. Подобно тому, как даже самая крупная рыба не рвёт хорошую сеть, даже самый искушённый читатель не вырвется из плена хорошего текста. Как и сеть, текст нужно плести – вот именно плести, а не сшивать кусками. Хороший текст всегда однороден лексикой, стилистикой и семантикой. В хорошем тексте нет смысловых ям и словесных ухабов, он ровен и приятен для поступи читательского разума.

Хороших текстов, как и вообще чего-либо хорошего, мало. Посредственных текстов, как и всего посредственного, много. Удивляться тут нечему, так уж в мире повелось: не каждый камень бриллиант, не каждая машина Ауди, и не каждый писатель Набоков. Поэтому когда я в образе могучей рыбы примеряю на себя местные писательские сети, всё, как правило, обходится без сюрпризов: стоит мне шевельнуть плавником интеллекта, как изделие тут же рвётся.

Вчера, однако, попалось нечто более-менее добротное. Не бриллиант и не Ауди, но вполне себе Шкода и аметист. Речь идёт о книге Виктора Саморского Linga Sharira. Я ограничил своё знакомство с романом лишь несколькими ключевыми главами, но этого хватило для того, чтобы сделать некоторые лестные для автора выводы.

Виктору… пожалуй, Виктору это дано, да. (Медленно почёсывая подбородок и косо таращась куда-то вбок.) Переходя в сравнениях от рыболовов к гитаристам, у Виктора хороший хват и шустрые, податливые пальцы, что и позволяет ему при игре безошибочно попадать в лады. В тексте Виктора незримо присутствует сквозная мысль, абзацы нанизаны на неё будто бусы, и каждая бусина незаменима на своем месте. Такое простое, казалось бы, умение. А идите, найдите. Не у классиков, а где-нибудь здесь, поближе. В описательной части повествования Виктор находчив и разнообразен, креативно использует формат внутреннего диалога. Грамотное словоупотребление, неплохая ритмика. Местами мне даже казалось, что я и сам бы не написал лучше. Местами.

Нужно бы, наверное, сказать что-то и по поводу сюжета, всё же рецензия. Поскольку целиком я книгу не читал, то говорить на эту тему мне как бы не с руки, но те общие сведения, которые я имею, также оставляют весьма приятное впечатление. Государство ведёт некие секретные разработки для военных нужд. Разработки касаются деятельности человеческого мозга и ориентированы на достижение контроля над состоянием т.н. «осознанного сна». Несколько молодых людей привлечены для проведения экспериментов в качестве военнослужащих срочной службы. Им предстоит провести пять лет в специализированной воинской части, в полной изоляции от внешнего мира. Многие из них – инвалиды, у каждого в недалёком прошлом трагедия. Кто знает, может быть, судьба даёт им шанс на лучшую жизнь?.. В общем, скорее цепляет, чем нет.     

Подводя итог сказанному, косяков встретил мало, да и те не стоят упоминания. Но на одну повторяющуюся шероховатость я бы всё же обратил внимание. В качестве примера приведу два фрагмента, хотя на самом деле их больше.

«Лена аккуратно установила на мольберт предварительно загрунтованный холст. Она не спеша достала палитру и набор из почти сорока кисточек»

« — В Москву поеду, однако. — Ответил невысокий старик плотного телосложения. Он ловкими и уверенными движениями запряг оленей»

Вот эти вот «она» и «он» режут мой читательский слух. В первом случае я бы соединил два предложения в одно посредством запятой, во втором – при помощи деепричастного оборота. Причём, что интересно: если бы во втором предложении говорилось не о конкретном действии, следующим за первым действием, а о чём-нибудь не вовлечённом в ситуацию, например:           

«Лена аккуратно установила на мольберт предварительно загрунтованный холст. Она не любила грунтовать холсты на мольберте»

« — В Москву поеду, однако. — Ответил невысокий старик плотного телосложения. Он был чем-то похож на Ленина»,

то никакаих нареканий у меня такой текст не вызвал бы. Почему? Уж этого я не знаю. Таково моё восприятие языка. Слишком тонкая материя для анализа. 

.