Рецензия на роман «Неправильное число»
Книга, заявленная автором как подростково-юношеская, читается легко, захватывает динамикой, сменой мест и событий. Однако примерно с середины начинают возникать вопросы, и не на все из них удаётся найти ответ.
Первое, что обращает на себя внимание – отличный уровень языка книги. Он не перегружен и на первый взгляд прост, то есть вполне пригоден для восприятия подростков. Но если присмотреться, за этой простотой видна умелая работа. Например, автор грамотно использует очень симпатичный приём: косвенное описание героя через его образ мыслей и жизненный опыт.
Если в твои восемнадцать тебя вдруг начинают величать по отчеству – жди беды. Будь то старенький профессор на экзамене по языкознанию, искренне недоумевающий, как можно не знать, к какой генеалогической семье относится албанский язык; будь то тренер в волейбольной секции, представляющий тебя выстроившимся у стены зала зеленым новичкам – когда ты внезапно понимаешь, что вместо того, чтобы раствориться в любимой игре, тебе предстоит убить полтора часа на объяснение азов этим неходячкам…
Этот абзац, в котором читатель оценивает ситуацию глазами героини Насти, рассказывает о ней куда полнее и интереснее, чем это сделала бы стандартная биографическая сводка, используя примерно тот же объём текста. Читатель может сделать вывод, что восемнадцатилетняя Настя учится на филолога и увлекается волейболом. Более того – в институте она явно не входит в число отличниц, а вот в волейбольной секции зарекомендовала себя настолько хорошо, что тренер готов доверить ей обучение новичков. За несколько строк мы познакомились с существенной частью Настиной жизни, а самое главное – не выпали из основной сюжетной ситуации, поскольку все эти отсылки к прежнему опыту напрямую связаны с тем, что происходит с Настей здесь и сейчас.
Ту же «волейбольную» линию в сценах с участием Насти автор тянет и дальше, используя для описания ощущений девушки в момент падения самолёта знакомые ей по игре ассоциации:
Сначала Настя услышала откуда-то спереди громкий хлопок и следом – нарастающий рев. В грудь словно угодил пущенный со всей дури волейбольный мяч, заставивший легкие в миг выплюнуть наружу весь накопленный в них воздух. Еще два мяча тут же синхронно ударили по ушам, да так, что в голове зазвенело.
Ещё один пример – когда Настя действует, применяя навыки, полученные в спорте:
Будь у девушки время подумать, она, наверное, дала бы блондинке спокойно скрыться, но времени-то как раз и не было, и повинуясь внезапному порыву, Настя рыбкой, словно за уходящим в аут мячом, нырнула вперед и обеими руками ухватила пани Горскую за лодыжки.
Всё это работает на цельность характера, создаёт законченный образ, а заодно и погружает читателя во внутренний мир героини.
Автор прекрасно чувствует стилистические и смысловые нюансы, однозначно не страдая распространённой сегодня болезнью – сложностями с подбором верного слова. С оттенками смысла в этой книге всё в порядке.
– Так это что значит… Все было подстроено? – потерянно выдохнул Олег.
– Все было устроено, – не то согласилась с ним, не то возразила Кора.
Радуют душу всплывающие периодически в разговорах героев цитаты из классики.
Действие происходит не только в Москве и на космическом корабле, но и в местах более экзотических - Варшаве и Таиланде. При этом последние показаны достоверно, с бытовыми подробностями, с мелкими характерными деталями. Не сомневаешься, что автор описывает то, что видел своими глазами, настолько всё ощутимо и зримо.
Вот здесь-то мне и приходится от восторгов переходить к тому, что на протяжении книги царапало всё сильнее и сильнее, пока не вылилось в итоге в классическое «Не верю!»
Взять тот же Таиланд. Настя гуляет по улицам и базарам, купается в море, с интересом и опаской приглядывается к незнакомой еде - словом, ведёт себя, как нормальный турист. Смотрит на незнакомую страну глазами туриста, и ей интересно, забавно, иногда неприятно. Это было бы совершенно достоверно, будь она и вправду туристкой. Но штука в том, что Настя, как она знает на этот момент, проводит на Земле последний день. Девушка вот-вот покинет её навсегда, а сама Земля погибнет.
Я могу ошибаться, но мне кажется, что человек, уезжающий навсегда, смотрит на всё совсем иными глазами. А уж если при этом знать наверняка, что и продавцы еды, и кричащие дети, и смешная обезьянка обречены на смерть в ближайшие дни… Если знать, что ты-то при этом выживешь… Найдутся ли у человека силы вообще на них смотреть?
Однако все герои на удивление сдержанны в своих чувствах. Половина ведёт себя так, словно у них вовсе нет никаких близких, вторая половина легко готова бросить их и спасаться.
– Мать с отцом. Ну и друзья, конечно, – проговорил юноша. – Только я уже как-то… это… – не то, чтобы он смирился с их гибелью – просто решил для себя: они там, а он здесь, между ними бездонная черная пропасть космоса, и ничего уже тут не исправишь…
Покинув землю, по оставленным родным и друзьям никто не тоскует, вспоминают их, только если придутся к слову. Конечно, в семьях бывают и весьма прохладные отношения, и далеко не всегда эти самые близкие по-настоящему близки. Но не может быть так у всех героев без исключения.
Могу ошибаться, но возникает ощущение, что отсутствие привязанностей, рассудочный эгоизм, безразличие к гибели мира в стиле «лишь бы мне чай пить» подаётся как норма. Бывает и такое мировоззрение, кто бы спорил… Вот только в книге нет у него убедительной альтернативы. Разве что в самом конце «товарищ капитан» проявляет альтруизм, и следом за ним от погрузки на корабль отказывается Настя – но этот порыв очень быстро нивелируется найденным (как кажется героям) выходом. И если учитывать, что книга рассчитана на молодого, очень молодого читателя, повальное желание героев спасать свою шкуру, не беспокоясь ни о чём больше, меня печалит.
Вообще эта книга, как мне кажется, прямая наследница советской подростковой литературы определённого плана – тех книжек, где пионеры бодро ловят шпиёнов капитализма, помогая родной милиции. В сюжете такая линия тоже есть. Приключения пионеров, помнится, были совершенно фантастическими – естественно, вести себя в такой обстановке разумно, мотивированно и психологически достоверно герои попросту не могли, иначе никаких приключений и не было бы. И в «Неправильном числе» тоже то и дело возникает похожая картина.
В особо критические моменты герои, обычно говорящие нормальным языком, даже сбиваются на реплики в стиле Дюма – неестественные условия диктуют им столь же неестественное поведение.
Хватит разговоров! – рыкнул бородач. – Наговорились уже! Пришло время пролить голубую кровь!
Гораздо чаще, чем хотелось бы, сюжет двигается чьей-нибудь глупостью. Согласна, что и в жизни такое бывает. Но когда этот приём повторяется системно, начинаешь подозревать, что без него книга бы с места не тронулась.
К примеру, требуется: перевезти тридцать человек с одной планеты на другую на предмет спасения их как вида. Люди отловлены, загружены на корабль и усыплены. Казалось бы, больше ничего и не нужно: остается только довезти и высадить.
Но тут в игру вступает магическое «патамушта». У инопланетян – нечеловеческая логика, и поэтому они допускают первую глупость: позволяют землянам проснуться и начать взаимодействовать. По тому же принципу «патамушта» у корабля нет от них никакой защиты, а инопланетный аналог камер установлен далеко не везде. По сути, у глупых инопланетян нет никакого способа гарантированно доставить все тридцать человек до места живыми и здоровыми, не дав им поубивать друг друга. Корабль даже шлюз в вакуум открывает, если попросить: ему не жалко, ещё двадцать девять штук останется.
Исключительно в силу «патамушта» двигатели защищены от людей прочными кожухами, а опасный для жизни лабиринт открыт всем ветрам, позволяя всем желающим заплутать в нём и загнуться от жажды. Хотя дверь на входе и пара камер над лабиринтом легко решили бы проблему. Но лабиринт двигает сюжет, а потому инопланетяне снова вынуждены делать глупость, оставляя его без присмотра.
В книге много избыточных деталей, которые я бы разделила на две категории: одна – то же самое «патамушта», подталкивающее сюжет в нужном направлении, вторая – не выстрелившие ружья. К примеру, разбить команду на командира, офицеров и рядовых, устроить на корабле отдельные офицерские каюты, предусмотреть навигационную рубку, в которой ничем нельзя управлять – это избыточность загадочной инопланетной логики. Так придумали инопланетяне, какой с них спрос? Для вывоза тридцати человек они затевают страшную возню: строят в течение полугода корабль под видом парка развлечений, организуют рекламную кампанию, распространяют билеты замороченным образом и даже возвращают тем, кто не подошёл, деньги в тройном размере (470 человек, между прочим - и каждый сверх уплаченной за билет пятёрки получает ещё по десять тысяч). А на самом корабле насылают внезапный вирус на телефоны, удаляя все снимки и видео, сделанные здесь. Хотя телефоны и так вот-вот превратятся в кирпичи, израсходовав остатки заряда – да и предъявлять эти снимки на новой планете эвакуированным людям будет некому. Зачем же тогда вирус? А бог его знает.
– Может, – и не подумал спорить Дима. – Но это только приводит нас к новой странности. Представляешь, в какую копеечку им это должно было встать? Явная несоразмерность произведенных вложений – и результата. Как и все здесь. Согласитесь, как аттракцион этот «Ковчег» – полное фуфло. Куда меньшими усилиями можно было добиться гораздо большего. Но если это действительно корабль…
Если это действительно корабль, то всё равно процесс эвакуации перенасыщен избыточными деталями от начала до конца. Но «патамушта» всё списывает, мы же не знаем, как мыслят инопланетяне.
Однако имеется вторая категория избыточности, которую вполне можно оценивать по человеческим меркам. Это, примеру, линия с серёжкой: теряется одна серёжка, затем теряется гитарная струна, причём аналогия между обоими случаями пропажи проводится явно. Затем в руке трупа обнаруживается серёжка – та же или вторая, неизвестно, поскольку выясняется, что вторая тоже пропала. В качестве орудия убийства использована струна. В этой линии струна сыграла, а вся суета с серёжками пропала впустую: мы так и не узнаем, почему одна из них была в руке убитой и куда делась вторая.
Другой пример – неожиданные навыки патологоанатома у одной из девушек. «Почти год ходила на занятия при городской прокуратуре – с такими же сумасшедшими психами» - бывает, хотя то, что судмедэксперт-любитель оказался под рукой, выглядит изрядной натяжкой. Но в итоге на сюжет её заключение никак не влияет, определение времени смерти (довольно приблизительного) ничем не помогло.
В некоторых моментах повествование вообще обходится без здравого смысла, заменяя его эффектными сценами. К примеру, очень впечатляет возвращение фальшивого человека в исходную инопланетянскую форму:
Руки Тёмы обернулись серыми, практически в цвет униформы «Ковчега», безобразными спрутьими щупальцами, ноги вытянулись почти вдвое и торчали теперь из штанин, словно нелепые ходули – тонкие и тоже серые, на спине под лоскутом лопнувшей куртки вырос огромный горб, заставивший тело завалиться на бок, лишившаяся волос голова смялась, будто ком теста под пальцами пекаря, продавившись сверху и несимметрично расплывшись вперед и в стороны. Ну и завершил всю эту абсурдную картину длинный, изогнутый…
– Хвост! – выпалил Олег, против воли пятясь к дверям рубки.
Трансформация выдержана в лучших традициях Голливуда, однако не предпринимается ни малейшей попытки объяснить, как она вообще возможна физически.
То же самое касается и уничтожения Земли. Начитанная инопланетянка описывает его, цитируя Апокалипсис:
– Солнце померкнет, луна окрасится кровью, звезды падут на землю, небо свернется, словно свиток, моря закипят и обратятся в холодный камень, а горы и острова сдвинутся со мест своих.
– Вы словно какое-то древнее пророчество цитируете, – нахмурилась Настя, поежившись. – Звезды упадут на землю – серьезно?
– На самом деле, конечно, не звезды, – легко согласилась «полька». – Но с поверхности планеты выглядеть это будет именно так. Потом повсеместно начнутся землетрясения и цунами, пронесутся ураганы. Из-за поднявшейся в воздух пыли солнце сделается бледным, а луна будет казаться красной.
И звёзды действительно бомбардируют Землю, а море кипит и покрывается льдом одновременно. Но что именно происходит, неизвестно, да никому особо и неинтересно. Инопланетные технологии же… Точно так же в книгах, где действие происходит в магическом мире, всё непонятное списывается на магию.
От этого возникает ощущение нечестной игры, и надо сказать, что оно активно поддерживается товарищами инопланетянами. Они регулярно заявляют, что либо у них нет нужных данных («Данная информация отсутствует в моей памяти как избыточная»), либо землянам их всё равно не понять. Либо, например, они не могут сообщить имя главного подозреваемого по своим таинственным инопланетянским мотивам:
Физически я гораздо сильнее, но двадцать девятая каста не способна причинить прямой, непосредственный вред тринадцатой, тем более – двенадцатой. Только косвенный, и то с кучей оговорок… По этой же причине я не могу сказать вам, чью именно личину он на себе носит, хотя почти уверен, что верно его вычислил.
Всё это, конечно, тоже двигает сюжет – вот только без этих натяжек он был бы нежизнеспособен, и это видно, несмотря на бодрую динамику и сменяющие друг друга события.
А главное разочарование поджидает в конце, когда («Истинная мысль гибка») выясняется, что всё при желании можно переиграть. И действовать честно никто не собирается. Финал выглядит откровенной натяжкой ради продолжения серии.
Хоть я не читала других книг автора, по уровню техники можно предположить, что он способен на более глубокий подход. В этом же романе автор затеял нечестную игру, и потому, несмотря на все достоинства, читать дальше – уже не хочется.
__________________
Рецензия написана на платной основе, подробности тут: https://author.today/post/59197