Рецензия на сборник поэзии «Другие сказки»
Общее впечатление: стихи приятные, живые, небанальные. Думаю, заслуженно нравятся многим.
У меня оставили видение юности, томно перебирающей первые шрамы. Даже тоска — счастливая, полная предчувствия, что на самом-то деле ничто не окончательно, всё ещё впереди.
Не удивлюсь, если лет через 20 автор будет перечитывать их с улыбкой.
Основа сборника, та главная ось, на которую нанизаны стихи: переосмысление чужих историй.
Вообще это закономерный и важный этап развития любого приличного автора. Ну кого не посещало острое желание дописать, доделать, исправить, залатать прорехи в чужом мире? Навести свою справедливость? Ну хочется же, да?
Понимаю 
К этому поветрию иммунны только те пресловутые чукчи-писатели, которым читать некогда, слишком многое надо сказать миру.
Техника, рифмовка, лексика:
Для меня порой немного сбивчиво. Оставляет ощущение поспешности. Иногда в погоне за оригинальной, свежей рифмой автора заносит. Тоже понимаю
Из самого яркого, что после приступа веселья вызвало острое желание поправить:
«басом гавкнули пёсели»
Пёсель — это слово-новодел из мира смузи, вейпов и блогеров. Пёсель — собака-компаньон, чья главная функция — чтобы владельцу было о ком заботиться, покупать ошейники с крутыми принтами и новую миску для медленного поедания корма класса «холистик».
На иллюстрации слева внизу — типичный пёсель XXI века.
Этого слова не может быть в описанной сказочной реальности.
Караульные псы выглядят и ведут себя иначе.
Как я уже писала, большая часть стихов так или иначе интересны и самобытны. Но есть и несколько исключений.
«Нечеловеческое» резануло примитивностью своей трактовки. Спроецирован в лучшем случае менеджер очень среднего звена.
А «Иголка» — нарочитостью постигших несчастий. Вот прямо с мучений кошки. Ветеринария уже давно умеет справляться с такими случаями или по крайней мере не заставлять людей мучиться вместе с животным.
Официальная часть рецензии на этом завершена, дальше изложена специальная часть для продвинутых.
Несколько слов о классификации стихов
Стихи бывают собственно стихи — художественное (желательно даже высокохудожественное) запечатление переживаний, ярких моментов, ситуаций, эмоциональная зарисовка, в общем, остановленное мгновение, живой мотылёк, запечатанный в янтарь на века.
Бывают стихи-истории. Высоко-, напоминаю, художественный рассказ, сюжетный, связный, с конфликтом и далее, всё как полагается по учебнику. Сюда же входят стихи-притчи, стихи-анекдоты и т.п.
Просто помним, что когда повествование становится рыхлым, это уже не стихи, а так, зарифмованная проза.
И бывают стихи-заговоры, стихи-заклинания. Они отличаются императивными формулировками, чётким описанием того, что нужно получить или чего добиться, и минимумом действующих лиц. Обязательно должна быть предельно точно сформулирована цель заклинания. Никакой каши, никакого разброда и шатаний.
Далее: такие стихи должны обладать строго выверенным, безупречно чётким ритмом без малейшего сбоя и изложением без лирических отступлений.
Заклинания направлены в будущее и должны менять его в нужную сторону. Тут не место рефлексии. Где угодно: до, после, вместо, но не во время заговора.
Соответственно, героиня не должна отвлекаться на посторонние мысли. На то, как ей идёт новая шляпка. Не выбился ли локон из причёски. На то, как она раньше сглупила, и т. п., и т. д., мысль понятна, да?
Заклинание — это стрела, она должна обладать безупречной аэродинамикой, каждый нанограмм на счету. Мусорные мысли просто уронят её до цели.
Можно писать одновременно заговоры и истории. Но заклинательные кусочки должны быть чистыми от всякой там лишней лирики.
Как пример всему этому привожу моё любимое от Мирры Лукенглас, со страшной силы эпиграфом. У Эдуарда Багрицкого очень много такого, как минимум для изучения рекомендую.
Twilight Dust (Гному Леониду лично в руки)
«Возникай содружество
Ворона с бойцом,
Укрепляйся мужество
Сталью и свинцом»
Чтоб земля суровая
Кровью истекла,
Чтобы юность новая
Из костей взошла.
Чтобы в этом крохотном
Теле навсегда
Пела наша молодость,
Как весной вода».
Э. Багрицкий («Смерть пионерки»)
Разрывают сумерки
Ветхий саван дня -
Разве те, что умерли,
Не достигли дна?
Или сфер над твердию,
Где тоска и лёд?
Дымом их бессмертие
Надо мной плывёт,
Ясенем качается
На сыром ветру…
Персть земную пальцами
В порох разотру,
Измельчу по камушку,
Пыль слюной смочу,
Вылеплю адамушку -
Верить научу…
— Мы с тобой одной земли, — так ему шепну, -
Помнят сушу корабли, а цветы весну,
Прошлый сон хранит душа, пчёлам верен мёд,
Знает время, не спеша, всё, что завтра ждёт.
Станут пылью кровь и плоть, камнем — голова,
Мясорубке не смолоть ритмы и слова,
Будут жить своей судьбой, сгинут ли в веках…
Всё равно, мне быть тобой, бессловесный прах.
Я и ты одной воды, — так скажу ему, -
Дождь не смоет все следы, знаешь, почему?
Из таких, как мы с тобой, вырастет трава,
Ей беречь мою любовь, ритмы и слова…
Разрывают сумерки
Нити бытия,
Может, те, кто умерли,
Снова ты и я?
Дым змеиным именем
Кольца вьёт впотьмах,
Сердце колким инеем
Чуть морозит страх.
Юный серпик месяца
Режет чьи-то сны…
Тесто в ночь не месится
У кривой сосны.
Ну а если вымесил,
Знай — настанет срок
И сорвётся с привязи
Смысл знакомых строк.
Из земного темени
Выглянет росток,
И троллейбус времени
Выйдет на восток.
В клёнах и акациях,
В солнце и росе
Демобилизация
Не таких, как все.