Рецензия на роман «Ошибка берегини»

Сказка ложь, да в ней намёк! 

Добрым молодцам урок.

Вынесенные в эпиграф строки когда-то вымарали цензурой Александру Сергеевичу Пушкину. 

И не удивительно. Если брать классическое определение сказки, то: 

Ска́зка — жанр фольклора или художественной литературы, эпическое, преимущественно прозаическое произведение с волшебным, героическим или бытовым сюжетом. Сказку характеризует отсутствие претензий на историчность повествования, нескрываемая вымышленность сюжета.

А если все события и персонажи вымышлены, так и в дисклеймере пиши, мол, все совпадения царя-батюшки с Государем Императором случайны и непреднамеренны. А лучше вовсе ничего такого не пиши, дабы не нагнетать. 

Вот с фэнтези сложнее. Жанр сравнительно новый, динамично развивается, определения академического пока не сложилось, поэтому склоняют кому как нравится. 

Есть, конечно, люди, которые любое произведение с фантдопом на основе магии или мистики гребут сразу в сказку. Но я такой подход разделять не склонна по двум причинам: во-первых, я умею в метафоры и эзопов язык. Во-вторых, вышеупомянутые люди, как правило, сами склонны писать в жанре какого-нибудь соцреализма с пионерами, которые в ответе за всё, и самым вкусным в мире мороженым. Мифология у каждого своя, не вижу причин, почему стереотипный литературный комсомолец должен считаться реалистичнее стереотипного литературного эльфа. 

С точки зрения анализа художественного текста я склонна сказку и фэнтези всё же разделять. У них разная форма, разный инструментарий, да и цели высказывания тоже разные. 

Структуру классической волшебной сказки любезно изложил для нас старина Пропп. И согласно формальным признакам "Ошибка берегини" вполне критериям сказки отвечает. Мы имеем несомненно прозаическое произведение с волшебным сюжетом, в котором отсутствуют претензии на историчность повествования, имеет место нескрываемая вымышленность сюжета, причём сюжет полностью соответствует классической схеме: герой отправляется в потусторонний мир за волшебной невестой, по пути проходит испытания, преодолеть которые ему помогают волшебные помощники. А помогают они герою потому, что наш герой правильный - уважает старших, а потому усвоил от них правила общения с потусторонним. Сюжет линейный, финал ожидаемый.

Ещё один характерный атрибут сказки: наличие заранее оговорённых запретов, которые герой обязательно нарушит. Ибо таков закон жанра: не нарушишь запреты - сюжет двигаться не будет. Узнать наречённую среди волшебных фантомов - стандартное сказочное испытание. И, как и положено в сказке, испытание это герой преодолевает с помощью хитрости волшебного помощника, а не потому, что "сердце любящее подсказало". 

Романтическая любовь вообще придумка по историческим меркам молодая, сказки на такое не размениваются. Не стоит ожидать, что в классической сказке вам распишут, как Варвара-краса, Долгая Коса поразила Ивана-царевича глубиной своего недюжинного интеллекта. Достаточно того, что она красивая, а он - живой (в отличие от её потустороннего окружения) мужик, который недвусмысленно хочет взять её замуж, да и происхождения не простого. 

Он - обещанное потустороннему миру дитя. Как это в сказках заведено - обещанное с единственной целью: чтоб потусторонний мир надурить и кусочек счастья себе из него выдрать. Итак, герои пересекаются, смотрят друг на друга, и всё, дело слажено. Ну а то, что наша условная Варвара ещё колдовать умеет - просто приятный бонус, позволяющий обвести вокруг пальца условную Бабу Ягу.
Испытания пройдены. Фанфары, свадьба. Герои успешно покидают потусторонний мир, возвращаются в мир живых. 

Сказка? Сказка. 

Но если взглянуть с другой стороны, то и маркеров фэнтези в произведении тоже хватает. У героев какая-никакая, а есть предыстория. Это характерно для мифологии, но не для сказки: условная дочка Бабы Яги или Кащея Бессмертного в потустороннем мире родилась, раскрасавица такая, а наша берегиня вылупилась из человека, причём причины этого превращения в тексте излагаются. Да что о главной героине говорить! У волшебных помощников тоже есть свои предыстории. Они, на мой взгляд, гораздо интереснее, чем у главных героев. 

И главная героиня Атка, и её подруга кикимора Марка из живых в немёртвых переквалифицировались по причине перенесённого сексуализированного насилия. (Подобные остросоциальные проблемы, поднимаемые в произведении, да ещё с упором на психологизм - тоже характерный признак фэнтези, а не сказки). И тут вполне реалистично представлены несколько вариантов переживания травмирующего опыта. 

Можно жить дальше с желанием отомстить. Причём не только непосредственным преступникам (хотя им в первую очередь), но вообще всем. Тем, кто рядом стоял, и не помог, тем, кто гипотетически может косо посмотреть на жертву, да просто тем, кому повезло не попасть в такую ситуацию: я страдала, теперь пусть они страдают, чем они лучше меня? Меня использовали, теперь я буду использовать, чтоб восстановить справедливость. 

Такие душевные травмы в самом деле не редкость. Однако при наличии хорошего психотерапевта коррекции поддаётся. Можно научиться перестать воспринимать себя-личность только как жертву изнасилования, но сосредоточиться на том, что Я - это не только жертва, а много что ещё: член семьи, социума, профессионал своего дела, умница-красавица, и так далее. Отчасти что-то такое пытается уложить у себя в голове Марка: утолив первую жажду мести непосредственным обидчикам, она переходит на тёмную сторону, отыгрывается какое-то время на попавших под руку окружающих, но находит в себе достаточно воли выбраться из болота своей беды и оглянуться вокруг, создавать новые, не связанные с травмой привязанности, поменять место жительства, заводить новые интересы. В общем, персонаж вышел живой и страшно привлекательный.

Другое дело главная героиня. Вместо психотерапевта ей попалась на жизненном пути берегиня Шева, поэтому вместо болезненного, но необходимого проживания травмы, горевания по поводу неё и выхода на траекторию выздоровления, получила классическое отделение своего Я от Я-жертвы (я помню, как та девушка страдала, но больше себя с ней не самоидентифицирую), и вообще вытеснение памяти о травмирующем опыте глубоко в подсознание. Так себе вариант, конечно. И тысячу годков наша страдалица привязана к земле, на которой её настигла беда, и пытается направлять окружающих по жизни (с переменным успехом), наглухо позабыв о том, что для начала с собственной головой неплохо бы разобраться. В частности, повторяет тему Шевы с обращением травмированной насилием девушки в "светлую берегиню" путём вытеснения негативных эмоций в подсознание (передала, так сказать, трудовое красное знамя. То бишь ленточку). 

Ещё один привлекательный персонаж, на мой взгляд, водяной чёрт Ялат. Он неоднозначен, себе на уме, играет только на своей стороне, умело используя обстоятельства и потешаясь над окружающими. Хорошо написанный классический трикстер.

Антагонистка Мара - тоже классический потусторонне-стихийный образ. Она подчиняется законам своего мира, ибо является его порождением, её мораль можно соотнести с человеческой лишь отчасти, она блюдёт равновесие и обеспечивает мировой порядок (смену времён года).

На фоне всего этого великолепия главный герой Макс Запольский смотрится, откровенно говоря, довольно бледно. Да, он мило шутит, трогательно смотрит голубыми глазками, флиртует, прыгает с моста и размахивает канделябром, но в целом производит впечатление как раз стандартного "обещанного дитя" из сказки, судьба которого строго детерминирована. Его жизнь до столкновения с потусторонним не то чтобы совсем пуста, но не вполне настоящая. Да, у него есть какие-то маленькие хобби, почти-любимая-но-всё-же-просто-приемлемая-работа, даже бывшая девушка... 

Но в целом настоящая жизнь у нашего столичного обывателя начинается тогда и только тогда, когда он приезжает в волшебный провинциальный Восаград. Тут он из простого хипстера превращается в долгожданного Зимнего Короля, на котором свет клином сошёлся, потому что... ну, потому что он Избранный. Отмеченный роком и связанный с главной героиней Проклятием и Обещанием крови. В общем, классическая истинная пара (что, безусловно, объясняет сказочное влечение героев друг к другу буквально с первого взгляда).
И, заодно, герой - вероятное воплощение некоего древнего возлюбленного Тёмной Королевы. Что, кстати, роднит его с Рандом, а Мару - с Ланфир из "Колеса времени" Джордана. 

Я полагаю, образ этот вырос из характерного для творчества Екатерины молодого человека из приличной семьи (с заботливой любящей матерью) и относительно высоким социальным статусом. Столичный житель с модной профессией, или аристократ, в зависимости от антуража. Он не бесталанен, и с детства обеспечен ресурсами для всестороннего развития, неплохо ладит с людьми, но жизнь его пуста: ни настоящих друзей, ни настоящего дела. Счастье он обретёт лишь с простой девушкой из провинции, которая согреет его теплом безусловной любви. (Опционально - ещё и поможет перестать забивать себе голову карьеристками из его круга). Терри не повезло пока свою берегиню встретить, вот он на принцессу и косится с вожделением, а Максу повезло - так ему и королева даром не упала. 

Но субъективно Макс у меня ассоциируется с первым поклонником моей дочери. Она у меня тоже блондиночка голубоглазая, танцует с 3 лет - загляденье, в общем. Ну и мальчик как картинка - я сама на него зависала пару раз, такой хорошенький - хоть в рекламе снимай. 

А дочь у меня та ещё художница-эстетка, так что на ухаживания ответила взаимностью моментально. Но тут у них случилось препятствие в любви. Чтоб его разрешить, юный герой также сигал через перила (правда, не моста, а забора), размахивал, чем под руку попадётся, а также выражал протест, усевшись на попе ровно и утверждая, что с места не сойдёт, пока не получит желаемое. 

Моя девица такой активной жизненной позицией впечатлилась и решила любимому подсобить: тоже уселась на землю в молчаливом пикете. Но рядом с ней случился отец родной. Сурово нахмурив брови, он заявил, что такой зять ему не нужен, перекинул строптивую дщерь через плечо и принёс домой рыдающую. Благо влюблённым было по 4 года. 

Я провела с наследницей беседу на тему мужских достоинств, и конфликт был исчерпан. Но прошло сколько-то лет, и судьба свела их в одном классе, уже в средней школе. И я, если честно, напряглась. Говорят же, первая любовь не забывается, всё такое. Они в самом деле друг друга узнали. 

Через какое-то время поинтересовалась я у ребёнка: ну как там... он. Дочь только плечами пожала. 

- Ой, мам, ну ты что? Он красивый, конечно, так мало ли мальчиков красивых? А интересов у нас общих нет, и целей в жизни тоже. Он вообще всерьёз ничем не интересуется. Живёт просто... ну, как живётся. Да и вообще, он как был капризный, так и остался. До сих пор истерики закатывает, как ребёнок. На кой чёрт мне такой муж?

Ладно, отвлеклась я что-то. В общем, предлагаю жанровую принадлежность "Ошибки берегини" определить как авторскую сказку. Тем более, что отсылки на "Снежную королеву" Андерсена тут присутствуют сплошь и рядом. 

Андерсен, стало быть, со своей характерной христианской моралью.
Конечно, при желании её и в "Ошибке берегини" можно найти. Хорошая женщина изнасиловавшему её мужику не мстит, да и вообще по этому поводу не переживает: были и было, как будто не со мной. Юридическая помощь пострадавшим от домашнего насилия или шелтеры - это всё от лукавого, настоящая добрая женщина должна простить (даже если ради этого придется отказаться от собственной личности), влюбиться в мужчину так, что всю себя за него отдать готова. Тогда и будет им обоим счастье. Ну и других тому же учить пусть не забывает: книжки про счастливую любовь с первого взгляда, ленточки забвения в волосы...
Женщина вообще должна быть жертвенной, всепрощающей, ничего не требовать взамен. Тогда и мужчина для неё на какие угодно подвиги пойдет: хоть с моста сигануть, хоть на лестнице посидеть. А если какие обольстительницы-вертихвостки вокруг виться будут, так он их веником.
Но где я, а где (нео)христианская мораль?
Поэтому сформулирую иначе: взаимная любовь всё делает лучше, помогает осветить жизнь смыслом и выкарабкаться из последствий старых психологических травм.
И с такой моралью не поспоришь. Как и с утверждением, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным. Немного скучновато, а ещё лишает романтическую линию какого-либо конфликта. Но это нельзя считать недостатком текста. Во-первых, в сказках так и положено, а во-вторых люди истории об Истинной любви, предначертанной свыше, именно ради этого ощущения и читают. Компромиссов, притираний друг к другу и прочих тягот земной юдоли им в реальной жизни отсыпано больше, чем могут вытянуть. В книжке хочется почитать про того, кто согреет тебя теплом любви не в силу каких-то твоих личностных качеств и долгой работы по выстраиванию отношений, а просто так, по факту существования. Как мама. 

Но я такие истории субъективно не очень люблю. Можно бы сказать, из-за того, что не очень верю в любовь-предназначение и любовь-с-первого-взгляда. Или не очень хочу смешивать безусловную любовь к родителям и осознанную любовь к супругу (на одном из моих родных языков эти чувства и обозначаются-то разными словами). Впрочем, не буду отрицать саму возможность такого феномена: мир велик и разнообразен, бывает, должно быть, и так, что брак заключился на небесах, они повстречались, удар молнии, прожили долго и счастливо, умерли в один день. Но я бы себе такого подарка судьбы не хотела. И благодаря эпилогу, точно сформулирую, почему. 

Вот тот момент, где медсестра просит описать девушку, а Макс расплывается в улыбке: 

- Красивая! 

Действительно. Красивая. Что ещё надо-то? 

Но если абстрагироваться от любовной линии, в "Ошибке берегини" есть пласт смысла, который мне субъективно как раз очень понравился. Это дрейф тёмного и светлого начала, в вечном движении обращающихся в свою противоположность. Люблю эту тему, она мне никогда не надоедает. А тут ещё и реализовано красиво: колючая и насмешливая Марка, демонстративно требующая немедленной оплаты за дружеский совет, к концу повествования превращается в саму сердечность и альтруизм. Она помогает Атке, сильно рискуя сама, и в качестве оплаты готова принять лишь факт обмана Мары. 

А берегиня Атка, напротив, чем дальше, тем сильнее пачкает свой белый наряд, так что это бросается в глаза настолько, что в пору переодеваться в чёрный. Если в начале она журит Марку за приступ клептомании и демонстративно покупает мелочь, на которую та хотела нагреть супермаркет, к концу без зазрения совести и с профессионализмом опытной цыганки заговаривает зубы консультантке в маленьком магазинчике и уводит у неё зонтик, чтоб подарить той же Марке. Вообще ни секунды не переживая по поводу того, что девочка, которая и без того едва сводит концы с концами из-за болезни матери, теперь будет вынуждена за зонтик из собственного кармана расплачиваться. Зато она поддержала её разговором о скрипке! Кстати, тоже с меркантильной целью - наскоро перекусить благодарностью. 

Мне очень не хватило интермедии от лица Лизаветы-Ветки с её финальной эмоциональной реакцией на этот эпизод. Ассоциируются ли у неё теперь разговоры о таланте и скрипке с обманом и финансовыми сложностями? 

К слову, раз уж заговорили об интермедиях. Почему их так мало? Буквально только одна. Структурно текст выполнен как переплетение фокалов главных героя и героини, простенько, но эффективно, и, опять же, для сказки более сложное построение, наверное, и не нужно. 

Но у Марки есть интермедия. Она прекрасна, добавляет баллов глубине прорисовки фэнтези против плоскостных картинок сказки, но, скажите на милость, почему эта прелесть только одна? Где интермедия Ялата, например? У него, в отличие от Макса, есть личностный конфликт: сам он утверждает, что девочку губить не собирался, а лишь не успел спасти, Мара же с навьими детишками утверждает обратное. Где правда? Что думает на этот счёт Ялат, когда на него никто не смотрит? Обычные ли это детишки, или, может, половина из них эльфийские подменыши? 

Я уж не говорю, что Маре интермедия с её первым Зимним Королём тоже абсолютно бы не повредила. 

Да, и раз уж речь зашла об этом... в тегах у произведения стоит "псевдославянское фэнтези" и это правильный тег. Несмотря на упоминание Яви/Нави, кикимор и чертей, Калинового моста, девушек с косами до попы и сарафанами в пол, в плане мифологии тут куда больше европейских мотивов. Сам синоним Нави как Изнанки отсылает к кельтским фейри, как, впрочем, и живой мужчина-король, который, сочетавшись браком с повелительницей Изнанки, обеспечит своим землям урожайность и процветание. А если король поссорится с королевой, то, наоборот - подданным будет плохо. Причём с обеих сторон. 

Влияние европейских авторских сказок тут тоже весьма заметно, и, на мой взгляд, оно куда сильнее, чем влияние славянской сказочной традиции. Это ни в коем случае не в упрёк тексту, опять же. Просто впечатление, к тому же относящееся только к образному ряду. 

А слог изложения современный, лёгкий, живой, пересыпанный иронией. Мне очень про господина, переживавшего за свой белый плащ, понравилось, например. 

Сцены, относящиеся к изнаночной стороне реальности, особенно богаты антуражем, изящными описаниями пейзажей, интерьеров, персон и впечатлений. Детально, зримо воссозданные образы. Очень живописные. 

Итоговое резюме: красивая авторская сказка, в которой совершенно разные читатели, при желании, найдут, что им откликнется. Выполнено на высоком художественном уровне.