Рецензия на роман «Воплощение»

Особый интерес для меня представляют книги, которые начинаются с простого, почти бытового вопроса: а что, если? «Воплощение» Александра Покатнёва задает один из самых тревожных и смелых вопросов: что, если наши самые сильные чувства — ненависть, страх, любовь — вдруг перестанут быть просто абстракциями и обретут физическую, осязаемую форму? 

Что, если ваша застарелая депрессия превратится в реального паразита, которого можно вырвать из груди, а всепоглощающая ненависть — в пламя, сжигающее людей заживо? 

Книга начинается не с глобальной катастрофы, а с личной. Мы знакомимся с Артуром — классическим «маленьким человеком», забитым, одиноким курьером, который ненавидит весь мир. Его единственная отдушина — «Тетрадь Ненависти», куда он скрупулезно записывает имена всех своих обидчиков, от водителя, окатившего его грязью, до собственной матери. 

Эта деталь цепляет сразу, потому что, давайте честно, у многих из нас в голове есть подобие такой воображаемой тетради. Но в одну ужасную ночь его ненависть прорывает плотину реальности, и он становится невольным источником катаклизма, который меняет мир навсегда.

Именно с этого момента история превращается из мрачного психологического триллера в нечто гораздо большее. Мир не умирает от вируса или ядерной войны. Он рушится под тяжестью собственных невысказанных эмоций. Люди застывают статуями от ужаса, сгорают от чужого гнева, их сердца буквально разрываются от горя. Это, пожалуй, самый оригинальный апокалипсис, который мне встречался — апокалипсис психологический.

На другой чаше весов — другие герои, чьи души тоже «вышли из берегов». Давид, актер с клинической депрессией, в жуткой сцене в стиле Говарда Лавкрафта, буквально исторгает из себя свою болезнь. Лера, сильная и приземленная девушка, после личной трагедии обретает дар истинной эмпатии, позволяющий ей чувствовать души других существ, будь то раненый кабан в лесу или ее верная собака. 

Эти персонажи — не идеализированные герои. Их силы, как и у Артура, рождаются из боли и потерь, что делает их очень живыми и понятными.

Повествование быстро набирает обороты, и разрозненные истории начинают сплетаться в единое полотно. И наш антагонист, превращается в эдакого «Темного Человека», который обустраивает себе трон на вершине питерского Лахта-центра и начинает собирать армию из таких же сломленных душ. 

И тут писатель полностью дает волю фантазии, знакомя нас с Бабайкой — шизофреником из психбольницы, чей детский страх перед монстром под кроватью теперь стал его главным оружием. 

Сцена, где он, управляя воображаемым Халком, спасает Артура от белого медведя в торговом центре, — это настолько дико и неожиданно, что ты просто сидишь с открытым ртом. Этот момент отлично показывает, что книга не боится быть странной и даже абсурдной.

Сам автор, кажется, не скрывает, чем вдохновлялся. В какой-то момент один из героев начинает читать «Противостояние» Стивена Кинга, и это идеальная подсказка для читателя. «Воплощение» — это и есть наше, отечественное «Противостояние» для нового поколения, выросшего на других страхах и травмах.

Это эпическая битва Добра и Зла, где выжившие инстинктивно тянутся к двум полюсам — к полюсу всепоглощающей Ненависти и к полюсу исцеляющей Любви.

Конечно, текст неидеален. Иногда повествование кажется чуть неровным, резкие переходы между судьбами героев могут сбить с толку. Как и описание чувств и их проявлений в нашем мире. Реальность в книге меняется так стремительно, что порой не успеваешь осмыслить все новые правила этой жуткой игры. 

Тут уже чувствуется не дядюшка Говард, а Стивен Кинг с его последователями и подражателями. Но, возможно, в этом и есть задумка — более объемно передать весь хаос, в который погрузились не только персонажи, но и сама реальность.

В итоге «Воплощение» — это мощный, мрачный и очень амбициозный роман. Он берет знакомую формулу постапокалипсиса и наполняет ее свежими, тревожными идеями. Это история не столько о выживании тела, сколько о выживании души в мире, где чувства стали опаснее любого оружия. 

Книга, которая заставляет с опаской заглянуть внутрь себя и спросить: а что, если моя собственная тьма однажды вырвется наружу? И что тогда?