Рецензия на роман «Ноль Овна. Астрологический роман»
Честное предупреждение перед началом рецензии:
Поскольку сильных эмоций у меня очень много, а мозгов мало отзыв будет насквозь неправильным и под завязку набит выдернутыми из книги цитатами.
И, возможно, картинками.
А потому что, нечего писать так, что у читателя кроме "АААААААА, как это здорово!", в голове ничего нет!
Я предупредила!
Краткое фантастическое допущение:
Наш мир, оказывается, не единственной реальностью, сюда приходят души на перерождение и повышение своего духовного скила. Однако, встречаются такие товарищи, которые нам совсем не товарищи, и считают себя не только самыми умными, но ещё и имеющими право (из самых лучших побуждений!) переделывать и переписывать судьбы "простого быдла".
Вот против таких умников и работает духовная контрразведка таинственная Контора, со штатом "бойцов невидимого фронта". Но, как во всякой организации, компетентных сотрудников не хватает и начальник безопасности Конторы, Пётр Гранин, имеет право привлечь внештатных помощников...
Гранин о своём новом помощнике:
Получив задание, он страстно молил Бога о том, чтобы мимо пробегал хоть один литератор, который согласился бы сотрудничать, а тут целый Розен! Которому он готов был целовать всё, что бы тот только ни позволил себе целовать, потому что это же Розен! Который один стоит целой армии! Такой легендарный ребёнок со спичками, которые он всегда очень удачно роняет в бочку с порохом, а потом с испугу садится прямо на большую красную кнопку с надписью «Пуск» и с интересом наблюдает, как растёт вдалеке гигантский ядерный гриб – на том самом месте, где секунду назад располагался штаб вражеской армии.
Розен объясняет свои методы:
– Я не понимаю, – сдался Гранин, – зачем ТАК? Почему ты позволяешь им так с собой обращаться?
– О! – немедленно оживился Розен. – В таких ситуациях непротивление становится немым свидетелем неправедного деяния. Оно помечает его красным крестиком, и больше уже ничего не нужно – никаких лишних телодвижений, никакой суеты! Обнаружение и безмолвное предъявление записи свету – вот его задача. И, можешь быть уверен, потом – аккуратно в эту отметочку – ударит молния. Небесная Канцелярия не дремлет.
Розен-литератор о своём "литературном продукте" и об отношении к критике:
– А мы не будем ни с кем больше спорить, – серьёзно ответил Розен. – И чётких концепций не будем формулировать. И в продвижение вкладываться не будем. Просто раскидаем это, – он кивнул на монитор, – в разных доступных местах. Кому надо, тот прочтёт. Кто сможет, тот поймёт.
– Герман! – с отчаянием воскликнул Пётр Яковлевич. – Но ведь за это, – он ткнул пальцем в ноутбук, – тебе не только фимоз припишут! Ты таких диагнозов даже не слышал, которые тебе за это приклеят!
– А не пофиг ли мне? – улыбнулся Розен, устраивая подбородок на гранинском плече. – Я фигура больше не публичная и, что про меня скажут, никому не интересно. Виртуальному мне теперь всё – Божья роса. И потом. – Розен отодвинулся, чтобы лучше Гранина видеть. – Сравни тогдашнюю аудиторию и нынешнюю. Она выросла в разы. И за счёт этого весьма опростилась. А что это значит? Значит, что обращаться к ней нужно теперь на телесном уровне. Нынешние люди усваивают идеи, как пищу – проглатывают и не догадываются даже, что из съеденного организм усвоил.
Признак хорошей книги, я считаю, это когда ты на самом интересном месте вдруг бросаешь читать и лезешь в оглавление. Смотришь, и такой: "Да-а-а!". Впереди ещё пять шестых от объёма! А теперь - ещё половина! И хочется растянуть книгу на подольше, и, в то же время, удержаться-то невозможно!
– У тебя на лице всё написано, – просветил его Розен, продолжая улыбаться, как ненормальный.
– Что написано? – насупился Георгий.
– Твоё отвращение к геям.
Пётр Яковлевич, услышав эту розеновскую реплику, взглянул на Жорика так, будто до сей поры не подозревал, что тот может держать в голове подобные мысли. Вот от этого простого и искреннего удивления пополам с недоверием и грустью на душе стало нехорошо.
Жорик зло зыркнул на Розена.
– Оси, может, и нет, а понятие такое есть.
– Правильное и неправильное всегда определяется относительно чего-то, – снисходительно обронил Розен. – Вот ты по каким критериям геев в графу «неправильное» вписал? Если по тем, что так «не принято», так это ось «частное – социальное».
– Относительно природы! – не сдержался Жорик. Не хотел ведь опять в эту бредовую дискуссию о геях втягиваться! – Относительно природы это неправильно!
– Тебя природа уполномочила от её лица выступать? – ахнул Розен. Издевается, гад! – А Бог тебе ничего не говорил? Жало мудрыя змеи в уста замёрзшие твои он случайно не вложил своей десницею кровавой?
– Не мне, – с ненавистью процедил Жорик. – Но кому-то вложил. И этот кто-то рассказал остальным, что такое «правильное» и что такое «неправильное».
– Я и так могу сказать, – продолжал изображать дурачка Розен. – Правильное – это то, что соответствует правилам. А правила устанавливают люди. И отнюдь не о вечном они при этом думают, а о порядке и удобстве. Где здесь Бог, я не вижу.
– А где вы Его видите? – огрызнулся Георгий.
Или тут, да постоянно, много где:
– Тебе до сих пор в голову не пришло поинтересоваться, кто определяет, куда человеку двигаться, что в себе исправлять, с чем разбираться? Думаешь, лично Господь сидит каждому карту составляет? Я ж тогда Ангел, получается! Из Небесной Канцелярии приговоры смертным разношу. «Ага. Этот – гей. Против природы попёр! Ада у нас нет, вместо этого отправим его в Новоурюпинск. Там правильные пацаны живут, они вобьют ему правильные правила в голову. Надо им, кстати, будет жалованье повысить. Они ведь тоже почти ангелы, посланцы правды – правильную работу выполняют». Так, по-твоему, всё происходит?
Вся эта гейско/антигейская тема подана чрезвычайно тактично, эстетично, драматично, феерично, местами умилительно, местами трагично и везде - ну просто дико смешно!
Однако, гомофобная тема далеко не самая жёсткая из предложенных для обдумывания в романе. Самая жесть начинается когда герои разговаривают и пытаются разобраться в теме Великой Женственности и роли женщин в мире:
– Ты про секс? – снисходительно глянул на него Розен. – О! Это отдельная песня. Настоящей женщине в этом мире хорошо только среди дикарей – поближе к природе чтобы. Вот язычники женскую силу ценят, ей поклоняются. Хотя и там не без сложностей. Но здесь… – Розен поморщился и зацокал языком.
– Здесь, Петя, если в тебе эту самую женскую силу чувствуют, тебя сразу причисляют либо к шлюхам (по сути, к животным), либо к ведьмам. И тебя используют, но или брезгливо, с ненавистью к самому себе и своей «слабости», или так грязно, что только застрелиться. И ты знаешь, что я ещё понял? Быть женщиной – вот по этой самой причине – очень тяжело. Потому что сила эта ведёт тебя и противиться ей невозможно. И когда ты имеешь дело с женщиной, ты должен сознавать, что она никогда не бывает просто собой, но всегда – олицетворением этой силы. И она не может не хотеть участвовать в этом безумии размножения – это сильнее её. Настоящая женщина – всегда вакханка, посвящённая в мистерию жизни – плотской жизни. А про ненастоящих мы и не говорим.
В общем, там много интересного, тема на несколько глав мелькает тонкой ниточкой. Мне очень понравилось - и как это сделано, и по существу.
Ну и, конечно, эти интересные рассуждения о правильных и неправильных видах любви не могли обойтись без размышлений главного героя про настоящую любовь и её критерии:
– Я думал над этим, Герман, – честно признался он. – И я понял, что нет ничего такого, чего бы я тебе не простил. Измена? Не фатально. Должностное преступление? Не фатально. Что может реально нас развести? Смерть? Не фатально. Фатально только если ты перестанешь меня любить. Здесь я ничего не смогу поделать. По сравнению с этим всё ерунда.
Идея телесного бессмертия:
(Хм, кажется, было одно порно одна ересь, которая начиналась с тех же закидонов о телесном бессмертии, но точного названия уже не вспомню))
– Я уже говорил тебе, что Вий маньяк. Так вот мания у него очень своеобразная. Он помешан на телесном бессмертии.
Пётр Яковлевич потрясённо молчал и только глазами хлопал, не зная, как подступиться к такому огромному и очевидно неподъёмному куску безумия. Вот так вот ходишь рядом с человеком, здороваешься любезно и не подозреваешь, что он, разойдясь с тобой, пускает слюни по подбородку и с остервенением рвёт зубами обои.
И, в связи с этим, цитатка от Гранина:
Хотелось поцелуев со вкусом талого снега, а не вот этого вот всего. Не безумного шефа, отравленного великой идеей победить смерть. Хотелось просто жить, пока живётся, а не смерть побеждать.
Ещё размышления о Жизни и Смерти:
Он чувствовал себя сейчас, как король мирных доверчивых эльфов, которые приютили коварных врагов, а сами продолжают спокойно собирать пыльцу и водить хороводы под вязами, не ведая об опасности.
Родная Контора захвачена изнутри. С этим нельзя смириться. Но ещё отвратней успехи чёрных братьев в их главном деле. Пётр Яковлевич не слышал сейчас Её голос, но он всё равно спросил, что для Неё смерть и зачем Ей жизнь? И услышал ответ, что смерть – ничто, а жизнь – это радость. Что покой и холод тяжелы и печальны, потому что Её счастье – служить, лепиться под чужими руками в причудливые формы. Но творцы прикасаются к ней редко, чаще чьи-то жадные руки натягивают её, как одежду, на свои ночные кошмары, перепахивают жестокой своей волей под скучные посевы своих хотений, взбивают её, как подушку, под свои жалкие грёзы. И это вовсе не счастье, и Ей приходится становиться жёсткой, чтобы вместо радости получить хотя бы покой. И эта вынужденная жёсткость и есть смерть. Потому что мучительно вырываются из отвердевшего мира души, не получившие здесь радости из-за того, что не умели творить. И страдание их безмерно, когда им приходится сюда возвращаться, чтобы пробовать снова и снова. И они стенают, что обмануты – этот мир мёртв, материя – тюрьма. А другие тесаком и рубилом творят свои жёсткие формы и гордятся, что – на века. И проходят века, камень крошится в пыль, и эту пыль кто-то ещё собирает в горсть и говорит, смотрите, материя мертва, да! И когда же закончится эта пытка? Когда придут другие люди, которые будут уметь радоваться и творить, а не высушивать радость, чтобы, как из кирпичей, сложить из неё стену? Которые не станут говорить, что жизнь это боль.
Пётр Яковлевич хотел бы сказать в ответ, что всё скоро станет другим, что настройки меняются, становятся текучими и тонкими, а души нежными и звонкими, но он прекрасно понимал, что работы здесь на века, и «несколько жалких градусов» это стандартный средний результат. И что нынешние люди не самое страшное, потому что есть ещё те, кому нужна не Её смерть для устойчивости их бытия, а Её жизнь, которую они хотят забрать. И надо готовиться к войне, но уже не за души, а за знание.
Герман Розен как личность, и особенности романа
Герман в одних шерстяных носках с профессорским видом восседающий в кресле выглядел несколько сюрреалистично, но абсолютно адекватно происходящему, где реальность дрожала и металась от происходящего внутри к происходящему вовне.
Да, повествование имеет незаметную, на первый взгляд, особенность - оно постоянно мечется от внутреннего Космоса героев к внешним событиям - и обратно, как солнечный зайчик, снующий своим отражением по квартире от приоткрытой на весеннем ветру форточки. И эта двойственность восприятия волшебна, она завораживает! Завораживает, как и личность Розена, неразрывно связанная с его, якобы, антиподом, Вием. Но недаром, ох, недаром говорят, что противоположности притягиваются! В некоторых (не будем указывать на Китай с Инь-Янем) духовных практиках так и вовсе утверждают, что противоположности - это единое целое...
В общем, я бы сказала, что эта книга о любви, доверии и преодолении страха смерти и одиночества. Рекомендую читать людям в унынии и депрессии - для повышения радости жизни, а так же тем, у кого острая нехватка сказочности и романтики в организме. Как, например, у меня!
И ещё скажу, что это на самом деле "Ноль Овна" - это трогательная философская притча о настоящей любви, которая прикидывается мистическим детективом, который прикидывается слэшем и юмором!
Ну и завершить отзыв хотелось бы банальной, но от этого не менее мудрой, цитаткой от Розена:
– Жизнь бесконечно сложнее литературных штампов!
П.С. Больше иллюстраций по этой книге есть здесь: