Рецензия на роман «Драконово пророчество»
Как всегда, начну с обложки. Большую часть занимает золочёный орнамент. Он весьма витиеватый, какому народу принадлежит, я так и не понял. Что нарисовано — тоже неясно, то ли огонь с клубами дыма, то ли некое растение. Поверх него портрет злобного человека в доспехах. Его брови сдвинуты, зубы оскалены, глаза взирают недобро. Распущенные волосы и длинные усы усиливают впечатление силы, дикости и злобы. Массивная золотая пектораль на шее выглядит загадочно. Это и есть Влад III, прозванный Дракулой и Цепешем, один из героев книги.
Само повествование разделено на три части, озаглавленных «Кубок», «Меч» и «Кольцо», в которых рассказывается о Мехмеде Завоевателе, Владе Дракуле и Раду Красивом. Объединяет все эти истории рассказчик — белый суфий Хаким, наставляющий представителей знатных родов. Основной его посыл - что глупость, скорее не «недостаток ума», а «потакание собственной страсти». Главной страстью всех трёх персонажей являлась власть, власть в самом широком смысле этого слова: власть над государством, власть над другими народами, власть над придворными, власть над женщинами. Но вот единственной власти эти люди не вожделели, той самой, про которую Онегин говорит: «Учитесь властвовать собою», то есть власть обуздать собственные желания.
Каждый из этих правителей избрал себе талисман по нраву. Ненасытный в своих желаниях Мехмед утолял свою неуёмную жажду завоеваний из кубка, воинственный Влад решил отстаивать свою власть с мечом в руках, Раду, прозванный Красивым, выбрал драгоценное кольцо. Все трое искренне поверили в магические свойства данных вещей, по их мнению, предметы эти давали им победу, защищали от смерти и потворствовали в делах. Однако на самом деле никакого волшебства не было. «Просто кубок. Красив, и изготовил его искуснейший мастер. Не более». «Меч тот - самый обычный, пускай и красив. Нет в нём воли и речи». «Обычное это кольцо. Побрякушка цыганская, звонкая».
Однако все трое доверились своим талисманам. Им удалось оказаться в нужное время в нужном месте и воспользоваться сложившимися обстоятельствами. Удачу свою каждый объяснил магией вещи. Хотя на самом деле она была обусловлена причинами объективными. Новые успехи порождали с одной стороны, гордыню, а с другой упрочивали ложную убеждённость в девственности талисмана. Герои романа всё больше убеждались в незыблемости трона, в непобедимости в бою и даже в собственном бессмертии. Кроме того, окружение говорило о том же: «Этот кубок не даст. Самый страшный из ядов — он выжжет» или «Ведь это кольцо базилевсов. И быть тебе князем...О, как оно к месту, твоё золотое кольцо». Иллюзии могущества и защиты, которые дарили эти предметы, позволили гордыне и самонадеянности победить осмотрительность и осторожность. Простые вещи сделались предметами поклонения: «Кубок — вот что было важнее всего». Поверив в свою неуязвимость, каждый из правителей допустил ряд ошибок и проигнорировал опасности. Именно о них предупреждал своих бывших учеников белый суфий Хаким. По его словам, следовало вовремя остановиться. Вот что советовал бывший наставник Дракуле: «Всему своё время. И трон - ты уже упустил. Оставайся в столице Матьяша». Но получает ответ: «Смеешься, учитель?» Подобные диалоги он вел и остальными двумя героями, но и те не пожелали умерить свои амбиции. Ослеплённые и опьянённые жаждой власти, они не могли остановиться, герои уже не знали, что может быть другая жизнь.
Убеждённые в силе талисманов, владыки свои неудачи предписывали утрате сокровищами магической силы: «Меч был болен. Невзрачный, он был на коленях у Влада. Молчал. Его синий сапфир потускнел», «Твой кубок сейчас поражен. Он умрёт, заболевший дакийской тоскою». Однако стоит ли винить в невзгодах предмет, когда сам его владелец наделал столько ошибок и нажил себе уйму врагов? К примеру, Раду Красивый принял ислам при дворе султана, а, получив трон, снова начал исповедовать христианство. Когда же митрополит уличил его в этом, начались несчастья. Сначала разразилась эпидемия чумы, а затем напал молдавский князь Штефан. Однако Раду склонен был считать, что это митрополит проклял кольцо, оно утратило волшебную силу, и оттого невзгоды обрушились одна за другой.
Белый суфий Хаким хотел на примере трёх властителей показать ученикам, что стоит вовремя умерять свои амбиции и уж точно не доверять обычным, вещам из металла и камня. Однако сам его рассказ, полный чудес и головокружительных приключений, породил в учениках разные чувства. После каждой части был кто-то, кто спрашивал учителя о дальнейшей судьбе якобы волшебного предмета. Так что многие вопреки мнению наставника поверили в чудесные их свойства. Почему же так? Да потому что «Каждый из них в медресе золотого Стамбула искал своего. И услышал своё из того, что поведал Хаким». И вот эти слова, сказанные в самом конце, в эпилоге, когда уже все страсти улеглись, а читателю хочется поскорее закончить чтение и перейти к своим повседневным занятиям, и является самым важным из смыслов повествования.
Каждый ищет своего и в диалогах, и в жизни вообще, и находит он именно своё. То есть человек имеет некую собственную установку и в разговорах, и в действиях других людей, и даже в явлениях природы он ищет именно то, что желает найти, и непременно находит. Потому-то мы и удивляемся, когда человеку говоришь одно, а понимает он, порой прямо противоположное. При этом, тот, который удивляется, сам не раз мог поступить также, как его собеседник. Так и ученики Хакима, кто-то поверил в магическую силу меча, копья и кубка и даже, возможно, вознамерился их найти, кто-то возжелал власти, полагая, что у него-то получится лучше, чем у Мехмеда, Влада и Раду, думаю, что немногие правильно поняли слова белого суфия.
Помимо главных героев, г. Девятьярова рисует нам множество интересных второстепенных персонажей. Мехмед, Раду и Влад, как и положено правителям, с лёгкостью соблазняют нескольких женщин. Любовные линии — это для девочек, я не буду их разбирать. Просто скажу, что с каждой из своих избранниц герои ведут беседы о власти, о силе своих талисманов и о будущем, через эти диалоги полнее раскрывается образ каждого из них.
Меня же привлекли двое других.
Штефан Великий, господарь Молдавии. Штефан, это твой «бро», как принято ныне говорить. Это друг, который любит хорошо провести время, умеет пошутить и даже подколоть. Обонятельный симпатяга, жизнелюб. Его письма Владу очень неформальные, очень дружеские и очень современные. Юмор у него грубый, кроме того, он, кажется, самый любвеобильный из описанных владык, по жизни идет легко, по крайней мере, желает произвести такое впечатление. Конечно же, он не тот, на кого можно положиться. Штефан быстро увлекается и так же быстро остывает, он всегда ищет нового, а потому отходчив. А ещё он ставит собственные интересы выше интересов друга, чувство долга в нём недолговечно. Потому он с такой лёгкостью и оставляет Влада перед лицом надвигающейся опасности. В романе он — единственный, кто и усидел на троне, и не был убит. Вот кто образцовый правитель. Удачливость Штефана также объясняли магией «Штефан, безжалостный тёмный колдун». Но на самом деле он не практиковал никакой волшбы. Не полагался он и на талисманы, а действовал исключительно по ситуации. Возможно, в этом залог его успеха.
Второй — это немец-крысолов Ганс, демонический персонаж, персонализация чумы. Описывается он как тень. Немец играет на костяной дудке, за которой следуют крысы — переносчики болезни. Мехмеду Ганс говорит: «Меня нанял Штефан». В турецком лагере начинается мор. А потом выясняется, что, кроме самого султана никто этого крысолова и не видел. И был ли он вообще? Сходная история приключается и с Раду Она рассказана более подробно. Ганс указывает на то, что Раду напрасно надеялся на силу кольца.Немец принёс чуму, которая забрала наследников господаря. Но, как и с Мехмедом, кроме самого Раду, этого человека не видел никто. Кто он такой? Уж не порождение ли разума, больного от вожделения власти? Быть может, символ того, что одержимые ею люди перестают верить в объективные причины своих неудач и склонны видеть во всём происки врагов и дьявола.
Важно отметить, что много места в романе уделяется цыганам. Этот народ всегда был непонятным и противоречивым. Таким он предстаёт и в «Драконовом пророчестве». Интересно, что цыганская кровь в книге течет в жилах Раду и Влада, а также королей Венгрии. Может ли это считаться намёком на супружескую неверность? О цыганах говорится многое: они вороватые, беспокойные, шумные, упрямые, ехидные, любящие блестяшки и безделушки, колкие на язык, «все цыгане вруны», «дрянная паскудная кровь». Да, они умеют гадать, как Айша нагадала Владу смерть, и немного колдовать. Однако ни на что крупное, кажется, не способны. Более всего пострадал от цыганской крови Раду. В части романа, посвящённой ему, автор несколько раз повторяет весьма показательную историю: «Однажды цыгана спросили, какой мол ты веры? Цыган отвечал: «А какой пожелаете?» В вере они некрепки».
Откуда это всё, почему так? Как можно объединить все эти качества, которые приписываются цыганам в романе «Драконово пророчество». Думаю, ответ один: выживание. «Цыгане хитры, даже смерть перепляшут». Цыгане — мастера выживания и всё делают для этого, даже легко меняют веру. Однако цыгане не создали ни империй, ни государств. Почему так? Да потому что для власти и процветания требуется нечто большее, чем одно выживание. Потому-то нет среди них ни великих правителей, ни харизматичных лидеров. В любовной сцене Айша спрашивает Раду: «Ты настоящий цыган … Или всё-таки княжич?» Как видите, она разделяет эти два понятия: цыган не может быть князем и наоборот. Вывод же неутешителен: «Ты — не цыган и не князь». Вот потому Раду и не может удержать власть, всякий раз, достигая трона, он должен бежать, просить милости у султана и снова завоёвывать трон. Цыганская смена веры как раз явилась одной из причин его падения. Однако как ненастоящий цыган, Раду не понимает, как выжить, много раз рискует жизнью, пока, наконец, султану не надоедает этот «негодный слуга». Бабка говорит ему: «Если бы ты был цыган, то смекнул бы, что делать. Но ты — просто гаджо. И поэтому будешь несчастен». Айша предлагала ему остаться в таборе, но Раду ошибочно думал, что может одновременно исполнять две роли: «Я цыган, но я - князь» - и проиграл.
Это то, что касается содержания. А теперь по форме. Форма в романе «Драконово пророчество» имеет даже большее значение, чем сюжет, так как он за исключением нескольких моментов художественного вымысла является пересказом исторических событий, известных каждому образованному человеку. А вот манера, в которой наспан роман представляет исключительный интерес. Весь текст выполнен белым стихом, по большей части тяготеющим к гекзаметру. Он изобилует неожиданными метафорами и красочными эпитетами. Многие из них могут показаться настолько смелыми, что порой даже не веришь, что именно ты мгновение назад прочитал. Вот, например, как начинается одна из глав: «Снова смутный апрель, месяц чёрный, вороний. Во вторник, когда полагают точить иступившийся меч, Влад увидел того, чьи дорожные ржавые письма были точно игла». Такой стиль повествования, заставляет читателя умерить темп и задуматься над каждым пассажем, остановиться посмаковать его. Всё это напоминает дегустацию, когда на пробу тебе предлагают множество вин, и ты со стаканчиком, размером с напёрсток, пытаешься оценить достоинства того или иного сорта. Проба за пробой, и вот ты уже не замечаешь, как потихоньку начинаешь пьянеть. Да, эта книга зачаровывает, придаёт некое пьянящее медитативное состояние, которое остаётся и после чтения довольно долго, как послевкусие благородного напитка.
Любимые эпитеты г. Девятьяровой – волчий, лисий и птичий. Они повторяются более, часто, чем все другие. Волчий – это, безусловно, сильный, дикий, опасный, непредсказуемый, играющий не по правилам. Лисий – слабый, хитрый, изворотливый, А вот, что такое птичий, я так и не сумел понять.
Все эти украшения переполняют каждую страницу. Служат они исключительно красоте. Каждая глава походит на стену церкви в стиле чурригереско, где глазу негде отдохнуть от декоративных элементов. Даже месяцы и дни недели, порой имеют своё настроение цвет, запах и характер. Большая же часть из них, не имеет никакого практического смысла. Вот, например, несколько подобных утверждений: «Четверг, когда глупость особенно явна», «В лукавый октябрь слова не имеют цены», «В четверг - всё меняет обличья», «В негодный язвительный вторник все письма плохи». Естественно, что нельзя воспринимать эти изречения буквально, скажем, как приметы. Они работают на образ, атмосферу, настроение, то самое медиативное состояние, причём именно моментально. Да, сюжет бы от них не пострадал, как не пострадало бы здание собора от отсутствия всех этих завитушек. Вот только от них чурригереско становится чурригереско и от них же роман «Драконово пророчество» становится собою.
Избрав такой стиль изложения, г. Девятьярова лишает себя возможности реалистично подробно изложить последовательность событий. Однако это не являлось целью романа. Вместо перечисления действий, за которыми кроется система причин и следствий, нас погружают в удивительный мир чувств или, лучше сказать, оттенков чувств. Как и сами образы, изложение становится кружевом, переплетением эмоций, намёков, желаний, надежд, волнений, опасений и разочарований. Именно это, а не ход битв или дворцовые интриги, становятся главным в книге. Повествование петляет, то отклоняясь назад, то вырываясь вперёд, то выравнивается. А потому читателю приходится много додумывать, а иногда даже залезать в Уикипедию. Кроме того, даже обычные события обличаются в сказочную форму. Потому повествование балансирует на грани реальности и фантастики. Иногда исходы одних и тех же действий описываются по-разному. Автор приводит как логичные, так и нереальные варианты, и, как бы оправдываясь, говорит: «То болтают на ярмарках», «Впрочем, всё это слухи», «так бывает». И преподносится это так, будто они верны все одновременно.
Ныне модно говорить, на что похожа та или иная книга. Думаю, роман «Драконово пророчество» похож на произведение Милорада Павича «Хазарский словарь». Как и там, у г. Девятьяровой, описываются одни и те же события с трёх точек зрения. Как и в «Хазарском словаре», все они представлены в полуфантастическом варианте. И оба произведения отличаются исключительно яркими самобытными выразительными средствами.
Что же такое роман «Драконово пророчество»? Это размышление о власти, человеческих страстях и их последствиях, обличённое в высокодекоративную форму. Чтение далеко нелёгкое. И предназначено оно не для ширнармасс. Это настоящая тренировка для ума подготовленного искушённого читателя с развитым чувством прекрасного.