Рецензия на повесть «Убежище №67»

Любите Fallout? Я — очень. Я могу похвастаться, что прочитала практически все фанфики по Fallout которые выставлены на Автор Тудей. Ладно, я вру! Скажем так: я пролистала все фанфики, так как многие произведение достигают астрономических объемов, кое-кто даже перевалил за 50 авторских листов, а другие писатели пытаются написать что-то похожее на мир Fallout-а, но у них кроме «пошел туда, сходил сюда, сделал это» больше ничего не выходит.  Я уже молчу о попытках перенести мир Fallout-а в постапокалипсический СССР или как-то адаптировать его для нашей страны.

Так за что мы любим Fallout? За ламповый ретро-футуризм? За свободу пустошей? За пулеметы и постапокалиптический вестерн? Лично я люблю за атмосферу и дух Fallout-а.

Но что такое дух Fallout, если подумать? Это же уникальный, сумасшедший коктейль, аналогов которому нет.

Подумайте сами, вы знаете хоть одну вселенную, в которой есть первобытные люди, дикари, работорговцы, рыцарские ордена (Братство Стали), зомби (гули), мутанты, роботы, искусственный интеллект, киборги, перестрелки в пустошах, инопланетяне, город детей, город мертвецов, легионеры, пародирующие армию Римской Империи, мафия и разборки в подворотнях.

Где ещё в одной вселенной уживаются первобытные племена дикарей и рыцарские ордена в силовой броне? Где зомби-гули с философией ведут беседы с бездушным искусственным интеллектом, пока на них с неба падает инопланетный корабль? Это мир-лоскутное одеяло, мир-цирк уродов, где каждая новая локация — это новая, часто шокирующая история. Дух Fallout-а — это эксперимент над человечеством.

Настоящая магия этой вселенной не в пушках и силовой броне, а в её экспериментальной природе. Fallout — это гигантская лаборатория, где человечество ставят в невозможные условия, чтобы посмотреть, что получится. Вспомните: Vault-Tec годами мучила людей в подземных бункерах — одних лишали света, других травили психоделиками, третьих заставляли жертвовать соседями.

Так вот, повесть «Убежище №67» — это не эротика, не стеб, это произведение про социальный эксперимент, в лучших традициях Fallout-а, где постапокалипсис — лишь декорация для жестокого и остроумного социального эксперимента.

Сюжет и философия «песочницы»

Сюжет тут простой: есть убежище, в котором 12 лет назад произошел катаклизм. Взрослые отправили на поверхность группу людей, чтобы те нашли помощь. Отряд попал в беду, и вызволять его из беды отправились уже все остальные взрослые жители. «Мы вернемся через пару дней», — сказали они. Внутри остались лишь дети: четыре девочки и 18-летняя Айрис, которую оставили за старшую. Взрослые не вернулись. Ни через пару дней, ни через месяц, ни через 12 лет.

И этот простой сюжет становится основой для одного из самых жестоких и блестящих экспериментов во вселенной Fallout. Что происходит, когда не Vault-Tec, а сама жизнь ставит эксперимент по изоляции?

«Убежище №67» - это остроумная, глубокая и провокационная история о том, как единственный мужчина становится живой игрушкой для пятерых «больших девочек», чье взросление остановилось в стерильных стенах Убежища.

Убежище 67 — это песочница, где выросли ее обитательницы. Их мир ограничен учебниками, тремя фильмами и строгими правилами Айрис. Появление Артура — это не просто появление мужчины. Это падение с неба новой, самой увлекательной игрушки.

Девушки подходят к Артуру с тем же любопытством, с каким разбирали бы сложный прибор: его нужно изучить, потрогать, понять принцип действия и, главное, поиграть. Их действия лишены злого умысла — они движимы чистым, почти детским, эгоцентричным интересом. Абсурдные сцены, где они хором требуют от его члена «встать», рассматривают его как «бракованный» или сравнивают с дренажным насосом, — это не просто юмор. Это ярчайшая иллюстрация их восприятия мира: всё в нем существует для их утехи и изучения.

Айрис, которой на момент повествования 30 лет, не является взрослой женщиной. Её психологический возраст навсегда застыл на 18 — том возрасте, когда ушли взрослые. Она играет во «взрослую» так, как это делают дети, подражая родителям: устанавливает правила, читает нотации, надевает маску строгости. Но внутри — та же запуганная и одинокая девочка, что и ее подопечные. Её сексуальный порыв к Артуру — это не поступок зрелой женщины, а истеричный, жадный и неумелый акт ребенка, который увидел запретную игрушку и не может удержаться.

Каждая из четырех девочек по-своему взаимодействует с «новой игрушкой»:

• Эшли — дерзкая и импульсивная, она сразу пытается превратить знакомство с мужчиной в захватывающее шоу. Её неумелый стриптиз и ревнивые выпады — это крик души ребенка, который хочет быть центром внимания в любой игре.

• Дори — прямолинейная и физически развитая, она подходит к Артуру как к сложному тренажеру. Её интерес — не столько эротический, сколько механический: «как это работает?». Попытка «починить» его грубым движением — это высшая форма её детского любопытства.

• Келли — аналитик, пытающийся разложить все по полочкам. Её методичные прикосновения и научные комментарии — это попытка ребенка понять мир через инструкцию. Даже в сексе она ищет логику и схему.

• Меган — самая робкая и чувствительная, она открывает для себя новые ощущения через собственное тело. Её эксперименты в душе — это чистый, ничем не замутненный детский восторг от открытия самого себя.

Юмор и трагедия: две стороны одной монеты

Юмор в повести никогда не бывает просто шуткой. Он всегда обнажает страшную правду об изоляции.

«Мы тоже хотим ребеночка!» — эта фраза, выкрикнутая хором после шокирующего «урока» Айрис, является квинтэссенцией всего повествования. Девушки воспринимают деторождение не как огромную ответственность и акт взросления, а как новую забавную игру, следующую логическую ступень после «занятия любовью». Это желание — чистое, наивное и абсолютно инфантильное, как желание новую куклу.

«К оружию!» — этот боевой клич, раздавшийся, когда девушки решили, что Артур причиняет боль Айрис, показывает другую сторону их детского восприятия. Их реакция на опасность — это не выверенный план взрослых людей, а игра в «войнушку». Они хватают не настоящие лазерные пистолеты, а то, что попало под руку: гаечный ключ, монтировку, огнетушитель. Их ярость искренна, но форма её выражения — это пародия на защиту, срисованная с плохих боевиков. Этот момент гениально демонстрирует, что даже свои самые сильные чувства — ярость, желание защитить — они выражают через призму игры, не до конца осознавая реальную смертоносность внешнего мира.

«Убежище 67» — это не эротика,  не юмор, не сюжет о выживании. Это горькая и остроумная притча о вечном детстве. Это история о том, что для того, чтобы стать взрослым, недостаточно просто повзрослеть. Нужен пример, нужны ошибки, нужны сложные социальные взаимодействия, которых у героинь не было. И Артур, сам того не желая, становится для них всем этим: и примером мужчины, и объектом ошибок, и причиной конфликта. Он — болезненный укол реальности в их стерильный мир.

Вердикт: «Убежище 67» — это не просто талантливый фанфик. Это — идеальное продолжение философии Fallout, доведённое до логического абсолюта.