Рецензия на роман «Набат по Сказке»
Уставший от тяжёлых, страдающих миров, я отправился искать чего полегче и поярче. Произведение с жанром «сказка» годилось на эту роль как нельзя лучше, а первые страницы повествовали о жизни героини тоном, полным тепла и мягкосердечия. Вот я и решил читать эту повесть.
Сказка оказалась грустной, недаром в названии по ней бьётся набат. Написана она, кстати, явно для взрослых, так что не спешите убегать после жизнеописаний маленькой девочки в начале, к тому же полных... ну, некоей слащавости, что ли: «а сейчас мы посмотрим, чем занята наша героиня! у-тю-тю!».
Зато любители обедать книгами (это те, кто подчас называет чужие манеры писать «вкусными»), найдут себе пир для души. Вкусы, запахи, фактура. Автор словно сама попробовала на вкус и пощупала мир, который описывает. Кинестетик, наверное. Пишет хорошо, и свой стиль виден. Поначалу язык иногда сбивался на канцелярскость, но этим грешат многие.
Итак, Снежана Вознесенская — чуть ли не при жизни признанный классик, автор девяти шедевральных книг для детей. Секрет Снежаны в том, что она ничего не выдумывает, а описывает свои настоящие приключения в сюрреалистичном Апельсиновом Мире, построенном на спине персидского кота.
До самого конца читатель будет задаваться вопросом о том, существует ли Апельсиновый Мир на самом деле, или является плодом воображения маленькой девочки, не желавшей взрослеть и так и не смирившейся с уходом отца из семьи (а особенно с невысказанным обвинением, что Снежана виновата в смерти брата, поглотив его в утробе О_о).
Кстати, сама Снежана тоже не знает ответа. В одном из эпизодов она печатает целую страницу, состоящую из фразы «Я не на букву С!», будто пытается убедить саму себя. С — это «сумасшедшая», если что.
Чёткого ответа в конце так и не будет.
Есть много намёков на то, что мир всё-таки настоящий. Вроде того, что Снежана не могла знать о том, что Лариса бредила крысами и смерть разорвала её на тысячу крыс; наличие волшебной живительной травы на заднем дворе; слова о том, что ребёнок не способен это всё придумать. Но последнее спорно, волшебность травы можно приравнять к плацебо, а крыску-Лариску Снежана додумала сама.
Наличие двух миров, реального и воображаемого (который всё же перекликается с реальностью), напоминает «Как я чуть не уничтожил соседнюю галактику». Общая сюрность, снисходительное отношение к героине, доброжелательная манера рассказчика, наличие близкого человека, что считает героиню сумасшедшей — «Миллиметр». Только у Снежаны давно не миллиметр, а целый километр, да и миры в какой-то момент схлопываются в один.
Когда умирает близкий Снежане друг из Апельсинового Мира, её реальность начинает рушиться. Подсознание — это не только добрые сказки о котах да о геометрических цветах, это ещё и вытесненные страхи, боль, несправедливость. Так оказывается, что в личной снежаниной Нарнии вовсе не сплошная радуга, там есть злодей Кознеплёт, олицетворяющий всё тёмное и мрачное. Когда Снежана была младше, Кознеплёт сидел под замком; теперь же он становится всё сильнее и сильнее, пока в какой-то момент не крушит цепи, одновременно ломая барьер между мирами.
Поначалу произошедшее забавит Снежану, она думает, что это очередной этап её жизни (подумаешь — страусиное яйцо в холодильнике, которого она не покупала!), потом этот внезапный сюр начинает мешать (сожитель просит передать солонку, а героине мешают косяки рыб, плывущие по воздуху), и, наконец, становится опасным. Тем временем парень героини начинает подозревать, что у благоверной не всё в порядке с головой...
Можно воспринимать бунт Кознеплёта как реальное следствие ненависти Ларисы, у которой Снежана увела парня; можно чисто психологически — как превышение предельной массы вытесненного Снежаной из своей жизни зла. Поглядывать на ситуацию то с одной, то с другой стороны даже занятнее, чем иметь чёткий ответ.
Но к предыдущему вопросу добавляются ещё и другие. Что лучше — быть сумасшедшим творцом, или стать «нормальным», но лишиться способности творить? Стоит ли шанс выносить ребёнка потенциального сумасшествия? Снежана находит на них ответы, правда, к моему неудовольствию, слишком быстро.
Концовка — рояль размером с трёхэтажный дом. Ну, сказке прощается «пороялить»... Или всё-таки нет? Ладно, пусть остаётся как есть, тем более что концовка и не стопроцентный хэппи-энд, в чём-то она даже справедлива.
Кознеплёт наносит Снежане роковой удар. Героиня оказывается в больнице при смерти, и просит своего парня принести ей чудо-траву. Тот окончательно уверяется, что подруга сбрендила, и сматывает удочки. Снежана умирает в окружении насмехающихся над ней приборов жизнеобеспечения. Клиническая смерть.
Я уже готов пустить скупую слезу и возрадоваться красоте сей трагедии, как ВНЕЗАПНО парня начинает мучить совесть. Он бежит в то место, где растёт волшебная трава, приносит её Снежане и оживляет возлюбленную за секунду до того, как всё стало непоправимо. Ну не рояль ли?!
Дальше Снежана отказывается от Апельсинового Мира и пишет свою последнюю книгу — собственную биографию. Больше творить она не способна.
Махать плакатом «Шедевр!» не буду, но отмечу, что сказка пришлась по нраву. В центре повествования — писатель, потому многое в «тему». Взять хотя бы рассуждение о том, что книгу написать сложнее, чем выносить ребёнка, а иногда на это уходит ещё и больше времени. И то, что творчество в какой-то мере может заменять родительские чувства. И то, что антидепрессанты подчас глушат фантазию. В свои «миры» я, правда, не играл, но кое-кому из коллег-писателей, знаю, и это близко.
Впрочем, книга может понравиться не только творцам... Если отсеять всеядных читателей вроде меня, то целевая аудитория, имхо, однозначно женщины. Такие, которым охота заглянуть в сказку одним глазком, но которые помнят, что апельсины бывают чаще кислыми, чем сладкими, а шкурка у них и вовсе горькая (надеюсь, вы понимаете, о чём я).