Рецензия на роман «Доктор Ахтин. Возвращение»

Пронзительная, по-медицински циничная проза Игоря Полякова оставляет после себя неизгладимое впечатление: будто ты только что вышел из прокуренного тамбура электрички, где случайно подслушал исповедь человека, которого лучше было бы никогда не встречать. Роман «Доктор Ахтин. Возвращение» — это не совсем детектив в привычном понимании, хотя преступлений здесь хватает, а следователь Вилентьев честно пытается сложить пазл. Это скорее анатомический атлас человеческого отчаяния.

Первое, что бросается в глаза и держит в напряжении до самого конца, — это тотальная, беспросветная физиологичность текста. Если в кадре появляется маньяк-подражатель Киноцефал, то это не гениальный злодей типа Ганнибала Лектера, а закомплексованный, жалкий в своем безумии санитар морга, обиженный на женщин за собственную несостоятельность. Его мотивация — дикая смесь шизофренического бреда. Этот контраст между «высокой миссией», которую он себе придумал, и грязной реальностью его поступков выписан пугающе достоверно.

На фоне этого убогого подражателя фигура самого доктора Ахтина вырастает до масштабов какой-то хтонической сущности. Ахтин — персонаж сложный, вызывающий одновременно и отвращение, и невольное уважение своей цельностью. Он не просто убийца, он философ, заблудившийся в «мире теней». 

Его возвращение из добровольной ссылки в деревне, где он лечил соседей самогоном и ножом, в городскую поликлинику выглядит как спуск Орфея в ад, только Орфей тут сам является источником опасности. Любопытно наблюдать, как меняется Ахтин: если раньше он активно «чистил» мир, то теперь он занял позицию наблюдателя. 

Он больше не хочет быть санитаром леса, он становится частью системы, мимикрирует под обычного терапевта, и от этого становится еще страшнее. Зло не побеждено, оно просто надело белый халат, очки в толстой оправе и село вести прием на четвертом участке.

Отдельной, и пожалуй, самой трагичной линией проходит история Марии Давидовны. Психиатр, которая должна лечить души, сама оказывается безнадежно больной любовью к чудовищу. Её одиночество в тексте осязаемо, оно звенит в пустой квартире, в ненужных книгах, в телевизионных новостях о конце света. 

Её готовность пойти на сделку с совестью, подписать ложное заключение о вменяемости Максима, лишь бы закрыть гештальт и, возможно, защитить своего «кумира», — это сильный психологический ход. Она видит в Ахтине не убийцу, а единственного мужчину, способного на поступок, на спасение (ведь именно он, как выясняется, незримо помог ей при задержании Киноцефала). Это искаженная, больная романтика, но в мире Полякова другой любви, кажется, и не существует.

Стилистически текст неровный, и местами перегруженный медицинским сленгом и повторяющимися философскими размышлениями о «Тростниковых Полях» и «тенях». Иногда монологи Ахтина кажутся излишне пафосными, словно он сам себя уговаривает в собственной избранности. Но именно эта «непричесанность» придает книге эффект документальности. Словно читаешь не роман, а дневник социопата или историю болезни целого города. Ужас, да и только.

Очень удачно показан срез общества через призму врачебного приема. Парад пациентов в поликлинике — от глупой блондинки до умирающего от работяги, который не понимает слова «опухоль», — это злая, но точная сатира на нашу реальность. Ахтин здесь выступает как диагност не только болезней, но и человеческих душ, безжалостно сортируя их на «людей» и «теней». И самое жуткое, что в его логике есть рациональное зерно, с которым трудно спорить.

«Доктор Ахтин. Возвращение» — это довольно тяжелое чтиво для тех, у кого крепкие нервы. Здесь нет торжества справедливости, нет положительных героев (даже следователь Вилентьев, по сути, просто уставший функционер, готовый подтасовать факты ради статистики). 

Это роман о тотальном одиночестве и о том, что иногда тьма внутри человека — единственное, что помогает ему выжить в сумерках окружающей действительности. Писатель создал мрачный, душный, но затягивающий мир, из которого хочется вырваться на свежий воздух, но который, к сожалению, слишком похож на тот, что мы видим за окном.