Рецензия на повесть «Некромант и такса»
Майор пьян, Душечка глуп и я посреди этого дурак дураком, зато с вилкой в руке.(с)
«Некромант и такса»
Начинал я чтение с легким скепсисом и ленью. Отключив телефон, и удобно расположившись на веранде миссис Лиланд, моей квартирной хозяйки, с бутылкой «Гевюрцтраминера», пачкой сигарет и тарелкой «Монтаньолы».
Ну, что? Что я могу написать автору - девочке? Какой из меня рецензент? Как я смогу проанализировать литературное произведение, роман, если в литературе разбираюсь как свинья в апельсинах? Написать, что мои запятые запятее авторских? При мысли о разборе пунктуации, меня прошиб холодный пот. Прошиб, несмотря на палящее главным калибром солнце, треск цикад и осыпающиеся лепестки бугенвиллий вокруг.
Первые главы я читал через нехочу. Да, это был любимый мой жанр – дневниковых записей, да, это был великолепный слог. Но мне не хватало действий: мордобоя, кровопролития, красивых и доступных женщин с большой мягкой грудью. Неспешно движущийся в холодающем сентябре отряд. Темное дерево столов таверн. Грязь и безобразная тупость.
И вот, после сотни другой строк монотонного текста в нем блеснуло:
Лезвие шаткой терпимости…
Я прочел это вслух, смакуя послевкусие. И незамедлительно вернулся к началу. К самому началу романа. Божечки-кошечки. Как же это было хорошо. То, что я упустил из-за собственной глупости, буквально выпирало из каждой строки: аллюзии, отсылки, характеры героев. И это не только люди! Собаки, коты, СУНДУКИ!
Я вспомнил, как это – мучиться с огрубевшей промокшей обувью, делая десяток километров переходов в день. Как разговаривать с патологическими лгунами. Копаться в метровом слое слухов и слабоумия в поиске правды. Как чувствовать опасность буквально кожей, когда волосы на затылке встают как щетина кабана. Как это давать сдачи в кулачном бою, понимая, что силы далеко не равны. И тут уж не до благородства.
А сколько вкусного зашито автором в языковом плане. Отсылки, стилистика, ритм текста. Не смогу перечислить все, но вот, предположим Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен:
Всегда отдавайте долги, господа. Это в ваших же интересах.
Мне не хватало только пушки и веревочной лестницы. И великолепного Янковского.
Сюжет романа, его главная интрига медленно, словно вода пропитывающая сахар проявлялась на поверхности. Тайна упокоения одной неприкаянной души была только мелкой частью, того пазла, который создал автор. Той самой гуманистической идеи, которая буквально взорвалась в последних строках. Одна загадка цеплялась за другую. Люди оказывались не теми за кого себя выдавали. Это как с кружевами из Брюгге, когда издали ты видишь только белый цвет, но приглядевшись к мелким деталям, начинаешь чувствовать всю эту скрупулезную красоту.
Главы летели за главами. Сказать по правде, последнюю треть я проглотил залпом. Похихикивая над
…Подливать себе героизм из фляжки и в кофе, и в пиво, и даже в вино.
…Удачно зацепился за майора и его фляжку…
Следуя этому мудрому совету, пуская неопрятные лохмы дыма, я подливал себе. Благо у тиа Долорес нескончаемый запас шерри для готовки. Я чувствовал себя героем романа, поглаживающим мурчащего мумифицированного кота. Спорящим с упертым сундуком. Бегущим за неугомонным таксом. Я сидел за грязным столом, где-то у черта на куличках, при неверном свете восковых свечей записывал события дня. Кропотливо и неутомимо. Шаг за шагом. Пряничная Бромма вставала перед глазами.
Я размышлял, который сегодня месяц: термидор, брюмер или нивоз? Казнили ли уже Дантона? Аллюзии на Французскую революцию четко просматривались. Но зачем они выкапывали ведьм? А ведь из всех причин, автор выбрал самую неожиданную (без спойлеров, черт побери).
Передо мной, как в детстве, лежит мир чудес...
Таинственная Машина, и ее не менее таинственный создатель. Кто он? Спрашивал я, смакуя:
У Народа столько врагов, что ни один палач с ними не справится...
Жаль, что это не мои слова. В этом квинтэссенция «Некроманта и таксы». Отправная точка философии романа, его нулевой майлстоун. Ни один палач не справится с врагами целого Народа. Даже волшебный.
Последние три главы слились для меня в один мощный поток повествования. Невероятные, упругие. Как будто оркестр взял ритм и вышел на крещендо. Ничего лишнего (и в этом небольшой минус).
Пожалуй, мне не хватало одного. Слишком мало эмоций главного героя, хотя это можно было простить, за отличный слог произведения и идею, удачно зашитую в канву сюжета автором. Не хватило любви Леопольдины, ее кружевного нижнего белья, стонов. Локонов. Запаха женщины, но это мое вкусовое ощущение. Ощущение старого морлока до сих пор верящего в чудеса.
Автор подарил мне пять незабываемых закатов. Проведенные за чтением под два кило белого вина и полтора фунта сыра. Это было ни с чем несравнимое удовольствие. Бромма, я люблю тебя!