«Сердце брызнет толи кровью, толи тертою морковью» - театр! Пошел следователь с женой на премьеру, да неожиданно в театре задержался. Драма на охоте повторилась в реальной жизни – актера «словившего пулю» на сцене, расстреляли из охотничьего ружья уже после спектакля. А до этого женщину пожилую стукнули монтировочным молотком по голове, из театра на вокзал шла. А ещё раньше в Москве кто-то очень похожий на убиенного артиста зашел в гости к даме, а её потом в остывшей ванне нашли. А ещё раньше, а ещё… Следователь Климов и двое оперов – Ваганов и Цаплин делают свою будничную работу, но тут « на сцену» выходит писатель Дрынов - автор той самой криминальной драмы, с которой всё началось. Он человек пьющий и с фантазиями и искренне верит, что невольно породил инфернальную сущность – безжалостного фантома. Следователь человек трезвый, в фантомов не верит, но когда пуля находит полоумого-полуумного литератора, и ему становится несколько не по себе. Всё конечно разрешается без мистики и прочих потусторонних дел, но театр, он и есть театр, без спецэффектов не обойдется. Россия, девяностые, ещё витрины привлекают внимание, ещё внезапное изобилие не приелось, и что-то есть такое в «атмосфере» чего сейчас уже нет. И, может, хорошо, что нет. А было.
Написал комментарий к произведению "Умереть на сцене"
«Сердце брызнет толи кровью, толи тертою морковью» - театр! Пошел следователь с женой на премьеру, да неожиданно в театре задержался. Драма на охоте повторилась в реальной жизни – актера «словившего пулю» на сцене, расстреляли из охотничьего ружья уже после спектакля. А до этого женщину пожилую стукнули монтировочным молотком по голове, из театра на вокзал шла. А ещё раньше в Москве кто-то очень похожий на убиенного артиста зашел в гости к даме, а её потом в остывшей ванне нашли. А ещё раньше, а ещё… Следователь Климов и двое оперов – Ваганов и Цаплин делают свою будничную работу, но тут « на сцену» выходит писатель Дрынов - автор той самой криминальной драмы, с которой всё началось. Он человек пьющий и с фантазиями и искренне верит, что невольно породил инфернальную сущность – безжалостного фантома. Следователь человек трезвый, в фантомов не верит, но когда пуля находит полоумого-полуумного литератора, и ему становится несколько не по себе. Всё конечно разрешается без мистики и прочих потусторонних дел, но театр, он и есть театр, без спецэффектов не обойдется. Россия, девяностые, ещё витрины привлекают внимание, ещё внезапное изобилие не приелось, и что-то есть такое в «атмосфере» чего сейчас уже нет. И, может, хорошо, что нет. А было.