Вервольф для Бранвены

В начале недели мне пришла посылка из Венгрии. Кто знает Бранвену, тот без труда догадается, каким было содержимое. Но я всё равно похвастаюсь, выложив фоточку прям вот сюда и скажу СПАСИБИЩЕ!     Почему не сразу в тот же день? Да вольчека я рисовала, вольчека! Чтоб уж всё и разом!

Зрители уже давно заметили, что монстры у меня получаются няшно-нестрашными. Не потому, что розовые очки и всё такое, а по слегка иным причинам.

Во-первых, - имхо махровое! - чтобы по-настоящему нарисовать ян-квинтэссенцию альфа-самца надо быть мужчиной. Так или иначе. Женщина может рисовать изящное зло, зло затаённое, хищников, страх, ужас, кошмары, суровых непоколебимых викингов и шотландцев и так далее. Но вот такую неприкрытую брутальность и агрессию, чтобы аж с экрана пылкало - честно, мне у художниц не встречались подобные примеры. Кто знает - тащите ссыль, с интересом ознакомлюсь. 

Во-вторых, курс у меня иной выбран. Не потому что не могу в дарк, а потому, что осознанно хочу в лайт. Не тот, который иллюзии, сублимация и бабочки с единорогами, а тот, с которым жить веселее.

Но тут что-то Бранвена подбила меня на эксперимент, и я повелась (шёпотом - подарок подкупил окончательно, там такой в довесок ко всему прочему пакетик паприки приехал, прям   ). 

Пришлось искать картинки для референсов. Один арт особо понравился. Его и использовала. Не обрисовывала поверх, не накладывала фильтры. А просто смотрела на картинку и рисовала в блокнотике что-то похожее.

В общем, смотрите сами, что из этого вышло. Где фото содержимого посылки с блокнотиком, а где образец для вдохновения - догадаться несложно.   

А на закусь отрывок из "Плети", ради которого всё и затевалось:

    Очнулся Киэнн, услыхав, как над самым ухом щелкнула чья-то стальная пасть.

    — Ты смотр-р-р-р-ри, что за добр-р-р-ро пр-р-р-р-ривалило! — прорычал рядом знакомый голос.

    Киэнн открыл глаза. Чародейка-луна танцевала за дальними холмами, белым языком лизала верхушки сосен,
резала ночь ломтями и сшивала вновь перламутровыми нитками. А еще ее ледяное пламя ослепительным ореолом
обрамляло густую серую гриву склонившегося над беглецом вервольфа, в злых желтых глазах которого
Киэнн читал свой смертный приговор. Однако не мог не признаться самому себе, что в этот момент рад видеть даже его.

    — И тебе доброй ночи, Гварн, — насилу вынырнув из эйфории, проговорил он.

    — Ты смотр-р-р-ри, — повторил вервольф, плотоядно ухмыляясь, — мясо р-р-р-р-разговар-р-ривает!

    — Надо испр-р-р-равить, — отозвался из-за спины вожака еще один голос.