Лесные львы

— Но все равно получается, что ты еще тирниск, — с этими словами Тау осторожно прокрался вверх по самой низкой из ветвей дерева Лиери. На ее основании виднелось две царапины: одну Луи оставил сам, вторая принадлежала Лиери.

Всего несколько лет назад она легче, чем белки, бегала по этим ветвям, находила интересное: беличьи кладовые, странных жуков, занесенные ветром шишки, которые будто бы выросли прямо на вязе. Приманивала белок украденным из их же кладовых, а в реке, текущей неподалеку, устраивала ловушки для пескарей. Складывала насекомых в лист и пускала его плавать у берега, направляя веткой или лапой.

— Пап, — чуть слышно позвал Тау.

А, да. Тау. Ему нежелательно называть отцом, кто-то может услышать: впрочем, рядом нет разумных. Одни лишь белки, спящие ежи, ванланки. Поодаль — белоноги, которые и по меркам травоядных не слишком умны. 

В запахе Тау пока что не угадывается, каким он будет львом и соперником. Сейчас Тау пахнет детенышем: тонко, сглаженно, спокойно. Основа не изменится при взрослении, однако к ней добавится нечто новое.

— Ты что-то хотел рассказать, — на середине ветки Тау покачнулся и, прижавшись к коре, впился в нее когтями. Потом принялся спускаться: все так же медленно. — Когда расскажешь?

И перебрался на ствол: Лиери и Киоли бы сразу с ветки спрыгнули в траву. Киоли занятная, однако вдвоем котята бы утомили. К тому же Киоли очень подвижная, любопытная, а в последнее время совсем не хочется играть. 

Из львят, пожалуй, только Киоли слегка напоминает Лиери. Именно Киоли — наследница, в то время как Тауран не пошел в Фернейлов ни мордой, ни цветом глаз, ни характером. 

Тауран интересуется законами и после каждого урока рассказывает их Киоли, на что она потом жалуется. В этом Тауран полезен: из-за него Киоли многое запоминает, пусть и невольно. 

Чужих львят Луи тоже время от времени учил законам, чтобы никто ничего не заподозрил. Правда, чужих Луи не водил к дереву Лиери.

Но никому не известно, в чем его ценность.

— Я не тирниск, — ответил Луи. — Сегодня это подтвердят. Впрочем, тебя мне все равно необходимо учить.

— Хотя я и не стану тирниском, — это не прозвучало как вопрос.

Он рассудительный, с хорошей памятью. Из такого вышел бы подходящий правитель, но гены ему достались не те. 

— Твои детеныши могут оказаться Фернейлами. Так. Что тебе рассказать. Ничего не хочу, мне лень.

— Про ваессена расскажешь потом?

— Вряд ли. Его увидят сотни человек, можешь спросить почти любого экерийца, кто зайдет в лес.

Все же Тау достаточно умный зверь, и следует развивать этот разум. Действительно, стоило бы с ним позаниматься: хотя сегодня ничего не приходит в голову. 

Луи перевел взгляд на дерево Лиери. Когда-то бродил здесь не только с ней, но и с Алниром, и он обучил многому, когда еще был отцом. 

— Напомню, что и неразумных живых существ не следует убивать для развлечения, — Алнир об этом часто твердил. Кормить муравьев жуками или смотреть, как устроены ящерицы, разумеется, не преступно, что бы ни говорил на этот счет Алнир: ведь все это ради исследования. — Если животное не разумно, это не значит, что оно не чувствует боль. К тому же следует беречь видовое разнообразие, — что очень ценно.

Тау спустился с дерева за то время, за какое белка — и Лиери — облазала бы все деревья в округе от корней до вершин. 

— Ты поэтому запрещал некоторым зверям ловить белоногов? На целый месяц.

— Возможно, — на самом деле нет, но сейчас никому не стоит знать о настоящих причинах. — Конечно, неразумные или малоумные порой раздражают своей глупостью, но тирниску следует всегда оставаться рассудительным и спокойным.

Подстилка из прошлогодних листьев заворочалась, наружу вылезла сколопендра, и лапы Луи едва не дернулись от отвращения. 

— Тварь ублюдочная, — Луи толкнул лапой камень, и тот придавил сколопендру: теперь виднелись лишь противно дергающиеся голова и хвост. — Выродок змеи и колючей проволоки. Будем считать, что сказанное мной не касается сколопендр.

— И пауков, — напомнил Тау.

— Ты должен был забыть про тот случай.

— Я и забыл.

— Хорошо.