Сон в руку?

А дело было так. Снилось Улите, что прогуливается она у храма Василия Блаженного, а за какой надобностью, — непонятно. Места-то, вестимо, не новые, только как-то чудно всё вокруг. Кремля и Красной площади не видно — рядом домов понастроили, парк высадили, а к самому храму зачем-то канаву подвели. Вода в той канаве затхлая, грязная — толку ли, что берега в гранит одеты да парапет золочёный.

И будто на мостике каменном девица стоит и белым платком машет. Отчего-то холодеет нутро — мороз до костей пробирает, но бредёт Улита к той девице, точно одурманенная. Подходит ближе и словно бы в зеркало взглядом упирается.

— Ты кто такая? — надменно молвит отражение. — Уходи, я ждала не тебя…

Улита и рада бы уйти, только ноги не слушаются. Впилось отражение в неё своим колючим взглядом — на словах гонит, а отпускать не хочет.

— Ты слишком живая, — вновь шипит отражение, — тебя не примут здесь. Распахни сонные очи свои! Вглядись в обезумевший мрак! Ты увидишь, как над закованной в цепи жизнью кружат полчища серых холодных теней! Подобно печенегам и половцам, терзают они истощённую Русь и, подобно нетопырям, пьют ваши последние соки!

Глаза изумрудами светятся, голос дрожит — разжимает девица ладошку, а платок-то у ней весь в крови.

— Живым нечего терять, кроме цепей, — витийствует отражение, — но, погибая, они лишь умножают число врагов своих. Одолеть мёртвых способны лишь мёртвые!

Речи уж больно мудрёные, толстые очки на носу — их Улита отродясь не носила. Нетрудно смекнуть, что не она это, разве что похожа.

Но кто тогда?

Мечутся мысли, мелькают догадки, да только жути нагоняют, — одна хуже другой. Выглядит девица и впрямь точно покойница, из гроба восставшая. Лицо бледное, измождённое, губы иссохшие и патлы белёсые клочьями на лоб спадают. Ни дать ни взять мавка неприкаянная!

Неужто довелось Улите с собственной смертью во снах повстречаться?

Автор иллюстрации - Светлана Шнякина.

К 27-й главе романа «Формула Распутина»