Трешка "Бояръ - анимэ" (Частное мнение!)

Ну, может и не "Бояръ - анимэ", может поджанр "Боевой фантастики". Как корабль назовешь, так и поплывет… Ни суть важно. У нас сегодня конкурс моего ЛИЧНОГО восприятия трех произведений, написанных тремя авторами. Кто-то из них займет одно из трех мест в моем сознании, которым спешу поделиться со своими подписчиками. 

1. Николай Метельский со своим произведением "Меняя маски" (цикл - Унесенный ветром). В какой-то мере – основоположник. Правда, не столько именно "Бояръ - анимэ", сколько японских сёнен или японских ранобе. Четко выстроенный клановый мир, мельчайшая детализация, шестимиллионный рейтинг на этой площадке. Главный герой играет роль подростка, хотя является попаданцем и «ведьмаком». Действие протекает неспешно, часто – занудливо. Бесконечные подробные разъяснения каждого поступка героев, нудные описания кланов и многочисленных личностей, которые в прямом действии и участвовать не будут.

Если бы по этой серии (автор пишет аж десятую) делали игру или снимали мыльную оперу в мультиках, то можно было бы оправдать количество буковок.

Раздражает и педантичное поведение главного героя, даже когда он в образе мальчика. Вот ребенок, его младшая сестра полыхнула пламенем, а он ей говорит академически правильные слова о том, что мама хорошая и его любит. От этих слов даже советский школьник заснет. Нет, чтоб спросить:

- Скажи, а ты бегемота видела? А вот твоя мама видела и тебе покажет. Если хочешь?..

 Выйдя из-за стола, я подошел к Рейке и присел рядом на корточки. Жара от огня не ощущалось, так что я плавно, чтобы она не видела моего напряженного состояния, приблизил руку к ее голове.

– Рейка-тян… – погладил я ее. Огонь не обжигал. Все, что чувствовала моя рука, это теплые потоки воздуха. – Мама с папой любят тебя, и ты им сейчас делаешь очень больно.

– Не хочу уходить, – шмыгнула она носом. – Не хочу быть всегда одна. Или с незнакомой теткой, – шмыгнула она носом вновь.

После этих слов я обнял девочку и глянул через ее плечо на своих предков. Надеюсь, мне удалось показать выражением лица, какие же они… плохие родители.

– Они исправятся, вот увидишь. Просто дай им шанс. Кто еще, кроме мамы, сможет научить тебя быть красивой юной леди?

– Лена-сан, – буркнула она мне в плечо.

А пламя вокруг нее наконец начало опадать.

– У Лены еще больше дел, чем у мамы, – отодвинулся я от нее, глядя в лицо. – Она не сможет тебе в этом помочь.

– Сможет, – продолжала бурчать Рейка, уперев взгляд в пол.

– Но мама сделает это лучше. К тому же я не запрещаю тебе навещать нас. Ну же, извинись перед мамой. Поверь, ей очень грустно слышать твои слова.

После чего встал с корточек и отошел на шаг. А она, повернувшись к Этсу и не смея поднять взгляд, тихо произнесла:

– Извини, мам…

– Рейка, – метну…

Розовые сопли, дидактика бюрократа!

А вот это только фанат прочитает одним духом: «Удивительно, но факт – Ёхай Ёги все-таки сформировал мою личную боевую группу. Точнее, удивительно то, кто именно туда попал. Во-первых, туда затесался Итагаки Сейджун. Мой верный пес быстро прочухал назревающие проблемы и насел на Ёхая. В итоге тот сдался и загрузил бедолагу учебой и тренировками по боевой подготовке. Ибо хоть Итагаки и Ветеран, но на общем фоне группы выглядит слабовато. Далее у нас шли бывший сержант Чуйко и два бойца из бывших слуг Докья. Изначально Ёхай не хотел брать русского в отряд, но тот, как ни странно, знал японский, и отказать Антипову бывший наемник не смог. Так что у меня теперь есть три тяжелых пехотинца, одетых в американские МПД «Уравнитель». И техника отличная, так еще и ее пилоты лучшие из лучших. Все Ветераны, к слову. Дальше идут два пса войны, всё из тех же Докья, и совсем недавно присоединившиеся к нам по рекомендации Ёхая сестры Ямада. Три милашки, среди наемников зарекомендовавшие себя крайне хорошо, две из них снайперы, а третья, самая старшая, исполняла роль силовой поддержки. Все три Ветераны, две младшие нацелены на стрелковый бой, а старшая – на стихию Земли..»

2.  По поводу термина боярЪ-аниме - он появился на Кубиках при обсуждении "Воздушного стрелка" Демченко, до этого "Маски..." позиционировались как аниме.

Естественно Демченко – красавчег, его герой подвижный и настойчивый попаданец. Сюжет частично взят у Метельского, но действие проходит в привычном антураже России. И главный участник не мотает сопли на рукав, чем и приятен. Вот, как он деда, который ему пакостил, удавил потихоньку:

«Тень шагнула ближе к кровати, на которой замер парализованный хозяин спальни, и скользнувший по лицу визитера отсвет луны, выглянувшей на миг из-за облаков, высветил молодое бесстрастное лицо. Взгляд серых, будто пасмурное небо, глаз словно столкнулся со своим отражением.

– Да, это я. Знаешь, не стоило тебе ее задевать. Если бы не эта последняя выходка, ты бы ушел тихо и безболезненно, а так… Наслаждайся тем, чего больше всего боялся в своей жизни… и прощай, бывший боярин. – Гость отступил в темноту и… растворился, словно его и не было.

Громов-старший попытался дернуться, но слабость накатила волной… Бывший боярин попытался ухватиться за Пламя, всегда служившее ему верой и правдой, но… оно не откликнулось. И вновь, и вновь… пока в сердце опричника не вполз страх… холодной змеей скользнул меж ребер и вонзил ледяные клыки в сердце. Старый воин попытался пошевелиться, сделать хоть что-то, но тело, ставшее непослушным, даже не дернулось, и разум начал впадать в панику, старательно подогреваемую все прибывавшими захлестывавшего его с головой волнами страха. Страха слабости… Ужаса от собственной неспособности хотя бы пошевелиться, неверия, что собственная сила, верная и безотказная, покинула его, приравняв к обычному человеку. Нет, не обычному… парализованному старику! В конце концов разум не выдержал этого липкого кошмара, и легкие старика исторгли леденящий вопль, разнесшийся по поместью. Миг – и крик оборвался…»

Говорят, жить надо так, чтобы после смерти боги предложили тебе повторить. Если так, то это определенно был тот самый случай. Случай и воля Антона Демченко, занесшего бывшего военного инструктора в тело четырнадцатилетнего подростка с советом-наказом продолжать «учительствовать.

Все деятельно и действенно. Герой не рассуждает, как у Метельского, а проявляет себя: «Не выходя из разгона, оборачиваюсь и, поймав волну раздраженного недоумения пополам с яростью, аккуратно подхватываю своего новоявленного помощника. Зафиксировав Бестужева, замедляюсь и, улыбнувшись дернувшемуся от неожиданности и боли в заломленной кисти руки пареньку, уверенно выволакиваю его на улицу. Со стороны это почти незаметно, но Бестужев даже дернуться толком не может. А потому ему не остается ничего иного, как шипеть от ярости и боли, но ковылять рядом».

3. И наконец «электрический» герой Владимира Ильина.

«В кабинет вошел дядька в сером бронежилете и внимательно все осмотрел.

– А мы вам дверь выбили, – повинился он, шаркнув ногой.

– Будете уходить – оставьте возле джипа перед калиткой.

– Кого? – растерялся солдат.

– Дверь, – пояснил парень, – мне вот он ее подарил.

– Стоп! – взмолился Руслан. – Отбой тревоги! Дверь не трогать!

– Как это не трогать? – возмутились рядом.

– Я тебе новую подарю, – тяжело вздохнул Руслан и растерянно повернулся к коллегам…»

В этом мире слово способно начать войну. Оно же остановит кровопролитие, будет гарантом мира и крепкого союза. Таковы правила: слишком много силы в крови одаренных, чтобы лжецам позволили существовать.

«В окошке показалось заспанное лицо, подслеповато вглядывающееся наружу.

– Кто таков?! – крикнул старик скорее испуганно, чем строго.

– Император Максим.

– А-а-а… – протянул он, то разевая, то закрывая рот.

Это он меня увидел, стоящего с тележкой в облаке ярко сияющих звезд.

– А, эта… в тележке что?

– Медвежата, подарили их мне, – терпеливо пояснил я. – Домой несу.

– Так… нельзя ведь, зверя домой… – пробормотал он, выбираясь наконец из своей сторожки.

– Эти маленькие.

– Пока маленькие, потом вырастут. 

Постоянно оборачиваясь и протирая глаза, старик все-таки добрался до ворот и зазвенел ключами.

– Точно? – усомнился я.

– Так это… маленьких медведей и не бывает. – И заскрипела створка.

– Вот дела… – совсем расстроился, не представляя, куда деть таких громадин через пару месяцев. Разве что в спортзал. Там, говорят, козел есть – только я никогда не видел, – и еще через него даже прыгают. Ну ничего, будут теперь от медведей бегать, тоже полезно.

– Стал бы я императору врать, – с поклоном придержал он ворота, давая мне спокойно пройти.

Только вот когда я мимо проходил, зачем-то пальцем в меня решил ткнуть, еле увернулся. В общем, странный, но хороший.

– Спасибо! – поблагодарил доброго дядьку.

– Так и знал, что паленая! – отозвался он в ответ.

Говорю же – странный.»

Тут и юмор, и поэтическая ритмика фраз, и беспрерывное действие – порой алогичное, но не перестающее звенеть и звать читателя за собой.

– Может, позвоним? – заметив третий раз один и тот же киоск, спросил я небо.

– Точно! – На фоне неба появилась воодушевленная физиономия брата.

Федор выудил телефон из шорт и деловито набрал номер, коротко спросил, некоторое время послушал ту сторону и жестом военачальника указал на север.

– Туда!

– А почему туда? – резонно уточнил я, не отметив в том направлении ни одной надежной приметы.

– Папа там кричал, что загонит всех на север, если мы не найдемся, – с готовностью прояснил Федор.

Но тут телефон перезвонил сам, и оказалось, что на север пойдут другие люди, а нам надо к пожарной башне на востоке.

Для настоящего писателя просто необходим ген абсурда, умноженный на вседозволенность. И толика безумия. Все то, что в книгах Ильина. Которые читаешь напряженно, будто завис в проводах высокого электрического искусства.

Итак, разделим 2 и 3 места между Метельским и Демченко. Первому минус за нудятину; сократил бы серию до 5 томов – было бы твердое второе место. Второму плюс за экспрессию и прямолинейность героя, его открытость и умение любить, чего Ведьмак Метельского лишен.

Ну а первое место, под собственные аплодисменты, мой вкус и мое сознание присуждает Ильину, его циклу «Напряжение».

Все сказанное - частное мнение. Вам нравится арбуз, а мне - свиной хрящик. Тухлые яйца кидать можно, но осторожно.