Расколотый полет
Автор: Юрий ТерновскийДрузья, всем хорошего времени суток.
Пару дней тому закончил полностью выкладку текста на сайте. Мистика, жизнь, Черное море, Архипка-Осиповка... и многое другое.
Отправившись отдохнуть к Черному морю, Марина даже представить себе не могла, что вместо чудесного отдыха на пляже и прочих развлечений из жизни отдыхающих ее ждет совсем другое времяпрепровождение. Выйдя не на своей станции, она тут же лишилась всех своих сумок и денег. Вокзальчик был, перрончик тоже, и даже железная дорога осталась… Вокруг только ничего больше не наблюдалось, только выжженная до самого горизонта трава. Странное какое-то во всех отношениях «море», больше напоминающее пустыню... Со всех сторон ее окружал чужой и непонятный мир, в который оказалось легко попасть и очень сложно, как вскоре выяснилось, выбраться обратно. Если вообще возможно..
https://author.today/work/91867
ОТРЫВОК
А прогулочный кораблик тем временем снова оказался в море.
Далеко забрался, даже дальше, чем следовало. Но билетики были оплачены, музыка гремела, толпа веселилась. Разгоряченные солнцем и спиртным отдыхающие отрывались на всю катушку не щади ни себя, ни тем более старую посудину, постепенно ложащуюся на обратный курс.
- Еще, - хор всевозможных голосов глушил музыку, - хотим еще дальше в море. Капитан, мы доплачиваем, не надо разворачиваться…
Двое на корме в открытую целовались, несколько пар устроили танцы в проходе между сидениями на верхней палубе, остальные просто придавались курортному безделью, потягивая пивцо из банок и коктейли через трубочки, созерцая морской горизонт и тонкую, затянутую легкой дымкой, полоску берега. Солнце постепенно склонялось к горизонту, но до того момента пока оно совсем скроется, было еще далеко. Легкие перистые облака покрывали небо, обнадеживающий, что «все будет хорошо» хрип «певицы» рвал динамики проигрывателя с барабанными перепонками подпевающих и подтанцовывающих под этот несуразный гром туристов. «Все будет хорошо…», а никто из присутствующих в обратном вовсе и не сомневался, во всяком случае, сегодня и сейчас, когда радость так и перла из них всех наружу. Была, конечно, маленькая вероятность, что белокрылый «Боинг» какой на голову свалится, но так незначительна при отсутствии то воздушных линий в этом районе и огромности морского пространства вокруг, что…
Вот и сейчас был самый обычный южный вечер, и вряд ли хоть одна живая душа на этом прогулочном кораблике, забравшемся так неосмотрительно далеко в море, могла не то, что подумать, а даже предположить, что для подавляющего большинства из них, сейчас так безмятежно здесь веселящихся этот вечер скоро уже закончится. Но не будем опережать события. Одну безголосую звезду у микрофона сменила другая, и новая волна блаженства залила палубу. Мужские руки потянулись к женским талиям, и распаренные тела слились в медленном танце. Двигатели затихли, винты перестали месить воду, судно, правда, еще не остановилось и продолжало по инерции дрейфовать по кругу, но самые нетерпеливые не дожидаясь команды капитана, поднимая в воздух миллиарды брызг, уже кто вниз ногами, кто головой, кто боком и просто оголенным пузом погружались в воду. Какая уж тут команда капитана, когда и так всем было ясно, что пришло время освежиться.
- Вы купаетесь или танцуете?
- А вы мне что предложите?
- Шампанского и постель!
- Пожалуй, я лучше искупаюсь.
Секунда и вот еще два тела с радостным криком летят в море. Мгновение счастья и вот уже многочисленные пузырьки поднимаются кверху, а над их головами колышется и переливается ртутью самое настоящее зеркало, и снова целое и невредимое. Бездна вокруг, но не страшно… Гребок руками и вот две головы, будто мячики закачались уже на поверхности, три головы, четыре… Мимо к берегу бесшумно скользит по глади белоснежная яхта, трепеща надутыми парусами и многочисленными разноцветными флажками. Руки проплывающих мимо яхтсменов сами поднимаются в приветствии. С «Капитана Волгина» отвечают им взаимностью. Улыбки на лицах, смех в глазах, сиюминутное счастье, витающее в облаках над морем. Минуты летят, не остановишь, удаляющаяся яхта все меньше и меньше… И вот вскоре уже только крохотный треугольник белеющего вдали, ныряющего в волнах паруса, совершенно не привлекающий уже ни чьего внимания. Праздник продолжается… Капитан на мостике посматривает на часы, еще пятнадцать минут и можно будет возвращаться. Пятнадцать минут прошло, музыка замолкает и следует команда подниматься на борт. Десять минут уходит на сборы, еще через пять заводятся двигатели, и якорная цепь с характерным скрежетом начинает выбирать из воды якорь.
- Ну так как, по шампанскому? - парень улыбается ей во все свои двадцать два запломбированных зуба.
- А стоит ли?
Двигатели набирают обороты, нос уверенно режет волны, далекий берег все ближе и ближе. И действительно, стоит ли, когда в глазах у смазливой незнакомки уже приближающийся берег? Счастье быстротечно, не ухватил сразу, потом нечего и стараться. Он ее разглядел, зато вот она его совсем не приметила. Не срослись, получается, звездочки на далеком небе. Два пацана опасно свесились за борт, высматривая там отсутствующих дельфинов. Но дельфины не люди, в отличие от последних они опасность не только видят, когда она уже неизбежна, но и нутром чувствуют ее малейшее приближение. Дельфинов захотели увидеть, наивные, да они уже давно за десятки миль убрались отсюда, предоставив бестолковым человекам возможность самим тягаться со стихией, которая еще спокойна, но, к большому сожалению обреченных, только уже с виду.
Море—оно всегда прекрасно и вечно, как вечно и молчание мертвых, забранных им когда-то. Вечно его размеренное дыхание, когда оно не волнуется и вечен его такой успокаивающий шепот накатывающих на берег волн. Прислушайтесь, пока еще не поздно, о чем они шепчут, может, предупреждают, что пора уже убираться? Никто не слышит, -шит, -шиит, -шииит…
- Здорово, правда? - это уже другие и на другой стороне катера. - Даже не верится, что завтра в самолет и прощай море. Весь год ждешь, ждешь, а пролетает…
- Не расстраивайся, - добрый бас в ответ. - Вот приедем, купим новую «десятку», а лучше «двенадцатую», она немного дороже, но…
- …и снова дожди и дожди целый год, ну зачем этот город на болоте построили?
- Конечно, можно было бы и «форда» в кредит взять, но ведь потом плати два года по триста баксов если не больше в месяц, но тачка классная, может стоит подумать, а? Была бы дрянь, по пол года люди бы в очереди не стояли?
- Да…
- Думаешь, стоит?
- Мы еще домой не вернулись, дорогой, а я уже так зверски устала и от тебя, и от твоей этой новой машины, что хоть еще раз на три недели в отпуск иди. Эй, куда свесились, ¾ предупреждающий окрик в сторону детей. ¾ Отец спасать не бросится, он сам плавать не умеет.
— Скажешь мне тоже, да я…
- Выпьем? - парень протянул белокурой девице пластиковый стаканчик с шампанским. - Мы уже встретились и это надо отметить.
- Правда я об этом еще не знаю, - язвительный смешок в сторону приставалы, но шампанское все же взяла.
- Меня зовут…
- Когда позовут, тогда и откликнешься, пока, - и недопитый стаканчик полетел за борт. Культура…
- Пока, - парень пожимает плечами и наливает себе еще. - Подумаешь, цаца…
И это на краю то вечности, когда смерть уже отравила своим присутствием воздух, тот самый, которым все они пока еще дышали. Уходящая барышня даже поежилась от внезапного порыва ледяного ветра, бесцеремонно прошвырнувшегося по ее телу, и не только она. Холод почувствовали даже те, кто был внутри на нижней палубе. Было мгновенное удивление на лицах, но не более, так как уже через минуту снова было все по-прежнему - жарко и весело. Ветра и след простыл, словно бы его и вовсе не было.
Капитан на мостике сначала посмотрел на ясное небо, не предвещающее ничего опасного, затем перевел свой внимательный взгляд на воду. Минуту неподвижным взглядом изучал гладь, потом изрек:
- Не нравиться мне, что-то все это. Смотри вода какая гладкая, штиль полный, каток, да и только… Свяжись-ка, помощник, с берегом, узнай метеосводку, а я пока подкину поршням гари, чтобы жизнь медом не казалась. Пыхтят, черт, заснуть можно. Да…- он перевел взгляд на барометр, - не нравится мне это затишье. Сколько раз говорил тебе, чтобы поменял эту рухлядь.
- Что такое?
- Он давление не показывает, вот, дьявол, что такое!
- Прибор в полном порядке, капитан, я отвечаю, - помощник оторвался от рации, на секунду прекратив вызывать береговую станцию, ¾ буквально вчера проверял.
- Что?
- Здесь что-то другое, - почесал тот за ухом, потом третий день небритую щеку, после чего только виновато улыбнулся капитану. - Вот и берег нам ничего не отвечает, заснули там что ли? Ржавое корыто на связи, ответьте, прием…
И на берегу ответили бы, если бы слышали их, но не слышали. Оперативный дежурный на берегу уже охрип от своего усердия, но все было напрасно. Корабль их не слышал. А картинка на мониторе, передаваемая со спутника тем временем становилась все мутнее и мутнее. Впору было штормовое предупреждение передавать по поселку, но цвета на мониторе совсем не плясали с обычными, да и небо было ясным. Но береженого, как говорится, Бог бережет, и все остальные морские бродяги, находящиеся сейчас в море уже получили предупреждения и ответили, что возвращаются. Со «Снежной королевы» передали даже в ответ, что минут тридцать назад проходили мимо «Капитана…» и у него было все в порядке, качался на волнах в трех милях от берега, глуша своей дурацкой музыкой несчастных рыбок.
- Это уже не в моей компетенции, - улыбнулся в ответ дежурный.
- Кто спорит, - согласился яхтсмен, - но при случае все же намекни ему, что бы репертуар сменил, нынче этот длинноногий уже не в моде.
- Вот сам и намекни, делать мне больше нечего, лучше скажи, как сам сходил?
- Олрайт, добрался аж до Сицилии, места…закачаешься! У тебя смена когда заканчивается?
- В восемь вечера.
- Вот и приходи с супругой в гости, я пол трюма такого вина протащил контрабандой через все кордоны, закачаешься!
- Уже качаюсь, в девять буду, ловлю на слове, - дежурный снова бросил быстрый взгляд на экран своего старенького монитора, - а сейчас извини, кэп, отключаюсь, что-то не нравиться мне эта погода над нами в космосе.
- До встречи и привет жене.
- Пока… «Капитан Волгин» прием, штормовое предупреждение, срочно возвращайтесь на базу, « Капитан…», прием, срочно… Черт, - и он в сердцах чуть не шарахнул микрофоном об стол, - понажирались там они все что ли? Если еще через двадцать минут не ответят, - он обернулся к напарнику, - придется вызывать погранцов на своей вертушке.
- Все так серьезно? - усомнился тот в правоте своего начальника.
- Более чем, - огрызнулся тот и вскочил со своего стула. - Смотри сюда, и он ткнул пальцем в какую то точку на цветной диаграмме. - Видишь эту черную хреновину на экране?
- Ну…
- Вот тебе и «ну», баран кивнул… Если верить «Снежной королеве», то эта клякса как раз сейчас и находится над тем самым местом, где и находится наш потерявшийся кораблик. А что это значит? Да ничего это пока еще не значит кроме того, что связи уже с ними нет, а эта черная зараза в небе все продолжает расти. Вызывай заставу, не знаю, что это такое, но лучше хоть что-то сделать и спать потом спокойно, чем ничего не сделать и потом всю оставшуюся жизнь мучаться.
- Есть, командир, уже набираю, — молодой человек козырнул ему двумя пальцами от виска и улыбнулся.
- И по пляжу объяви штормовое предупреждение, что б не одной души в воде не было.
- При таком-то небе? - парень явно был с босом сейчас не согласен. - Петрович, ты голову то задери, солнышко све…
- Делай, что говорят, сынок, - рявкнул тот в ответ, - рассуждать после будешь. Да вот еще что… - почесал он свой подбородок, - спасателей поставь в известность, чтобы не квасили там свое пойло и были наготове. Чувствует мое сердце, что, что-то мрачное на нас надвигается.
- Цунами, точно, — парень «понимающе» кивнул. — А ты сам-то куда, Петрович?
- На кудыкину гору, селедка, ¾ произнес он, облачаясь в спасательный жилет. - Дочь мая там, на этом ржавом «крейсере», понял?
- Светка, что ли?
- Она, - вздохнул он. - Скутер на ходу?
- Да… А пограничников тогда зачем беспокоить? - не понял тот его самой первой команды, если сам туда собрался.
- На всякий случай, вдруг чего...
- А мне все-таки кажется, что это наш допотопный монитор накрылся.
— Крестись, если кажется, — сказал, и как в воду глядел: на скутере аккумулятор сдох и потребовалось еще почти пол часа, пока нашли другой на замену, и он смог отправиться в море. Вертушка над головой прошумела своими винтами в сторону моря на целых десять минут раньше.
- Что случилось, Петрович, - пилот МИ-8 вышел с ним на связь, - чего вдруг такая спешка?
- Люди там, Игорь, а море шутить не любит, ураган, кажется, надвигается.
- «Черная клякса» что ли? - в голосе майора послышалась нескрываемая ирония.
- Не знаю.
- Хорошо, Петрович, спасем мы твоих туристов, скутер дашь в выходные покататься?
- Договорились.
- С тобой приятно иметь дело. Ну, вот и твоя пропажа почти под нами. Все нормально, машут мне…
- С тобой тоже, жду новостей.
Связь закончилась, а вместе с ней и необходимость мчаться сломя голову в море. От сердца немного отлегло, и человек на берегу немного успокоился. Может, и в самом деле комп накрылся, подумал устало, вот смеху то будет, надо будет мастера вызвать. Черная «клякса» к этому времени выросла уже в треть экрана и все еще продолжала расти. Небо над головой по-прежнему оставалось ясным и безоблачным.
- Грохнулся, - голос помощника вывел его из задумчивости, - твою мать, грохнулся.
- Что, кто грохнулся, не понял?
Парень опустил бинокль на грудь и некоторое время, вообще, не мог говорить. Пока еще к нему дар речи вернулся. Стоял и моргал на своего шефа своими обалдевшими глазами.
- Дай сюда, - и Петрович зло выдернул из его рук бинокль, - мелет, что не попадя.
Поднес его к глазам и навел резкость, пытаясь рассмотреть судно получше.
- Вертолет грохнулся… - подал тот, наконец, голос.
Самым страшным, пожалуй, в этом всем было то, что даже в армейский морской бинокль прогулочного катера тоже видно уже не было. Сплошная белая пелена дыма или тумана, стелющаяся над водой в том самом месте, где совсем недавно находился еще кораблик, прятала его от его глаз, пусть даже и многократно усиленных мощной оптикой.
- Господи, - и вот уже бинокль летит на стол, - Светик…
А ноги сами уже несут тело к воде. Двигатель скутера теперь заводится уже с пол оборота, и мощный фонтан брызг взрывает за кормой воду. Отец в одиночку понесся отвоевывать свою единственную и ненаглядную дочь у стихии, только вот поздно, наверное, уже.
Военный вертолет прошелся над поселком и устремился в открытое море, туда, где в предвечерней дымке виднелся еще кораблик. Бродяга проводил его равнодушным взглядом через темные стекла своих стодолларовых очков и снова принялся за прерванное чтение газетки. Делать было нечего, на сегодня он уже все, что было надо сделать, уже сделал: снял номер в «ОАЗИСЕ», купил себе легкий льняной костюм, белые мокасины и американскую, белую же ковбойскую шляпу. Белое разбавил красным в виде маячки без рисунка, а на шею себе повесил приличных размеров золотой крестик. Еще по случаю приобрел цифровую фотокамеру с рук и не первой свежести, свою-то сегодняшним утром «случайно» менты подчистили, но зато почти профессиональную и с дистанционным управлением и вот эти самые очки, через стекла которых только что и проводил удаляющуюся в небытие винтокрылую вертушку. Оставалось побриться, привести в порядок прическу, снять длинноногую блондинку и расслабиться. День, можно считать, почти удался. Откуда деньги? Бродяга еле заметно сам себе усмехнулся, из моря вестимо, Нептун послал! Удался бы вот так еще и вечер, и тогда точно целых пол годика, а может быть, и год спокойной жизни ему были бы обеспечены. Приобрел бы себе тогда бунгало где под пальмами в Океании, после цунами там цены совсем упали на недвижимость, еще мощный катер по дешевке, акваланги и занялся бы рыбалкой. Пошли все на хер со своими проблемами! Только море и рыбы и никакой тебе больше работы. Вот только еще с этой ведьмой из перехода разобраться и все, катись все к черту!!! Ноги на столике, банка холодной «семерки» в одной руке, дымящаяся сигарета в другой, легкая музыка вокруг.
Одна деталь, еще сегодня вслед за крестиком бродяга приобрел одно колечко, так себе — дешевку за 30 рублей, 300 долларов, голову какого-то индейца с перьями. История помогла, которую торговка украшениями ему рассказала, пытаясь хоть что-то ему вдуть. Он спросил, она рассказала. Он купил, она продала… Все по-настоящему, одной три десятки, три сотни сдутых ветром со стола долларов, другому…
Шум моря в ушах, в голове засевшие слова торговки, кольцо в ладони, постепенно всплывающая мрачная картинка в памяти из своего не так уж и далекого прошлого.
— Берите, оно последнее у меня, может быть даже, — хохлушка загадочно улыбнулась, — то самое единственное, которое и приносит удачу своему владельцу. По легенде, да-да не улыбайтесь, оно когда-то очень и очень давно принадлежало одной белой королеве, которой в свою и тут же изменившего ей с ее же родной сестрой, королевой черной. Одна очередь досталось от одного темного принца, сделавшего ей предложение управляла светом и небом, а другая подземельем и ночью. Вот, — девушка кивнула, — значит как. И все было в их королевствах правильно, пока…
— Типа днем был день, — бродяга тоже закивал, рассматривая уже от нечего делать другие безделушки, и даже не делая вид, что ее слушает, — а ночью была ночь…
— Наверное… Так вот…
— В отчаянии она забралась на высокий уступ и бросилось с нее ниц на острые скалы, — продолжил он быстро, собираясь уже уходить — Снятое же с пальчика колечко еще раньше полетело туда же. Принцесса умерла, а нашедшему сию штуковину странствующему рыцарю только и останется, что разыскать ее хрустальный гроб в этих горах и оживить несчастную, вернув обратно ей колечко на пальчик, так?
— Почти, — веснушчатая толстушка с рыжими как огонь волосами и голубыми глазами улыбнулась. — Только она не сама сбросилась на скалы, точнее и сама, и не сама. Представляете скалу, ветер, обманутую невесту со слезами на глазах вот-вот уже готовую сделать свой последний шаг на встречу… Развивающиеся длинные на ветру волосы, прилипшие к телу тонкие складки, красиво подчеркивающие фигуру, руки как крылья в стороны…
— Я беру его, — и с этими словами еще одна покупательница, случайно оказавшееся рядом и тоже слышавшая эту романтическую историю, протянула ей деньги.
— Женщинам оно приносит только несчастье, — предупредила ее торговка, явно недовольная бесцеремонным вмешательством той в свою историю.
— Действительно, — улыбнулся бродяга впередспешащей дамочке, — или вы хотите повторить подвиг несчастной.
— Только об этом и мечтаю, — сверкнула та зло глазами в его сторону. — Так вы, девочка, продаете кольцо или нет, — тут же переметнулась мокрая дива, по всему только что выбравшаяся из моря и не успевшая даже еще обсохнуть, к продавщице.
— Извините, но оно уже продано, мадам, — бродяга постарался улыбнуться как можно вежливее.— Я его только что купил.
— Козел, — слово брошено, лицо в сторону, сама уже далеко-далеко отсюда.
— Вот вам и удача, — причмокнул он, глядя на девушку, — не успел еще купить, а неприятности уже появились. Тридцать рублей, говорите…
— Долларов.
— Однако…
Еще секунда и цена нержавейки взлетела уже до ста тридцати зеленых и все еще продолжала сказочно расти.
— Сто восемьдесят и не копейкой меньше, — дивчина объявила последнюю цену «аукциона» и уставилась на него своими честными глазами.
— Вы что, издеваетесь, что ли? — опешил незадачливый покупатель, — оно минуту назад стоило доллар.
— Триста…
— Вы не желаете его продавать да, — догадался вдруг он, — почему?
— Не желаю и все, — толстушка опустила глаза, и принялась собирать свой товар с прилавка.
— Но я его уже купил, — снова улыбнулся он, — вот вам ваши триста…
— Денег не надо… О Господи, что же я наделала.
— И что же ты наделала?
Деньги на прилавке, кольцо в кармане, каркающая ворона в небе.
— Одна сестра убьет другую, столкнув ее в пропасть, — рыжая уже собрала весь свой нехитрый набор безделушек, крабиков там всяких и ракушек в свою большую сумку, придуманную видимо еще челноками для своих поездок, застегнула ее на длинную молнию и разогнулась. — На этом их любовь и закончилась. Черная убийца превратилась в крысу, собственно она ведь и подстроила все так, чтобы ее белая сестричка застала их с принцем в спальне, а белая…
— В чайку.
— Нет, в ворону, — зло бросила она ему на прощание. — В самую настоящую ворону, поклявшуюся, пока падала со страшным криком вниз, что месть ее будет безграничной.
— Вы забыли деньги, — сказал он, — триста долларов, как и договаривались.
Толстуха с большой цветной сумкой через плечо обернулась и застыла в молчании.
— А деньги значения в этой истории уже и не имеют, — заметила она философски. — В твоей истории, уважаемый, кроме жизни вообще больше уже ничего значения не имеет… кроме крыс, конечно, начавших за тобой уже свою охоту, за твоим колечком.
— Но это ведь не вся история, — напрягся он весь, — ты мне ведь самый конец ее не рассказала.
— А конца пока и нет, — призналась она честно, — сказка то ведь еще не закончилась, история продолжается…
Серое небо, бушующее море, ветер, срывающий листья с деревьев. Торговка посреди площади в какой-то грубой серой хламиде до пят, сам в каком-то рубище, подпоясанном ремнем. Ветер рвет ее рыжие патлы, огонь разгорается. Горит голова, горит, хламида, горят руки, которые в стороны… Крест! Горящий ку-клукс-клановский крест на еще совсем недавно такой оживленной, многолюдной площади, а теперь мертвой и пустой, и только еще звон, самый настоящий колокольный звон, льющийся откуда-то с неба из-за туч. Для кого его зажгли, и по ком снова звонит этот проклятый колокол?
— Но почему снова я, Господи, — взмолился он, падая на колени, — почему?
Готт поймал на себе заинтересованный взгляд полуголой пляжницы неопределенного возраста с мокрыми подстриженными волосами непонятного цвета и длины, только что по всему выбравшейся из моря и так же нагло уставился в ее ясные очи. Той самой, с которой недавно это проклятое колечко делили, наверное, той самой… Очки красавицы «свалились» с затылка на носик, но личико по-прежнему продолжало строить ему свои зелененькие глазки, правда, теперь уже через розовые стеклышки. Бродяга жестом указал на свободный стул рядом с собой. В ответ ¾ обворожительная улыбка.
- Пивом угостишь? - мадам не стала себя два раза упрашивать, присаживаясь рядом.
Он безразлично кивнул, и та сразу же продублировала его жест бармену, скорее всего давно и уверенно ей знакомому. Не прошло и минуты, как бокал с пеной уже стоял перед ней на столике.
- Тридцать рублей, - сказал бармен.
Снов тридцать, отметил про себя посетитель, небрежно рассчитываясь, достав из кармана брюк мятые десятки и протянув их двумя пальцами служивому.
- Вообще-то у нас не принято есть ногами, - сделал тот ему замечание по поводу нахождения ног на настольной поверхности,- не в Штатах.
- Сдачи не надо, - ответивший даже не посмотрел в его сторону, созерцая свое крохотное отражение в солнцезащитных очках напротив.
- Приятного аппетита, - недовольный голос за стойкой, то есть, жри ты, чем хочешь, другими словами.
Бродяга медленно перевел взгляд с себя такого хорошего в чужих очках на местного юмориста, но того уже и след простыл, только белая спина сорочки мелькнула за прилавком. Хотел что-то добавить тому в след, но передумал, сосредоточившись снова на розовых очках непрошеной соседки. Так уж и не прошенной? Сам себе улыбнулся, рассматривая на столе ее оригинальный телефончик без кнопок, но зато с зеркальцем, новейшую, скорее всего разработку талантливых конструкторов и дизайнеров. Он выжидательно молчал, она тоже молчала, с наслаждением потягивая купленное им пиво.
- Я тебя знаю? - наконец спросил он первое, что пришло в голову, продолжая начатую ей игру и внимательно рассматривая новую знакомую.
- А это имеет значение? - усмехнулась дамочка и потянулась своими тонкими пальчиками в его пачку за сигаретой. - Можно?
- Конечно, мы же уже почти знакомы, - после такого ответа ему надо было еще и улыбнуться, но ожидаемой улыбки не последовало, достаточно было и того, что он уже лишился части своей собственности. ¾ Кури на здоровье.
Сигарета изящно взлетела вверх и нырнула фильтром в перламутровые губки старой новой знакомой, очень, надо отметить, блестящие и соблазнительные, словно она их только что своим ядовитым язычком облизала. Змея еще та, отметил он про себя, только что язык не раздвоенный. И в общем-то был почти прав, наблюдательность его пока еще не подводила. Точеное личико, глазки, носик… Бродяга немного склонился со стула вниз и бесстыдно заглянул под стол, вернее той под юбку, но на свое удивление скрещенные в непринужденной позе ножки красотки надежд его не оправдали. Ничего стоящего кроме самих ножек он там не увидел, хотя и рассчитывал. На что надеялся, на несостоявшийся момент истины? В этот раз истина оказалась обманчивой. Так вот обманутым и «всплыл» на поверхность и тут же столкнулся с ее иронической ухмылкой. Хорошо, что еще глаз ее издевательских за стеклышками не видел, а то и совсем бы «захлебнулся». Не захлебнулся, повезло, однако.
- Ты это хотел увидеть? - пару ловких движений руками и ногами, и вот уже челюсть любопытного бармена за стойкой безнадежно отвисла, грозя никогда уже не вернуться обратно. - Смотри, - и шелковые беленькие трусики из-под воздушно-голубого с оранжевыми переливами индийского сари небрежно полетели на стол, - дарю…
Теперь можно было и под стол заглядывать, новоиспеченная Шерон Стоун к смотринам была, похоже, уже готова.
- Стриптизерша? - последовал вопрос.
— Нет, просто так раздеваюсь… развлекаюсь, — якобы поправилась она.
- Ну, а ко мне зачем подсела, ищешь очередного спонсора, предыдущий закончился, что ли? Старичок умер в предсмертных судорогах, «случайно» придавленный дергающимся телом любимой?
- Что-то вроде, - стриженная весело рассмеялась, наверное, воочию представив себе того несчастного. ¾ Не хочешь оказаться на его месте?
- Нисколько… Я, пожалуй, еще поживу, - и наш герой тоже улыбнулся ей в ответ. - Ты не против?
- Как хочешь, - пожала та плечами. - Ты видно из тех, которые предпочитают мгновению счастья столетнее прозябание в подвале, я угадала?
- Сотня баксов за мгновение! - парировал он. - Для меня это, извини, круто. Предпочитаю, знаешь ли…
- В одиночку, - женщина снова громко рассмеялась. - Бедненький…
Сигарета красной мордочкой воткнулась в дешевую пепельницу, несколько чаек пролетели над самыми их головами, пиво в бокалах почти что уже закончилось. Пиво почти закончился и бесцельный разговор, видимо, тоже. Бродяга опустил ноги вниз и даже уже собрался почти подниматься.
- У вас здесь все такие языкастые или ты исключение? - задал он ей последний вопрос на прощание.
- Где, котик? - она даже очки на кончик носа сдвинула, уставившись на него сильно накрашенными глазищами.
- Здесь, где же еще - не понял он ее удивления.
- А-а, - протянула она, ¾ странный ты, однако,- стеклышки снова заняли на носике положенное место. - Сам уже здесь, а какие мы здесь все, почему-то не знаешь… Кошельки теряем, трусы и все такое, раскрепощенные…
Бродяга сделал вид, что намека не понял. Он то свой кошелек хоть и не «стырил», как она только что выразилась, а всего лишь только в море нашел, но ведь с какой суммой бешенной, мог бы и в милицию обратится, что бы те хозяина этих денег поискали. Не обратился, а эта уже знает…
- Еще по пиву, - предложил он.
- Спасибо, но…нет, - розовоглазая достала из пластикового пакета с изображением видимо самой себя, но только одетой, синюю пудреницу с зеркальцем, открыла крышечку и принялась приглаживать пальчиком свои тоненькие бровки. Когда с этим было покончено, перламутровую помаду с такого же цвета карандашом и принялась за свои губки. Ротик слегка приоткрыт, розовый грифель карандаша медленно движется по краю и так красивых губ, делая их и еще красивее. Затем несколькими уверенными движениями красотка провела по ним помадой и только после этого, наконец, сомкнула свои в меру пухленькие губки. - Так расскажи, как ты сюда попал, ласковый мой? - продолжала она, как ни в чем не бывало добивать лежачего. ¾ Только не ври, что на автобусе или такси, сюда ни те, ни другие не ездят.
- Да? - бродяга хмыкнул. - И дороги сюда тоже не ведут.
- Я тебя умоляю, только не утрируй… Ты же вот по дороге приехал. Беленькая «шестерка» до сих пор своего хозяина найти не может, как его жена места на своей огромной даче. Ты, случаем, не знаешь, куда он подевался?
Человек побледнел. Вот тебе и подсела телочка, вот тебе и расслабился, блин. Сначала козлом обозвала, затем…Специально же тачку за несколько километров бросил от поселка и то все уже всем известно. Сегодняшний день, как начался для него безобразно, так безобразно для него и продолжался. Что еще известно этой стерве обо мне, прикидывал он. Судя по первому намеку, то про кошелек с четырьмя штуками ей тоже давно уже все известно. На лице глупая улыбка непонимания. Он оглянулся и тут же встретился взглядом с барменом, тот ему дружески так улыбнулся и принялся дальше за свои коктейли. Ловушка потихоньку захлопывалась, знаете, как при замедленной съемке, или ускоренной, не знаю, как правильно, когда вместо положенных 24-х кадров в секунду, камера пропускает через объектив все 48, а то и то больше. Мышка уже вцепилась зубками в приманку, проволочка-предохранитель соскочила с фиксатора, и убойная пружинка медленно-медленно стала приводить в действие смертоносную рамочку. Щелчок и все! Черные, повылезавшие из орбит глазки-бусинки на некогда симпатичной остроносой звериной мордочке, больше ничего не видят и кушать больше уже ничего не желают.
Дрейфующая яхта в море недалеко от берега. Рассматривающий с ее борта их в свой морской бинокль невеселый субъект худосочного телосложения. Очень внимательно, надо отметить, рассматривающий.
- Хорошо, - кивнул бродяга, - слушаю вас. Может, объясните мне, чем это я заслужил столь пристальное с вашей стороны ко мне внимание?
- Так, - она игриво сморщила острый носик под очками, - понравился ты мне, только вот немного побрить, подстричь, с мылом вымыть да носки поменять, можно и сексом заняться.
- Я серьезно, кончай базар, — предупредил он, доставая кольцо из кармана и принявшись его бездумно рассматривать и вертеть в руках.
- И я, - локотки на столике, ухоженные пальчике обеих ручек скрещены под подбородком, чудная головка покоится на этих самых пальчиках. - Хочешь меня? Смотри, какая вся я красивая и доступная. Могу тебе еще столько же подкинуть, сколько ты сегодня уже позаимствовал у одной рассеянной дамочки. Купишь себе машину подержанную…
- Мотоцикл.
- Хорошо, пусть будет мотоцикл, как скажешь. Как тебе такой расклад, а? Ты меня имеешь, а я тебе еще и плачу за это. Заметь, не ты мне, а я тебе, причем какие деньги. Неделька такого счастья и тебе, солнце мое, вообще никогда работать не захочется.
- Ты меня клеишь?
- А ты еще не понял, - стриженная хихикнула. - Уже склеила, красавчик. Ты теперь есть мое почти сбывшееся желание, а я, — она на секунду задумалась, —я для тебя буду… Впрочем, это совершенно без разницы, кем тебе угодно, тем и буду, хоть Клеопатрой, хоть царицей Тамарой, проблемой, одним словом, которую ты сам себе и придумал на свою невезучую голову, закравшись как вор в мою частную жизнь со своим фотоаппаратом. Решишь ее и свободен, сделаешь так, чтобы мое желание исполнилось и лети куда хочешь.
- Ты серьезно?
Женщина снова закурила, и снова его сигарету. Сигарету его взяла, а вот вопроса-подколки его словно бы и не слышала. Дым колечками стал потихоньку заполнять пространство вокруг, раздражая одного и радуя взгляд другой.
- Почему бы и нет? - вопросом на вопрос ответила почти, что уже знакомая незнакомка. - Ты вот разве не хотел, чтобы я к тебе подошла? Потом, не успел приехать, а карманы уже бабками набиты, сам весь такой весь из себя дорогой и сияющий! Твои все желания почти уже исполнились, теперь давай позаботимся о моих.
- Крыса…
- Собственной персоной, - стриженная совсем даже и не обиделась. - Кто меня знает, так те только так и зовут, впрочем, - рассмеялась она, - кто и не знает, тоже… А что…похожа, да? - и она выразительно покрутила головой из стороны в сторону, стряхивая с мокрых волос оставшиеся капли и одновременно демонстрируя свой острый носик. - Правда, прелесть?
- Сижу вот я и никак не могу взять в толк, чего этой крутой особе, сидящей напротив меня, от меня же еще и надо? — произнес он с издевкой.
- Ничего, - улыбнулась та, - ровным счетом ничего.
Розовые стекла, переливающиеся всеми цветами радуги на солнце, за ними почти невидимые глаза опасной хищницы, внимательно созерцающей свою жертву. Желание… Паутина сплетена, сеть расставлена. Муха еще дергается по инерции, сама того не зная, что с каждым следующим своим неумелым движением сама же только хуже себе и делает. Паутинка дергается, петля затягивается, перепончатые крылышки уже увязли. Пауку и делать почти уже ничего не надо было, сиди и наблюдай из-за своего стеклянного укрытия за чужими судорогами, молчи и дожидайся, когда паутинка успокоится, после чего только и останется, что быстро приблизиться и впиться в несчастную тварь своими ядовитыми. А может и не впиваться…
- А все таки?
- Тебя, - был нехитрый ответ, - я же уже сказала. И не вздумай попробовать смыться, предупреждаю, что по всему периметру поселка установлена беспроволочная сигнализация (вот вам и паутинка в натуре), красные ниточки в кино видел, вот такие же. Ничего не видно, пока глупая мышка хвостиком не зацепит, и не появится… Впрочем, — свернула она свою мысль, — про игру в «кошки-мышки» с волкодавами ты уже слышал.
- А если я не соглашусь плясать под твою дудку?
- Да?!!— искреннее удивление так и повисло в воздухе. — А ты разве еще не согласился?
- Действительно, - усмехнулся он, - но за каждую ночь деньги вперед.
На что та только чуть растянула свои губки в еле-еле заметной, презрительной усмешке, смысл которой даже нашему бродяге почти, что уже был ясен. Где же я эту блядь уже видел? Вопрос так и вертелся у него на языке, так и хотел с него сорваться. Сорваться и…точно также повиснуть в воздухе без ответа, как и ее искреннее удивление только что. Да и не в этом был уже вопрос, какая разница: где и когда? Теперь весь вопрос заключался не в том, где и кого, печальная усмешка так и застыла на его сомкнутых губах, а кто и кого? Господи, устало подумал он, выберусь ли я вообще, когда из этого проклятого «перехода»? Смотри, дружище, как внимательно наблюдают за тобой паучьи глазки, они то на этот, такой важный для тебя вопрос, ответ уже давно знают… Паучьи глазки, крысиные…
— А хочешь, скажу, что той вороне из перехода от тебя надо было? — перешла неожиданно она к делу, читай, в атаку.
Все что угодно ожидал услышать он от этой стервочки, но вот только не это. «Крысы вокруг…», — слова рыжеволосой торговки так и просились превратиться в правду. Лицензии оплачены, охота на котов открыта. Парень устало прикрыл глаза, ясно понимая, что сам именно тем котом и оказался.
— Говори.
— Когда эта стерва решила уничтожить своего мужа вместе с собой, а в придачу еще и их малолетнюю дочку, то обратилась за помощью к некоему господину, лицо инкогнито, назовем его так. Это ты уже знаешь. Попросила только, чтобы и она сама даже не знала, когда это случиться, чтобы не струсить в самый последний момент. Вот он и придумал финт с самолетом, что может быть проще… Сказано,—сделано! Но разве это интересно, и вот уже во взлетающем самолете этот «инкогнито» выложил все приговоренному к смерти мужу, не оставив тому вообще никакой надежды на спасение. И знаешь, какую плату он с него затребовал за его же собственную жизнь, не просто ведь так он разговорился с ним, чтобы только поиздеваться? Он потребовал отдать ему свою дочь, что отец и сделал… Вот она и мстит теперь ему и за себя, и за свою погибшую дочь.
— Ну и… я то здесь причем? — бродяга тоже закурил.
— Наивный, — улыбнулась дамочка, — ты так еще и не догадался, зачем именно тебя эта самоубийца, эта, по сути, убийца себя и своей собственной дочери вырвала из твоей жизни и заставила служить своей? Ты вот тоже оказался замазанным.
— И с какого боку?
— Только с того, что ты тогда в самолете не отдал Богу душу. Ведь душила же она тебя, специально из своего будущего пожаловала, но только кулаки зря об стекло иллюминатора поранила и когти, извиняюсь, ногти об твою шею поломала… Раскаялась, стерва, — резюмировала она, — но только слишком поздно, оказавшись уже после смерти в крылатом легионе самоубийц. Почему вороны так любят кладбища, никогда не задумывался? Да все потому же, почему и самоубийц в старину никогда на них не хоронили, все потому же. Что им еще остается, здесь как следует не похороненным, там тоже не принятым? Или мстить по-прежнему, что проще, или исправлять свои ошибки, что уже значительно сложнее. Твоя знакомая выбрала и то и другое… решив твоей смертью откупиться от Бога и спасти свою дочь.
— Объясни, — потребовал он. — Я не верю тебе, все это очень смахивает на бред сумасшедшего.
— Если бы не было так похоже на правду, — заметила она, усмехаясь и снимая очки. — Суди сам, ведь только твоя смерть сможет исправить ситуацию. Кольцо ведь уже у тебя… Значит и встреча твое с «инкогнито» уже не за горами. Видишь, я с тобой предельно честна. Он тебе когда-то спас жизнь, за что ты его этой ночью, скорее всего, отблагодаришь по-своему. Смерть Кощея в игле, игла в зайце, утка в сундуке, сундук на старом дубе… Но это в сказке, в жизни все гораздо прозаичнее и проще. Смерть его в кольце и кольцо у тебя в кармане. Все предопределено и заранее известно. Набить морду этому доходяге и нацепить ему на пальчик твое колечко особого труда не составит. Вся его сила в бессмертии, бессмертие в кольце, кольцо, я повторяюсь, у тебя в кармане. Война теней длиться уже столетия и вот, кажется, уже близка к своему логическому завершению. Ты убиваешь его, что автоматически влечет и твою собственную гибель, но не сейчас. Ты умрешь еще там, в своем далеком детстве. И знаешь почему? А потому, мой хороший, что некому будет тебе уже помочь в том самолетике.
— Я его убью сейчас, а рассчитываться буду где-то далеко в прошлом? Что ты несешь, чумная?
— Все очень просто, котик, — усмехнулась зеленоглазая. — Во вселенной нет времени, там все или происходит одновременно, или вообще ничего не происходит. Ты умрешь, ее муж перетрусит и вообще никуда не полетит, и все семейство, естественно, вместе с ним. Вот и все. Все останутся довольны кроме тебя и меня, ну и еще кое кого…
— Кто ты?
Кто я? — очки со стола снова заняли свое место на носике. — Твоя добрая фея, вот кто, не узнаешь свою старую знакомую? А бедную зверюшку, ту самую, помнишь, которую злая ворона чуть своими острыми когтями не разорвала в клочья, с колечком в зубках? На твоих глазах чуть не разорвала… Не ломай себе голову, все равно не узнаешь. Ты мне помогаешь вернуть кольцо его законному хозяину, а я тебе дарю тебе за это жизнь.
— Три миллиона долларов, — бродяга достал кольцо из кармана и, словно издеваясь, стал вертеть им перед ее носом, глядя то на него, то внимательно в ее зеленые глазки. — Три миллиона и это чертово кольцо ваше, или… четыре?
— Договорились, — дама «проглотила» предложенную сумму вполне достойно, и даже глазом не моргнула, — сегодня вечером же и получишь.
Кольцо выпало из рук и покатилось по столу, докатилось до края и свалилось вниз. Острые крысиные зубы впились ему в расслабленную кисть, он тут же в испуге вскочил, и огромная серая тварь с черными уже глазами-точечками мертво повисла у него на руке. Пальцы в страшной пасти, кровь струей вниз, резкая боль во всем теле, бешенный страх в очумелых от ужаса глазах. Только еще секунду назад была самой простой бабой, не верил он своим глазам, ну пусть не простой, но все равно же бабой, сказки тут про всяких там крыс и ворон рассказывала и вот на тебе… Взвыв от боли он с руганью принялся крутиться на месте, пытаясь во что бы-то не стало избавиться от вцепившейся твари, левой рукой пытаясь безуспешно разжать ей челюсть. Дико завизжали женщины, повыскакивав из-за своих столиков, восторженно закричали детишки…
— Мордой об стол ее, братан, — деловые советы мужиков по соседству. — Об стол ее, тварь хвостатую…
Что он и сделал, изловчился и треснул ей со всего маху о деревянную поверхность, один раз, другой, третий… Боли уже не чувствовалось. Шок — это по-нашему, по-вашему, по-ихнему… Последний удар был самым удачным… Столешница треснула, и бедная рука вместе с крысой скользнула вниз, он повалился следом. Крыса жалобно пискнула и разжала свои остренькие зубки, выпуская добычу. Выпустила и тут же метнулась к кольцу, закатившемуся под другой стол. Бродяга даже не дернулся, чтобы помешать ей, не успел дернуться… Ее зубы все еще рвали его кисть, сдирая кожу и вырывая куски мяса, его рука все еще крушила стол, сам он все еще продолжал падение. Только над самим собой еще издевающаяся ухмылка, — все, что ему, собственно, в данной ситуации и досталось.
Все очень просто, в сказке обман
Солнечный остров скрылся в туман
Нет мрачной птицы среди воронья
Кто-то ошибся, ты…или я?
Громкая музыка из колонок, что за стойкой в баре, в ушах, слова А.М. почти в душе. Ворона в воздухе, серая извивающаяся тварь в ее острых когтях, неподдельный ужас в глазах всех за этим наблюдающих. Карканье и душераздирающий крысиный писк во вселенной. Господи, бродяга встал сначала на колени, потом только поднял свои ошалевшие от пережитого глаза к небу, это же все уже со мной было! Я когда-нибудь
выберусь из твоего проклятого перехода?!
Крыса, кувыркаясь летит вниз, падает и разбивается, кровь из пасти мелкими бурыми пятнами забрызгивают его почти белые брюки, а проклятое кольцо снова катиться к его ногам. Животная кровь смешивается на деревянном настиле с его собственной. Круг замыкается и злополучная вещица снова у него в кармане. Почти узнанное им будущее, слившись только что во времени с туманным прошлым, превратилось прямо у него на глазах в безликое настоящее. Превратилось и растворилось…
— Что ж, пусть будет по твоему, — произнесла со вздохом стриженная, равнодушно разглядывая его пораненную руку, поднимаясь при этом из-за почему-то снова уже целехонького стола и протягивая ему свой беленький носовой платок для перевязки,— раз по-хорошему ты не хочешь…
