Голая

Дый ненавидел подчиняться.

Любой, кто выполняет приказы – лох и раб. А националист не может быть ни тем, ни другим. В этом суть настоящего национализма. Свобода. Делай, что хочешь, и будь, что будет. Какой смысл воевать с чужаками, если в результате повесишь себе на шею новых хозяев, пусть и одной с тобой крови. Дый называл свою философию анархо-национализмом и верил, что он первым ее выдумал.

- Взломает он меня, - бормотал он под нос, топая по коридору. – Колхозник хренов.

Он достал на ходу фляжку с водкой, отхлебнул.

- Стрелять нельзя, пить нельзя. Дай тебе волю, ты всех в гулаг загонишь, да, Родина? Сидел десять лет в своей берлоге и дальше бы сидел. Чего вылез?

Дверь архива была в самом конце коридора. В прошлый раз она показалась ему металлической, но на самом деле была просто обита жестью. Косяк остался деревянным.

Дый сунул монтировку в щель, резко нажал, и косяк с треском отлетел в сторону, выворотив личинку замка. От пинка дверь резко распахнулась. Посыпалась штукатурка.

Девка стояла в проходе между стеллажами и смотрела на него вытаращенными от ужаса глазами.

- Ну что, красавица, - осклабился Дый и наставил на нее ствол карабина. – Пойдем прогуляемся.

- Нет, - прошептала та, отступая.

- А твоего согласия, милая, никто не спрашивает.

Дый оглядел ее фигуру.

Девка была молодая и сочная, не то что старые кошелки в фойе. С длинными ногами, узкой талией и широкими бедрами. Немаленькие сиськи выпирали сквозь обтягивающую черную водолазку.

Дый осмотрелся, выглянул в коридор, плотно прикрыл дверь и закинул карабин за спину.

- Давай так, - сказал он и шагнул вперед. – Ты сделаешь все, что мне надо. И я тебя отпущу. Скажу, что не нашел. Даже помогу сбежать. За углом окно есть. Заберешься, там невысоко, первый этаж. Спрыгнешь и беги, куда хочешь. Договорились?

- Я буду кричать, - сообщила она, хлопая ресницами.

- А вот этого мне точно не надо. Я, конечно, люблю, когда женщины кричат, но сейчас не время. Так что все сделаем тихо. Окей?

Она уперлась спиной в стену и в панике задрожала.

Дый понял, что сейчас она начнет делать глупости, и одним прыжком вдавил ее в стену, схватив за горло.

- Тихо, тихо, девочка, - прохрипел он, елозя свободной рукой по ее телу. – Будешь послушной, и все кончится хорошо.

Она трепыхалась в его руках, как пойманная рыбина. Слабые кулачки били его по плечам и однажды заехали по носу. Тогда Дый одним ударом тыльной стороной ладони по щеке показал, кто здесь хозяин.

- Не заставляй делать тебе больно.

Девчонка заскулила.

- Пикнешь – башку снесу.

Дый подхватил ее за бока и повалил на стол, смахнув на пол бумаги с папками. Резко сорвал с нее юбку вместе с трусами, обнажив полные белые ляжки и гладко выбритую промежность.

Девчонка изгибалась, елозила по столу, раскинув руки, словно что-то искала, но ему было без разницы, что она там делает. Он уже раздвинул ей ноги и притянул к себе, когда она вдруг рывком села и ткнула рукой в его сторону.

Резкая боль полыхнула в грудине, и Дый с удивлением посмотрел на торчащую между ребер рукоятку ножа.

- Сука.

Она молча оттолкнула его и спрыгнула на пол.

Дый медленно сполз по стене, чувствуя, как разливается по телу боль и глядя, как эта тварь замешкалась в поисках юбки. Этого времени как раз хватило, чтобы достать карабин.

Три выстрела в упор откинули суку к стеллажам, где она с минуту корчилась, пытаясь зажать рану в животе, а потом затихла.

Было очень больно, но не до такой степени, чтобы сидеть и ждать у моря погоды.

Дый, кряхтя, поднялся и подковылял ближе, держась за стены.

- Дура, - сказал он, глядя в ее остекленевшие глаза. – Убежала бы с голой жопой – был бы шанс. А так… Любовь к тряпкам до добра не доводит.

Он толкнул дверь, но остановился, вспомнив, что без бабы его в фойе не ждут.

- Будет тебе баба, сволочь, - пробормотал он.

Вернулся, схватил труп за длинные волосы и потащил к выходу.

https://author.today/work/72877