Прощание славянки

"Какими бы сложными и необычными не казались
теоремы Гёделя о неполноте, они выражают
простой факт – нельзя взглянуть на Мир, 
в котором мы живем, не выходя за его пределы"

                                      Прудников В. Н., профессор МГУ,
                                      "Научные основания моделей мироздания"

Глава 5. 

Прощание славянки

   "На крыльцо клуба вышли женщины - библиотекарша и продавщица солдатской лавки, посмотреть на торжественный марш. Взгляды женщин были устремлены на самого лучшего музыканта в оркестре - рядового Храпова. Храпов в оркестре играл на самой большой трубе - бас-геликоне. Геликон, ослепительно сверкая медным жерлом, как огромный змий, обвивал мощную фигуру Храпова. Сам же Храпов есть силы надувал румяные щёки и нажимал толстыми пальцами на клапаны своего чудовищного пневматического прибора. 

            Месяц назад Храпов подошёл к Пареньку и сказал, хотел бы попробовать играть в оркестре на вон той самой большой трубе. 

            – А ты что – умеешь? – спросил Паренёк.

            – Нет, – честно ответил Храпов.

            – Ну? Так как же ты собираешься играть?

            – По чёрному, – спокойно ответил Храпов, глядя сверху вниз на Паренька.

            Паренёк оглядел богатырскую фигуру странного музыканта. От неё так веяло правотой и уверенностью в своих силах, что Паренёк, подумав, согласился. Более того, вопреки музыкальным и армейским правилам, по которым бас-геликон располагался в задней линии оркестра, Паренёк поставил Храпова впереди. И не прогадал. Выпучив от натуги глаза и нажимая случайным образом клапаны геликона, Храпов олицетворял собой мощь оркестра, да и вообще, мощь всей Советской армии. Само собой разумеется, что, несмотря на то, что румяные щёки Храпова, казалось, вот-вот лопнут он натуги, воздуху в свой музыкальный прибор Храпов не посылал.

            Настоящую партию баса играл другой солдат, рядовой Петраков. У худощавого Петракова в средней части "Прощания славянки", там, где соло баса "и если в поход страна позовёт", от сильного расхода воздуха начинала кружиться голова. Паренёк в этом месте подходил к нему почти вплотную и, отбивая ритм сжатым маленьким кулаком, пристально смотрел ему в глаза. Петраков утверждал, что это ему помогает доиграть соло до конца и не упасть. 

            Впрочем, сейчас маломощному Петракову помогал подставной профессионал, взятый Пареньком напрокат у дивизионного дирижёра за два литра спирта. Он принёс собой свою личную трубу, бас-В, заметно уступающую размерами трубе Петракова, не говоря уже про сверкающий медным жерлом музыкальный прибор Храпова. Подставной во время игры со скушным выражением смотрел куда-то в сторону и, похоже, думал о чём-то своём, консерваторском. Но при этом выдувал из своей трубы такие мощные звуки, что на глаза женщин, не сводивших в этот момент глаз с Храпова, наворачивались слёзы. Храпов в этом месте, вдохновенно вскинув крупную голову, особенно молодецки раздувал щёки и выпучивал глаза. 

            Пробовался в оркестр ещё и рядовой Вавикян, толстый парень из армянской глубинки. Он пришёл в клуб и на ломаном русском языке попросил Паренька дать ему кларнет. Когда, облизав толстым языком мундштук, Вавикян заиграл какой-то армянский мотив, Паренёк сразу понял, что перед ним настоящий виртуоз. Паренёк поставил его в оркестр рядом с первой трубой и объяснил, что нужно играть точно такую мелодию, что и стоящий рядом товарищ. Толстый армянин, склонив курчавую голову, внимательно послушал и заиграл. Да как! Его пальцы, как молния, бегали по серебряным клапанам кларнета, создавая затейливый мелодический орнамент. 

            Правда, после этого звучание "Прощания славянки" неожиданно приобрело армянский колорит. Никакие разъяснения Паренька не помогали. Вавикян внимательно выслушивал его, согласно кивал головой, но в звучании "Тоски по Родине" и "Прощания славянки" всё равно продолжало пробиваться армянское начало. Оркестранты-деды пытались решить эту проблему стандартным способом - упрямый армянин несколько раз получил по шее, мол, играй по-человечески. Но виртуоз ничего с собой поделать так и не смог, генетическая память предков оказалась сильнее. Впрочем, Паренёк, отдавая дань виртуозности кларнетиста, пошёл на жертву и всё-таки оставил Вавикяна в оркестре. Так и исполнялись впредь "Прощание славянки" и "Тоска по Родине" с лёгким армянским акцентом"

Copyright webslivki.com.ua