Побег из Лондона

На днях британский минздрав сообщил родному правительству очередную ох@ительную новость: ковид в стране мутировал, и теперь он еще заразнее, чем был. Правда, люди в белых халатах затруднились сказать, стал ли теперь вирус смертоноснее. Но на всякий случай умыли руки санитайзером, скинув тяжесть решений на премьера Джонсона и Ко.

Британский премьер-министр прикинул сами-знаете-что к носу, тяжко вздохнул и с одобрения остальных джентльменов из Кабмина, объявил согражданам: "Дорогие мои! С наступающим вас Рождеством и национальным локдауном!"

"Че-че?" - не поняли британцы.

"В Лондоне и на юго-востоке нашей великой Британии мы вводим четвертый уровень ограничений во имя всеобщего блага! Ибо ковид не дремлет!" - любезно пояснил премьер.

"Четвертый уровень?! Это что ли когда все сидят взаперти, а по улицам ездят танки?!" - ох@ели лондонцы и жители юго-востока, nолько-только отошедшие после третьего уровня.

"Насчет танков - богатая мысль, - задумался Джонсон. - Но пока повременим. А вот все остальное - строго-настрого запрещено! Забудьте нафиг про рождественские каникулы, поездки, базары, встречи с семьей и друзьями! Никаких кафе-ресторанов-баров-магазинов - сидите дома! И с двадцатого числа въезд-выезд из Лондона мы тоже запрещаем: неча шляться и заразу разносить! И да, с праздником, дорогие мои! Merry Christmas!"

Еще больше ох@евшие лондонцы и туристы, прикинув сами-знаете-что к носу, сказали "данунах!" - и бодренько рванули в аэропорты и вокзалы.

"Ну что, бро - поздравляю с ох@ительным рекордом! - язвительно обратился к премьеру лидер оппозиции, заценивший число беглецов. - Они такой толпой драпали из столицы только в 1939-м, и то, не от собственного правительства, а от головорезов фюрера!"

Мэр Лондона поддержал оппозиционера, попеняв Джонсону:

"Вы, батенька, в июле обещать изволили, что мы вернемся к нормальной жизни к Рождеству! Так нас обрадовать - и так нас обмануть! Я вам так верил! Да за такое надо на неделю в тюрьму!"

Что касается жителей и гостей столицы Великобритании, то они ничего не говорили: торопились уехать до роковой полуночи воскресенья, чтоб любимое правительство еще чем-нибудь не обрадовало вдогонку.