Текст с еврейской темой (прошу указать недостатки текста и достоверен ли персонаж)

Пояснение к содержанию и деталям:

 Действие - в Молдове в августе-сентябре 1992 года. Частный детектив выполнил заказ бизнесмена Георгеску: компаньон Георгеску  украл деньги фирмы и скрылся, детектив установил место пребывания сбежавшего. Детектив имеет хобби: играет на флуере в тарафе (молдавский фольклорный оркестр). Иза - секретарша детектива, слушает его разговоры по интеркому. Богдан Лоза - человек, которого разыскивает детектив. Подробности об обиде клиента на детектива и о еврейке-бабушке нужны для дальнейшего развития сюжета.

Глава 7.

Negocaj aferoj estas severaj

30 августа 1992, воскресенье

<<...>>
К назначенному часу явился Георгеску, расплатившись и получив конверт с материалами, сперва начал смотреть фотографии.

— Усы отпустил, падла! Пиво, гад, хлебает на мои бабки!

Узнав, что компаньон в Тирасполе, Георгеску прямо-таки взвыл:

— Как же я его там достану, у сепаратистов этих долбаных?!

Валерий сказал, что попасть в Тирасполь из Молдовы можно беспрепятственно уже сейчас. Информировал, что беглый партнер устанавливает связи с тираспольским преступным миром, предложил собрать дополнительную информацию — за деньги, естественно. 

— Не информация мне нужна теперь, Валер, не понимаешь, что ли? Плесни мне за счет заведения.

Выпив стругураша, предложил детективу съездить в Тирасполь и заставить беглого компаньона вернуть украденное.

— Если ты в Тирасполе его нашел, значит ты там с кем-то вась-вась, имеешь возможности.

— Нет, Владимир, это не ко мне. Я сыщик, миссия у меня другая.

Георгеску икнул.

— А чего это такое — миссия?

— Это как в тарафе и в любом другом оркестре. Один на флуере играет, другой на скрипке, третий на цимбалах, четвертый в бубен стучит. Кто на что учился. На чужом инструменте играть не надо.

Георгеску пьяно взглянул на детектива.

— Я тебя, Валеран, понимаю: ты — философ. Я тоже философ. И я тебе говорю: сейчас философия другая стала. В Советском Союзе на дудке играл, а сейчас в бубен стучи, если настоящий мужик. И всем, кто недоволен, — бей в бубен. А можно вообще не бубен, а барабан взять и хреначить. Потому что сейчас — свобода.

Вот его партнер и захреначил в барабан.

Валерий спросил клиента, знает ли он Богдана Лозу.

— Я в этом городишке каждую собаку знаю!

Георгеску рассказал, что хозяин «Лучафэрула» как-то купил у него автомобиль-фургон с пробегом. 

— А что он за человек?

— Вредный. Машину покупать пришел с мужиком-автомехаником, час ее зырили и мацали как бабу. Но он, Валер, не еврей, это точно.

Детектив, ради слушающей Изы, поинтересовался, почему. 

— Так ведь имя — Богдан! Богдан же Хмельницкий был! Евреи имя Богдан детям никогда не дают, как и Адольф.

Валерий, поняв, что Георгеску не уйдет, пока не кончится стругураш, усиленно ему подливал.

— Я, Валер, ведь тебе уже сказал: сейчас пришла новая жизнь. Вот по телеку один мужик правильно объяснял: наступило, говорит, время истины. Открылась вся правда — и про Сталина, и про ГУЛАГ, и про  Молотова с Риббентропом. Так и про евреев тоже пришло время правду узнать. Вот ты знаешь, к примеру, что такое «Протоколы сионских мудрецов»?

— Знаю. В школе милиции на научном коммунизме рассказывали: фальшивка.

Георгеску расхохотался.

— Валерик, так что другое тебе научный коммунист ещё мог рассказать-то? Маркс, главный комуняс, не знаешь, что ли, кто был? А Ленин? 

— Разве и Ленин еврей?

— Кто еврей — это считается у них самих по материнской линии. Вот сейчас многие хитрые хотят в Израиль уехать. Кто-то говорит: я мол, еврей, только в советское время родители в гои меня записали, и сами гоями записаны. А в Израиле им говорят: все понятно, но тогда вынь да положь доказательство, что бабуся твоя — еврейка. Если еврейка — берем. А у Ленина не бабушка доказанная, а мать. Девичья фамилия его мамаши — Бланк. И историки нашли, что его прадед был самый настоящий еврей Мойша Бланк из Житомира и женат на еврейке. Выкрест, правда, но какая разница? Жид крещеный, что вор прощёный. 

Валерий вылил в стопку Георгеску остатки стругураша. 

Бизнесмен снова начал разговор о том, чтобы Деметер помог ему выбить деньги из скрывшегося в Приднестровье партнера. Детектив разговор этот решительно пресёк.

— Вот ты, Валеран, меня разочаровываешь, — слово это Георгеску по причине выпитого стругураша выговорил с трудом. — И не уважаешь. И обижаешь. Обижаешь, Валеран! 

Георгеску внезапно распахнул рубашку: на груди у него висел золотой крест ненормально большого размера.

— Я — верующий, крещеный! Христос велел обиды забывать всегда. Но я не святой. Повторяю: обижаешь! 

На обиженных хрен кладут. И что, он тебе угрожать, что ли, пытается?

— Какие обиды, Владимир? Говорю же: не моя специальность. Я сыскарь, а не «решала». К тому же, у твоего партнера дела с тираспольским криминалитетом. 

— Попроси тех тираспольских, которые его нашли. 

Валерий соврал, что это тоже частные сыщики, и сказал, что они тоже выбиванием частных долгов не занимаются. 

— Валер, херню ты порешь. Все сейчас всем занимаются! У меня же кроме тебя обратиться не к кому. Подставляешь ты меня, Валера.

Деметер посоветовал Георгеску подыскать для его дела «какую-нибудь охранную фирму» (слово ОПГ не произнёс).

— Какую? 

— Например, которая тебя «крышует», разве не логично? У тебя ведь «Щит»? Они много за что берутся.

Георгеску угрюмо посмотрел на Деметера, выругался матом.

— Всё ты знаешь. Да, Кабану отстегиваю. Но если эти жиды за дело на выезде возьмутся, они запросят конскую цену. И облапошат.

Валерий что-то отвечал, вежливо выпроваживая Георгеску.

— А вот твоя секретутка, Валер. Она случайно не еврейка? Я ведь их чувствую...

— Нет, что ты, она гагаузка.

— Гагаузки не такие.

— Отец — немец.

После ухода клиента вошла улыбающаяся Иза.

— Гагауз-немецкий шолом алейхем, Лиор!

<<...>>