Акуя: Зона вызывает

Данным постом отмечаю экватор выкладки романа "Акуя" )

Сегодняшний кусочек ба-баха:

"...Игорь подхватил меня под плечи и оттащил от раненого. Наклонился к самому уху и прохрипел:

– Беги!

– Что?

– Беги-и! – и для ускорения толкнул меня вперёд.

Там, впереди, лежала беспросветная темнота неосвещённой улочки. Узкая, зажатая с двух сторон заборами: с одной – бетонным новостройки, с другой – деревянным частного сектора. Тропинка ниточкой продолжала улочку где-то там, далеко. А ещё дальше, словно свет в конце туннеля, виднелась лампа современного фонаря, длинношеей коброй зависшего над полотном шоссе, маленьким кусочком видным в просвете. Чтобы не упасть, я вынужденно пробежала пару шагов в темноту. Ноги запинались, но летели… Затем сила инерции исчерпалась, и в действие вступила сила сознания. Я обернулась.

Князь стоял на дороге между лежащим Шамизом и подходящими людьми. Тёмных фигур, неспешно придвигающихся к нам из соседнего переулка, я насчитала, по меньшей мере, с десяток. Эти люди двигались плавной походкой, мягко перекатываясь из точки в точку, из шага в шаг. Они одинаково держали плечи развёрнутыми и руки брошенными вдоль тела. И ещё – была в них одинаковая серость. Даже нет, не серость, а мышастость. Некое перистое серое с вкраплениями лёгких мазков кистью. Цветовое представление, которое фактически не встречается в нашей реальности. И ни Князю, ни мне не надо объяснять, что бы это могло значить… Движение неизвестных говорило нам больше, чем самый звонкий крик. Так мягко и легко, так необоримо и целеустремлённо могли двигаться только те, кто не один и не два года провели в спортивных залах и тёмных улицах, шлифуя собственное тело и сознание для боя. Такие не останавливаются перед силой – они сами представляют её и оттого лишь скалятся зло и беспощадно, когда наступает время сражаться. Князь – из таких. И Раш – из таких. И Глеб этот, будь он неладен, – тоже. Но не я.

По позвоночнику побежал холод. Задребезжали в голове тонкие голоса страха. Просто страха. Такого, при котором руки и ноги работают в автономном режиме, а рассудок сжимается до величины ядрышка грецкого ореха, а мысли его проскальзывают по извилинам, нигде не задерживаясь, словно на горках аквапарка. Я смотрела, как чужие придвигаются к моим товарищам, и не могла вздохнуть – перехватило горло так, что воздух не проникал в лёгкие, тугим щекочущим шариком безуспешно толкаясь на вдохе. Там, на едва освещённой площадке меж равнодушных домов (да жилые ли они, в самом деле!?), оставались двое моих друзей. Один из которых лежал безвольной куклой, а другой был не в силах остановить наваливающуюся беду. Понимание этого заставило стиснуть зубы, прихватив кусочек губы. Потом, если будет потом, останется след прокуса, и даже хорошая помада от «Буржуа» не поможет скрыть кровоподтёк. Но сейчас нет ценности в том, чтобы оставаться женщиной. В конце концов стронув тело с места, я снова задышала. Всего-то и нужно порою для того, чтобы почувствовать себя сильной, это просто не останавливаться.

Как Игорь почувствовал меня – ума не приложу. Но в тот миг, когда я подошла на расстояние шага и вознамерилась встать рядом, он обернулся. Глаза его оказались бешеными. Не меня он ожидал увидеть – врагов. Только, увидев, не переменил выражения. Рот зло искривился, и жёсткие руки вцепились мне в плечи.

– Я кому сказал! Вон отсюда!

Его «вон» прозвучало подобно рыку. С протяжным «о», больше похожим на звук гудящего туннеля, направленного прямо на человека. Я словно оказалась в потоке звука, начисто лишающего воли. Меня дёрнуло, тряхнуло и отбросило назад. Полёт был быстр, но приземление – наработано до автоматизма. Спина покато выгнулась, колесом прокатываясь по асфальту. Благо, что камней на нём не было. Потом ноги выстрелили в обратном направлении и чуть направо, вынося мой корпус в стороне от линии падения. Реверсным рывком я поднялась на колено и замерла. «Серые» приближались. Теперь уже стало понятно, что их двенадцать и цель их – мы. Вот когда захотелось побежать. И ускорение, которое недавно задавал Князь, воспринялось бы как подарок. И бежалось бы, бежалось легко и свободно, со скоростью, превосходящей мировые рекорды…

Князь встал, закрывая проход сразу к двоим – ко мне и к Рашпилю, всё ещё бессознательно валяющемуся возле машины. И не было сомнений в том, что Игорь прекрасно понимает, что его сил не хватит остановить дюжину подготовленных бойцов, ведомых одним им понятной целью да желанием антиреальности, светом которой они озарены сейчас. Не хватит даже жизни. А значит, упав в какой-то момент, уже навряд ли поднимешься, скорее, наглотаешься пыли пополам с кровью и издохнешь. И было это так ясно, что не вызывало противоречий ни в ком из медленно сдвигающихся к одной точке столкновения. В противовес подходящим Игорь сгорбился, поджимая руки ближе к корпусу, сжал кулаки и чуть присел. Он весь стал одной сжатой пружиной, готовой сорваться из-под неловких пальцев. Это состояние готовности было сродни холодной заряженности автоматического оружия – недвижимость, но в ней неуловимо ощущается скорость и мощь будущего боя. И проявляется в знающих чувство опасности, а за ним – желание обойти стороной, не потревожив. Только сейчас против Князя вышли такие же суровые бойцы, способные своей упёртостью соревноваться с каменными стенами. И расклад не в нашу пользу. Не в «нашу», потому что Игоря я не оставлю. Паскудство предательства себе я никогда не прощу, жить с подобным и знать, что кто-то умер, защищая тебя, – не сумею. Быть может, это совсем не по-женски… Возможно даже, что многим мужчинам было бы нелестно общение с такой дамой, как я. Вероятно, большинство ждало бы других действий и не просто ждало, но молило бы об этом… Но я… Акуя я. Это как девиз, как вызов, как суть моей жизни. И по хрену, что будет дальше!...

Я вздохнула поглубже и зарычала сквозь зубы. Всего одного действия хватило, чтобы заставить себя поверить, что я хочу остаться здесь и быть рядом с тем, кто не задумывался, вставая на мою защиту. А Князь услышал мой хриплый кошачий рык. И больше сгорбился, понимая, что никуда я не уйду. О чём он подумал в этот момент? О том ли, что у него за спиной будет соратник, который защитит и поможет? Нет, скорее о том, что несносная баба всё-таки не послушалась, а значит, придётся защищать и её тоже, подставляясь самому..."

АКУЯ