Час Великого Очищения

Мир  меняется постоянно. Иногда обрушивается, как у нас в начале девяностых.  Но чаще меняется понемножку. Маленькими каплями. Незаметно для  пребывающих в потоке времени. Пока чаша не переполняется,  и не  происходит то же самое обрушение.

Люблю старые французские фильмы. Гангстеры, продажные полицейские,  коварные женщины и жестокие преступники, мексиканские страсти. И, что  бросается в глаза, все сплошь французы. Ни одного смуглого или черного  персонажа. Сегодня ни один французский фильм не обходится без целой  толпы арабов. И без ощущения окончательного хаоса и конца старой  Франции, как в нашумевшем и теперь уже как бы и не гротескном фильме  «Тринадцатый район», после просмотра которого  рука невольно тянется к  ядерной боеголовке. Ну а что, незаметненько старейшая и мощнейшая  держава Европы подошла к расовой и национальной катастрофе.

Только не надо песен, что все нации равны, лишь бы человек был  хороший.  Негр может быть прекрасным человеком, но он всегда будет  частью Африки, а не Франции. И когда их на территории будет больше,  часть Европы тоже станет Африкой. Или, что более реально - новыми  Арабскими Эмиратами.

Капелька за капелькой капало. И вот адское варево уже бурлит. Впереди   полная утрата национальной культуры. В Германии немцам уже запрещают   ставить рождественские елки на площадях и на подоконниках традиционные   баварские фигурки свиней. Оскорбляют чувства верующих мусульман. Эти   самые оскорбленные верующие, похоже, палят в среднем за год около ста   католических храмов Франции, но говорить об этом запрещено – тоже   оскорбляет их чувства. А оскорбление их чувств – это страшное   преступление. Правда, паранджу запретили, но добились обратного   результата – ортодоксы стали наглеть все больше, примеривая на себя   маски обиженных, а попутно режа, в общем-то за дело, всяких   карикатуристов.

Европа эмоционально и психологически выродилась в сборище толерастов.  Растеряла не то, чтобы боевой дух, а всякую способность к  сопротивлению, поскольку разучилась называть вещи своими именами и прямо  указывать на врагов.

Вот так капля за каплей растворяется национальные смыслы и порывы,  ощущение движения вперед, хоть к какой-то цели. И однажды проснувшись,  европеец узнает, что его родная демократическая власть низложена. И  теперь всем заправляет Исламский Халифат, в основе которого гремучая  смесь из самого ядреного ваххабизма и ортодоксального Ислама. Обыватель  тогда пожимает плечами и вздыхает:

- Ну что, будем принимать Ислам.

И это будет смотреться вполне естественно. Потому что Европа  полностью со своими правами дегенератов и трансгендеров, разрушением  семьи, мелкой алчностью и презрением ко всему миру, а также накатившим  слабоумием, потеряла все нравственные ориентиры. А Халифат их нашел.

 Какие? Почему бегут к нему? Потому что в основе его пропаганды –  давно пережеванная и выплюнутая цивилизованным миром социальная  справедливость. Ну и пресловутые свобода, равенство и братство, которые в  Европе и США давно заменены на черный расизм, бесов извращенчества,  мультикульурализма с целованием ботинок неграм, когда все цинично, убого  и лицемерно, а за всем этим лишь жажда власти и обогащения. У Халифата  же все просто – мы одной Истинной Веры, ты брат. Ты никогда не будешь  голоден или обделен, тебе отдадут последнее. Эдакий социализм и даже  коммунизм для своих. А неверным всем – секир-башка. Потому что они не  люди, их мужчины слабы, женщины шлюхи, а в душе нет Аллаха. И вот такой  душевный и идейный порыв, помноженный на религиозный исламский фанатизм,  пробивает тараном трухлявые ворота бездуховного, теряющего христианские  основы общества потребления. И западный обыватель однажды подумает –  может, Халифат это и не так плохо. Может, в жизни появится хоть какой-то  смысл.

Но появляются только виселицы. Людей сжигают живьем. Приходит нечто  такое, по сравнению с чем гитлеровский нацизм лишь легкая разминка перед  тем, как бросить человечество в адское пламя.

Интересный момент. Халифат и его прихвостни в Сирии и Ираке воюют уже  пять лет, притом ведут вполне интенсивные боевые действия. По-моему, на  день боя одному полку нужен где-то эшелон боеприпасов, не говоря уж о  ГСМ, запчастях. А сколько всего нужно на пять лет? Откуда берутся  немерянные запасы? Из захваченных правительственных складов? Да ни фига  подобного! Снабжение идет рекой. Откуда и почему?

Халифат – сегодня, по-моему, ни у кого нет сомнений, кем он создан и  как используется. Это очередная  зверушка США и Европы, которую они  науськивают кусать по приказу тех, на кого укажут. И, как уже не раз  случалась, однажды зверушка звереет и начинает кусать дающую руку. Вот и  пикируют лайнеры на башни-близнецы, а Бен Ладен из пещер грозит  деградировавшему Западу. А потом вдруг отъевшийся зверь начинает  проникать в Европу армией вторжения, под видом беженцев завозя десятки  тысяч отборных боевиков. Которые и будут ждать Часа Очищения от  европейской западной скверны и часа расплаты.

Этой теме во многом посвящен мой новый роман «Майор Казанцев и Европейский   Халифат».  Там Европа почти полностью захвачена Истинным Исламом. Началось все с  Франции. По сюжету русская разведгруппа проникает в захваченный  исламистами Париж. Освобождает из рук халифатских стражей бывшую  преподавательницу Сорбоны Иву.

Привожу из этого произведения отрывок.

«В Сорбонне она беззаботно наслаждалась жизнью и работой, не слишком  обращая внимания на то, что творится за воротами Университета. Но  постепенно процессы исламизации начали стучаться в каждый дом. Ива,  наконец, стала ощущать растущее напряжение. И когда только за один месяц  арабы ограбили ее три раза и чуть не изнасиловали, а в полиции  отказались брать заявления, ссылаясь на необходимость поддержания мира  между разными национальностями, она вдруг сразу осознала – кончится  здесь все плохо. И из Сорбонны пора линять.

Только вот не успела. Пришел Час Великого Очищения. Халифат, наконец,  выбрался из укрытия, сбросил маску и ринулся с топором в атаку на  впадающую в маразм старушку Европу.

- Я отлично помню этот чертов Час Очищения, - Ива затушила сигарету о  пепельницу. - Каждый его день. Как такое вообще могло случиться?! Здесь  никто не был готов. Даже близко. Здесь все погрязло в лицемерии,  политическом вранье. Здесь вдолбили людям, что мантры о терпимости,  толерантности и мультикультурализме - это что-то серьезное и значимое, а  не гнусная алогичная мозговая спекуляция, ставшая в итоге изощренным  способом самоубийства Европы.

Она криво улыбнулась, а потом продолжила:

- Возлюби негра и араба, как брата своего. Вот эти братья и пришли  возлюбить нас. Только совсем не по-братски и в очень извращенной форме.  Они пришли, и сразу стало понятно, что балабольство о близости наций,  народов и вероисповеданий более не в чести. Помню, как в прямом эфире  отрезали голову ведущему, много лет топившему за мигрантов, но  недостаточно почтительно отзывавшемуся об Исламе – мол, не Исламом  единым жив человек. Еще забавнее вышло с сексуальными меньшинствами,  главными проводниками толерантности.

- Да уж. За что боролись, спрашивается? - усмехнулся Писатель.

Я кивнул, вспоминая, как эти меньшинства громче всех вопили о  притеснениях мигрантов коварной и жестокой полицией и ортодоксальным  закостенелым обществом, полагая, что нашли себе в их лице союзников.  После воцарения Халифата они не сразу поняли, в какую сказку попали, и  по старой привычке решили устроить в Париже радужное шествие. Были тут  же уложены на землю шариатскими патрулями, избиты до синевы. И исчезли  все - и участники, и вдохновители гей-парада. Говорят, их развезли по  полевым борделям, где лица подобной ориентации пользовались ажиотажным  спросом. Самого главного гомосексуалиста страны, и одновременно депутата  Национального собрания Франции, обезглавили на площади перед Лувром на  глазах у ликующей толпы. Казнили его не из-за того, что гомосек, а из-за  того, что рот раскрыл, будто Халифат им, радужным, чем-то обязан.  Дворовая собака должна лаять по приказу.

- Так час Великого очищения ты встретила в Париже, Ива, - произнес Писатель с интересом. – И как это выглядело?

- Как взрыв, - нахмурилась Ива. - Однажды вся эта темная сила  вскипела и рванула, как ядерная боеголовка. Мигранты, жители Франции в  третьем поколении, арабы, негры, разнорабочие и безработные, все слились  в какую-то пожирающую все на своем пути биомассу. Это была целая армия.  На этот раз они не грабили, как уже стало для всех привычным, магазины и  прохожих. А целенаправленно уничтожали все, что готово оказать хоть  какое-то сопротивление. Избранные ими депутаты и муниципальные чиновники  отовсюду кричали о передаче власти комитетам согласия и дружбы, в  которых заправлял Халифат.

Я усмехнулся. Да уж, времечко еще то было. Обрушение Европы произошло  стремительно и неожиданно. Казалось, продолжается традиционная  европейская игра, в которой давно стали обыденностью победы на  муниципальных и федеральных выборах агрессивных представителей цветных  меньшинств, массовые беспорядки по поводу невинно застреленных арабских  бандитов, драки с полицией, безумство правозащитных организаций, готовых  оправдать любые антигосударственные и антиобщественные вылазки. Но на  самом деле настал Час Очищения. И отныне били исламисты уже не как в  спортзале, легонько и спортивно, а смертельно, во всю мощь. Все было  тщательно спланировано и отыграно виртуозно, как по нотам.

- И ведь ни полиция, ни армия не могли сделать ничего. Их просто оттеснили, раздавили! – с обидой произнесла Ива.

- А что вы хотите от полиции, которую двадцать лет делали крайним,  если они ненароком наступят на ногу смуглому воришке? – спросил я. -  Образ врага в общественном сознании целенаправленно ведь создали – это  полицейский, мечтающие обидеть невинного арабчонка или патлатого  студента из вашей родной вольнолюбивой Сорбонны. Бей полицаев, бросай в  них бутылками с зажигательной смесью. Такой вид спорта сколько лет  утверждался в Европе? Да и армия превратилась в эдакий фитнес-клуб для  изнеженных мажоров. Она не была способна убивать и умирать. Генералы  запуганы, а те, кто способны отдавать приказы, не могли гарантировать,  что приказы будут выполняться.

- Все же я ничего не понимаю. А спецслужбы? Сколько блокбастеров  наснимали про этих рыцарей плаща и кинжала. Где они были? Где их агенты и  спутники, реющие в космосе и провожающие каждого террориста от дома до  работы? – Ива нервно хохотнула.

- Эти спецслужбы столько лет жирно подкармливали исламский  фундаментализм, натравливая его то на Сирию, то на Россию, то на Китай,  что однажды произошло неизбежное, - пояснил я. - Исламский хвост стал  вилять европейской тайной собакой.

- Ну да. А тут еще и партии показали свою ничтожность, оказались лишь  сборищем сытых недалеких обывателей. Политики, наши лучшие люди, за  которых голосовал и стар, и млад, явили мурло национальных предателей.  Большинство же просто перебежали в Халифат! Стали торговаться с эмирами  за теплые местечки. В общем, факт остается фактом, - произнесла Ива со  вздохом. – Все наши хваленые защитники оказались или бесполезными, или  просто Иудами.

- Это вы еще не все знаете, - улыбнулся я. - В армию и полицию много  лет по квотам запихивали национальные меньшинства. В итоге туда  внедрилось такое количество диверсантов, что они попросту захватили и  передали в руки мятежников склады с оружием, парализовали действия целых  подразделений.

- Но как у них все вышло?! – воскликнула Ива. – Не пойму, хоть  убейте! Погонщики верблюдов, люди с примитивным интеллектом обыграли  старую и безумно поднаторевшую в интригах Европу.

- Очень просто, - встрял в разговор Писатель. - Европа – ослабленный  старческими болезнью и анемией организм. Халифат – это вирус, который  поразил самые слабые органы.

- Но зачем Правительству было под видом беженцев запускать армию вторжения? – спросила Ива.

- Маразм, матушка. Маразм. Или планы Закулисья, - пожал плечами Писатель.

А я невольно добавил:

– Или нечто куда хуже.

- Куда уж хуже! – взвилась Ива.

- Есть куда. Поверьте.

- А Францию исламисты выбрали не зря в качестве оплота, - продолжил  Писатель. - Извращенные понятия о свободе, как о вседозволенности. И  оценка ущемления этой вседозволенности, как фашизма. Здесь всегда была  критическая масса дураков и анархистов. Вся твоя Сорбонна, Ивочка, из  таких. Да и Франция имеет отличный опыт сдаваться. Сдались Гитлеру.  Сдались Халифату. Марсиане прилетят – сдадутся и им. Что осталось от  неистовой наполеоновской пехоты, которая рвала врага на части в бою, не  щадя себя? Ничего.

- Твоя правда, - кивнула Ива. – Показали себя профессиональными пораженцами.

- А как ты оказалась в нынешней ситуации? – спросил Писатель.

- Первое время университет работал в обычном режиме, - сказала она. -  Однажды туда приехала целая толпа исламских стражей. Перекрыли все  ходы-выходы. Преподавательский состав выгнали во двор. И стали сверять  списки. Потом по списку людей принялись загонять в грузовые машины с  закрытыми глухими кузовами. Вы не представляете, насколько это страшно.  Тебя запихивают в гулкую металлическую коробку. Захлопывается дверь.  Пропадает свет. И ты понимаешь, что это все, конец!

- За что тебя загребли, Ивочка? – спросил Писатель.

- Не знаю. Может, за то, что из России. Может, что нелицеприятно  высказывалась о Халифате. Вдруг оказалось, что меня окружает огромное  количество доносчиков. Среди них приятные люди, с которыми ты годами  пила кофе и беседовала за жизнь. И они тебя обрекают на смерть, чтобы  выторговать себе жизнь, а то и просто сносные условия существования, -  она замолчала, потянулась за новой сигаретой…»

Насколько реалистичен такой сценарий? Сейчас, понятное дело, не  прокатит. И Халифат выдохся, и в Европе еще остаются структуры,  способные противостоять этому. Ну а через тридцать, пятьдесят лет? Ведь  акции архачных форм идеологи и общественной организации, исламского  фуднаментализма только растут. А у христианской Европы вообще не  остается козырей. Вот тогда все может статься.

По большому счету, вариантов на дальнюю перспективу два – или  тотальная исламизация и террор. Или старый добрый европейский нацизм с  лагерями смерти и цифровым глобальным контролем.

Жалко, конечно, больше не европейцев, а культурные ценности. Но нам о  нас любимых нужно подумать. Как то не по себе становится, когда в  Куйрам-Байрам видишь сотни тысяч человек на асфальте около Мечети в  Москве, которые истово бьют поклоны.

Я прекрасно отношусь ко всем национальностям СССР. Как ни крути, они  до сих пор наши близкие люди. Против традиционного Ислама не имею ничего  – в России он давно прижился и является вполне государственно-скрепной  религией. Но только до той поры, пока не лезут туда ваххабиты и  ортодоксы со своими газаватом и шахидами. Вот тогда начинаются  приключения.

И пока в России основная масса населения русские с русскими  культурными базовыми основами. Как только демографически  государственнообразующая нация проиграет – кончится и Россия.

И что же нам делать? Регулировать миграцию? Подстегивать рождаемость  именно у русского населения? Понятия не имею. Но знаю наверняка - чтобы  решать все это, нужно просто называть вещи своими именами, что в  последнее время невозможно – тут же тебе начинают примерять розжиг  межнациональной и религиозной розни.

Из-за этого новояза, где в память о бесноватом Гитлере запрещены  целые блоки понятий – нация, народ, национальные интересы, уже  загибается Европа. Она не в состоянии решать проблемы, которые из-за  принципов толерастии и искаженно оцениваемых прав человека не имеет  права даже называть. А неназванная болезнь никуда не уходит. Она просто  пожирает все больше органов и убивает тихо.

Так что нам, чтобы что-то поделать, нужно вернуть возможность  называть вещи своими именами. А заодно постановить, что Запад выдохся, и  все его с удивительными наглостью и напором навязываемые нам ценности и  дискуссии тоже мертвы. А мы живы. И будем жить и дальше, только  наращивая силу и правду. Если только духовно и психологически отвяжемся  от них.

«Майор Казанцев и Европейский Халифат».

https://author.today/work/117359

Илья Рясной «Семь смертей майора Казанцева»

https://author.today/work/94732 

https://www.litres.ru/ilya-ryasnoy-24131365/sem-smertey-mayora-kazanceva/

Авторство: 

Авторская работа / переводика