Линейно или с вывертом?

Безусловно это самопиар, но давно хотел спросить. Большинство произведений достаточно линейны, война, снова война, краткие минуты отдыха, героизм, награждение, снова война. Всё красиво, читатель доволен. 

У меня же в романе все не как у людей.  

Управители Жизни,мужчина и женщина из касты правящих человечеством бессмертных, читают воспоминания которым больше 3 тысяч лет, имея каждый свои цели. 

В воспоминаниях - самоубийственный набег звездолетов на верфь, бой.  ГГ пытаются судить за нарушение Конвенции Семи и падение сбитого им звездолета, которой убил население целой планеты.

Заключенный вдруг попадает в некий странный мир, где все погибшие на планете живы, они уже не враги и его любит красивая девушка из местных. Дальше - больше, но пока спойлерить не буду.

Нелинейности сюжета идут и дальше, возвращая повествование крайне далекие времена.  В конце-концов все линии сюжета сходятся, причем на мой взгляд давая гораздо больше, чем  при последовательном изложении. 

"Банальной эрудицией" такие повороты предугадать сложно. Но до того времени, привычный к линейному сюжету читатель может и не дотянуть.

К сожалению я, привычный к многомерным конструкциям, считаю плоский, однолинейный, одновременной сюжет скучноватым по определению. Противоположности дают объем повествованию. 

Но, честно говоря, практика показала - прав был редактор. Для коммерческого успеха нужно писать "проще и добрее". 

Итак вопрос. Как вы относитесь к ветвлению сюжетных линий, действию в разных временах и неоднозначности жанровой принадлежности текста?  

P.S. Ниже пример теста. 

"...Федор почувствовал, – его тоже заводит магия древнего ритуала. На сцене высокая, статная жрица в красной с золотом маске начала сольную партию. Она была лучше всех, красивой, длинноногой, пронзительно женственной. В волосах девушки звездами сияли драгоценности. На запястьях негромко звенели браслеты. На открытой груди мерцали золотые символы древней веры. Движения были отточенными, выверенными, словно девушка и вправду служила старинной богине.

Поначалу Конечников признал в танцовщице Лару. Его кольнула ревность. Но глядя, как уверенно и чувственно она движется в потоках внимания зрителей, завораживая гибкостью своего великолепного тела, Конечников решил, что это не его невеста. Он прекрасно помнил, как Лара с ее удивительно красивыми ногами стеснялась носить короткую юбку. А оттого вряд ли смогла бы прилюдно открывать свои самые потаенные места, вызывая трепет, удивление, восхищение и похоть у сотен людей.

Очень скоро действо опьянило Конечникова и ему стало все равно кто перед ним. Он жадно разглядывал призывную плоть танцовщицы, испытывая непреодолимое желание схватить черноволосую, длинноногую красавицу и овладеть прямо на виду у всех.

На сцену почти насильно вытолкнули молодых. Главная жрица вручила им чашу с огнем. Тут музыка оборвалась, во всем поселке погасли лампы.

Все погрузилось во тьму. Осталась лишь призрачное пламя в брошенных танцовщицами чашах.

Конечников знал, что ему нужно делать – не только он вожделел почти голых девчонок. Федор подхватил накидку и кинулся за сцену.

Участницы церемонии спешно грузились на мотоциклы и мобили своих парней, пока зрители не опомнились. Моторные мостры с ревом стартовали, растворяясь в темноте.

– Тедо, я здесь, – крикнула девушка в красной маске.

Конечников набросил ей на плечи темную ткань, страстно поцеловал ее в губы. Лара ответила. Девушка дрожала от возбуждения, соски были твердыми, крепкие мышцы живота двигались от каждого прикосновения к телу.

Он подхватил Лару, и они побежали в темноту. Им не нужен был транспорт, чтобы добраться до дома.

Прикрывая отступление, у сцены забили огненные фонтаны.

Удалась на безопасное расстояние, Лара и Федор остановились. Они долго целовались, распаляясь все сильнее и сильней. Девушка со стоном потянула Конечникова на себя, опускаясь на землю и охватывая его своими гладкими, сильными ногами.

С грохотом и свистом в воздух поднялись ракеты, и сполохи огня осветили окрестности. Восторженно закричали гости.

– Я сказала, что после свадьбы, но не сказала после чьей, – задыхаясь, произнесла эланка, расстегивая рубашку на Федоре.

Он судорожно стал стягивать с себя брюки и вдруг почувствовал, как стало жарко вокруг.

Пространство налилось красно-оранжевым светом, точно салют поджег небо, и оно запылало, испепеляя жаром землю. Поднялся палящий ветер, от которого загорелась трава и верхушки деревьев. Люди продолжали кричать, но теперь не от радости. Полный страдания и тоскливого ужаса многоголосый вопль словно пытался оттолкнуть смерть.

Конечников тоже что-то кричал, из последних сил накрывая девушку.

Он чувствовал, как горит у него на спине кожа, а Лара стонет и бьется от боли, пытаясь спрятаться под ним от огненного жара.

Конечников очнулся в своей камере. Ужас был так велик, что он вскочил на ноги, озираясь по сторонам. Ноги обжег холодный пол. Было тихо, черно-белые тона ночного зрения говорили о том, что в камере выключен свет. Разгоряченное кошмаром тело стало остывать. Лара бесплотным, полупрозрачным облаком возникла перед ним.

– Тедо, ты опять бредишь, – печально сказала она. – У меня больше нет сил с этим бороться.

– Птичка, слава Богу, ты жива, – с облегчением сказал Федор.

– Эх, ты…– грустно произнесла Лара. – Ты все испортил."