"Гимгилимы-1: Добро пожаловать на Яппу!", опубликована 9 глава "Стычка с одичавшими".
Автор: Сергей БелокрыльцевМихудор промахнулся. Брошенный им казанок с варевом пролетел мимо обладателя свирепой рожи и бухнулся в кустарник. Однако веер кипятка плеснул на плечо нападавшего, отчего тот схватился за ошпаренное место и, обиженно вопя, убёг в темноту, сумбурно шелестя листвой.
- ААА! – поддержали соратника благим матом из чапыжника, куда упал казан.
Ретрублен злобно прошипел:
- Ты что вытворяешь?! Это же одичавшие медьебны!
Кустарное «ААА» словно бы послужило сигналом для атаки. Раздались разноголосые вопли и визги, и из лесной чащи, захваченной тьмой позднего вечера, выскочили зловещие фигуры, размахивающие палками.
- Ы-ы-ы! – завопил Гумбалдун, загорохотав белыми вспышками из шестизарядника в бегущие к нему фигуры. Почти сразу, после нескольких выстрелов, пистолет умолк, а Гумбалдун замертво повалился от точного попадания камнем в висок. Ретрублен громогласно выругался.
- Земля, ко мне! – проревел охотник. – Быстрее, жопа усатая!
Он несколько раз пальнул из винтовки по нападавшим. Опустошив магазин, отбросил её и выхватил из-за пояса нож. Одичавшие, судя по всему, времени на перезарядку давать не собирались. Михудор в два прыжка очутился возле следопыта, но его тут же сбил с ног налетевший медьебн. На могучих плечах и бычьей шее следопыта, как дреды на голове растамана, повисли трое из нападавших, но великан не валился. Он сбросил противников и отоварил ещё одного, подвернувшегося под ручищу.
Михудор, лежа на спине, без особого успеха воевал с толкнувшим его медьебном, который уселся на него сверху. Перед Михудором маячила буйная кирпично-коричневая морда в ореоле рыжих лохматых волос. Глаза дикаря, полные ненависти, ничего, кроме желания убить, не выражали, что он и собирался проделать с Михудором, стараясь воткнуть нож ему в горло. Михудор всячески этому сопротивлялся, вцепившись в запястья лесного психопата.
Ретрублен рычал, отбиваясь от нападавших. Ещё четверо, мелькая в свете костра палками, сверкающими белками глаз и рыжими патлами подбирались к великану, постепенно сужая кольцо. Ретрублен с неимоверной быстротой, фантастической для внушительных размеров его тела, прыгнул к одному из одичавших и воткнул в него армейский зазубренный нож. Медьебн захрипел, прижал руки к горлу, зашелся кровью и упал, утащив с собой и нож, застрявший в ключице. Чертыхнувшись, Ретрублен в два шага достиг брошенной винтовки и ухватил её, решив орудовать ею, как дубиной. Следопыт бросился на ближайшего медьебна, стараясь пробиться к Михудору.
- Ретруб! - в отчаянии крикнул землянин. Он с натугой, из последних сил, удерживал неумолимо опускающееся к адамову яблоку острие ножа одичавшего, который уже победоносно верещал. Склизкий, нездоровый пот с дикарского лба, с которого свешивались грязно-рыжие космы, капал прямо в лицо Михудору, заставляя жмуриться. От медьебна несло мочой. Впрочем, Михудор с удовольствием бы подышал и сероводородной вонью протухших яиц, только бы отвадить жутко блестевшее в свете костра лезвие подальше от кадыка. Но дикарь был явно сильнее, и понемногу кисти Михудора слабли под давлением рук одичавшего.
Гумбалдун очухался от жара. По глазам оранжево-красной вспышкой резануло пламя костра. Охнув, мясник перекатился подальше от огня, в который едва не угодил, получив камнем по голове. Перед глазами мутнело и расплывалось. Вокруг вопили, визжали. Где-то рычал Ретрублен.
Наполовину контуженный муслин заползал на карачках, шаря в траве в поисках шестизарядника, и заметил две копошащиеся фигуры. Ими оказались дикарь и Михудор, которого кирпично-коричневый подмял под себя.
- Гум! - прохрипел Михудор.
Пострадавшая голова тяжко воспринимала происходящее. Гумбалдун продолжал шариться в траве в поисках ненаглядного шестизарядника. Да где же он?
- Ссссука плешивая, - сдавлено просипел Михудор понятно про кого, так как старавшийся его зарезать плешивым не был. Скривившееся от напряжения лицо землянина походило на пластилиновое. Вдобавок дикарь начал яростно плеваться, стараясь попасть в глаза своей жертве.
До Гумбалдуна наконец дошло. Он отыскал камень - возможно, тот самый, - поднялся с карачек, подошёл к сцепившимся и с размаху опустил булыган на грязно-рыжую шевелюру. Удар получился что надо, от души и чистого сердца. Дикарский череп треснул, а медьебн обмяк и равнодушно упал животом на землянина, обдав его тяжёлым букетом из запахов немытого тела, мочи и пота. Едва не задохшийся Михудор сбросил с себя безжизненное тело.
- А, вот он! – обрадовался ветеран скотобойни, отыскав ненаглядный пистолет.
И вместе с землянином поспешил к следопыту, на котором вновь повисли одичавшие, теперь уже вчетвером, и таки повалили его. Гумбалдун приставил ствол к спине одного из безумцев и нажал на спусковой крючок. Раздался сухой щелчок. Ненаглядный дал осечку.
- Не время шутить! – С этими словами Гумбалдун рукояткой врезал по дикарской башке.
Михудор, в суматохе позабыв о ноже, который он так и не вытащил из ножен, лупил ногами и руками по спинам, ляжкам и затылкам медьебнов, которые в свою очередь охаживали палками съежившегося Ретрублена.
- Вот вам, вот! – остервенело приговаривал осатаневший Гумбалдун, без устали раздавая тумаки.
Михудор тяжело дышал и дрался молча. Общими усилиями они отбили Ретрублена. Великан вскочил на ноги и с окровавленным лицом, как ни в чём не бывало, будто и не его только что избивали палками, присоединился к Михудору и Гумбалдуну.
Кто-то из медьебнов отрывисто крикнул «Уга!». Дикари отступили. Они резво и сплоченно побежали в лес, откуда выскочили минутой ранее, так же резво и сплоченно.
- Ух! – выдохнул Гумбалдун, глядя на улепётывающих медьебнов. – Вот была забава! Вроде троих кокнул, на потеху внукам, которых я ни разу не видел.
Михудор ошалело посмотрел на него. Тело и мозги не успели отойти от пережитого, в висках бешено стучали молоточки, руки дрожали. Адреналин зашкаливал.
- Как же ты с медьебнами-то общаешься, Ретруб? - сумел выговорить землянин. - Они же психи!
- Это были не обычные медьебны, а одичавшие, - пояснил Ретрублен, выдёргивая нож из покойника. – Медьебны подвержены неизвестной болезни, которая не страшна нам или землянам. По крайне мере, я не слыхал, чтобы кто-то кроме медьебнов иногда сходил с ума и бегал по лесу с палкой в руке. Отчего такое иногда происходит, они сами не знают. Может, особенности их организма какие, без понятия. Ну а обычные медьебны, которые психически здоровые, так же могут напасть, только стрелами изрешетят из засады, а не выскочат из зарослей, как полоумные. Я-то их знаю. Поэтому увидев меня, приличные медьебны, прежде чем напасть, спросят, кто вы такие. И уже от моего ответа зависит, нашпигуют вас стрелами или нет.
- Опять цену набиваешь? – не преминул поддеть Гумбалдун.
- Может и набиваю, - сказал Ретрублен, - только смотри, как бы тебя стрелами не набили, как булавницу иголками. Надо осмотреть покойников. Одежда на них не рваная, значит недавно одичали. Вот и побегали по лесочку, порезвились на воле.
Психически нездоровые медьебны оставили после себя шестерых. Двоих пристрелил в самом начале Гумбалдун, он же одному пробил череп, а ещё одного прирезал Ретрублен. Двое раненых корчились на земле с проломленными головами.
- Моя работа, - сказал Ретрублен, оглядывая заляпанный кровью ружейный приклад.
Гумбалдун, успевший разобраться с причиной осечки, подошёл к раненым и добил их выстрелами в лицо.
- Я и сам мог бы, - проворчал Ретрублен. – Всё же я им бошки проломил.
- Пока ты думаешь, Яппа усохнет от старости. А у меня патронов на всех хватит.
Михудор, наблюдая, как Гумбалдун хладнокровно добивал беспомощных медьебнов, был поражён. Он привык видеть Гумбалдуна почти всегда пьяным. Привык видеть его, затеявшим потасовку в «Грибной слизи» с такими же пьяными, склочными и вредными стариками, а то и старухами. Привык видеть стреляющим без промаха по птицам, но птицам, а не медьебнам, отличающимся от людей и муслинов лишь кирпично-коричневым цветом кожи и склонностью к первобытной жизни.