Кровь - это жизнь
Автор: Александра ПлотниковаСтрах и ужас – одни из самых сильных эмоций. Они порождают такие всплески жизненной силы, каких не даёт ни мимолётная радость, ни кратковременное, призрачное «счастье», ни влюблённость, которую смертные раз за разом путают с любовью, часто не зная и не в состоянии сказать, что это такое. Страх, ужас и боль – вот наша пища, наполняющая кровь Жизнью, ибо страсть – кратковременна и быстро выгорает. Да и мне она недоступна… Против воли я купался в страхе, злясь на себя за голодную неспособность отказаться от дармовой силы, потянутой мною с молчаливого дозволения хозяина тонкой струйкой. Моя выдержка трещала в этих стенах, полных крови и эмоций.
- Ты всегда голоден, и это – нормально для твоих лет и твоих задатков, - Ворадор был снисходителен, глядя на меня с высоты возраста и опыта. Это злило ещё больше. – Пей, ибо негоже молодым голодать. Каждая капля крови – это твоя сила. Пей.
И я пил, лишь на высокомерной ярости удерживая себя от того, чтобы предаться. Поддаться. Соблазниться шёпотами этих кровавых стен и тихими, неслышными обещаниями. Это так просто – стать частью стаи и осесть на дно упадка, день за днём наслаждаясь страхом безответного скота, иногда в мечтах грезящего о нашей силе и молящего нас, как богов о снисхождении и ответном Даре. Так просто отказаться от желания стать кем-то большим, чем просто хищник человеческого рода, уйти от мира, возложив своё сытое брюхо на плечи слуг, окунуться в кровавую круговерть, потакая инстинктам и постепенно забывая, что у жизни много сторон. Сердце человека грохотало в моих ушах, отсчитывая рваные, редкие удары, хрип и бульканье почти прекратились. Разум балансировал на грани экстаза и ярости.
А старик откровенно наслаждался видом моего раздрая и моей дрожью. С зелёного лица не сходил снисходительный звериный оскал, ставший только шире, когда я с усилием оттолкнул от себя обескровленную, истерзанную когтями тушу на последних мгновениях истаивающей жизни. Цепи тяжело брякнули. Мне не хотелось пить… смерть.
Самообладание возвращалось медленно. Вместе с ним крепла злость. Старик так легко поймал меня на добычу!