Рюноскэ Акутагава. Новеллы

Практически никогда не знакомлюсь с критикой книги, которую собираюсь читать. Разве что потом, чтобы сравнить со своими впечатлениями. А то и вовсе пропускаю. Но магия имени – Аркадий Стругацкий – сработала. «Три открытия Акутагава Рюноскэ» – именно тот случай, когда чужое знание помогает полнее воспринять прочитанное после. Но, конечно, разобранные в очерке новеллы я уже воспринимала отчасти чужими глазами. Увы, никуда не денешься.

Акутагава невероятно разнообразен. 

Есть нехитрые сказочки с моралью. «Снежок» (прямо как из нежно любимого сборника японских сказок «Земляника под снегом», хотя, конечно, общая там только кличка собаки) – как раз такая. И чёрного кобеля таки можно отмыть добела, если кобель очень захочет отмыться.

Есть рассказы, к которым сейчас приклеили бы бирку «крипипаста», как, например, «Мадонна в чёрном» или «Бог Агни».

Есть великое множество притч и легенд («Паутинка», «Сусаноо-но-микото на склоне лет», «Ду Цзы-чунь» и др.), многие из них связаны с проникновением христианства в Японию («Смерть христианина», «Усмешка богов»). 

Есть откровенная сатира («Menzura Zoili», «В стране водяных», «Удивительный остров»), а есть завуалированная. 

Есть бытовые сценки, исторические очерки, бурлеск, стилизации… Да, если бы «Лук» не написал Рюноскэ Акутагава, его вполне мог бы написать О.Генри. Даже анекдот про Толстого и Тургенева («Вальдшнеп») есть. Всё, что хотите, одним словом. Калейдоскоп.

Конечно, это моё частное любительско-читательское мнение, но мне показалось, что у всей этой пестроты всё же есть нечто общее. А именно – девиз «До упора». До крайности, какой бы она ни была. 

Если веровать – то так, чтобы боги краснели за своё несовершенство. И китайская проститутка может сотворить чудо, оставив в дураках того, кто обманул её, назвавшись Христом. 

Если мстить – то… Хочу выделить две новеллы, в которых месть и её обстоятельства являются центральной идеей. Одна так и называется «Рассказ об одной мести». О том, как месть до упора медленно сожрала несколько жизней, не дав ничего взамен. «Оиси Кураноскэ в один из своих дней» – новелла об удавшейся мести. Девятеро пожилых ронинов безупречно исполнили свой долг, отомстив за смерть сюзерена, и ждут суда и казни. Умиротворение, самоуважение, уважение со стороны не только посторонних, но и приверженцев погибшего вельможи-обидчика… Какое значение может иметь смерть, если долг исполнен? Вроде бы правило «до упора» соблюдено. А как бы ни так. Популярный сюжет о сорока семи ронинах Акутагава ухитрился вывернуть в противоположную сторону. Но тоже – до упора.

Если благодарить, то не останавливаться до тех пор, пока собственная голова не окажется на колу взамен головы благодетеля семьи.

Если творить шедевр, рисуя муки ада, то – сигануть в ад самому и смахнуть туда же самое дорогое, что есть в жизни. Иначе – не шедевр, поделка.

Если падать, то сразу – до дна. Так, чтобы ограбить нищенку, грабившую мертвецов.

Даже покорность судьбе, безвольность барышни Рокуномии за пределами «упора» вдруг оборачиваются истинной трагедией несостоявшейся любви. Кстати, сам автор в стилизованном под автобиографический (а может, и не стилизованном) рассказе немного постебался (или наоборот, потосковал) над толкованием новеллы о злополучной барышне.

Конечно, обо всех новеллах большого сборника не переговоришь. Серость и чистота, труд и святость, любовь и бесхитростность, равнодушие и обречённость – всё выведено в апогей, обнажено, показано с отстранённостью гения.

Жаль, что и свою судьбу Акутагава Рюноскэ довёл до упора… так, как счёл нужным.

Я не назову его новеллы лёгким чтением для отдыха, но они точно стоят затрат времени и усилий. Рассказ «В чаще» оставил меня в недоумении, надо будет вернуться к нему через пару лет. Да и в других могло остаться что-нибудь, чего я не заметила на первом круге… Даже наверняка осталось, иначе не может быть.