«Лежащие друг за другом», или «Надо идти дальше»

Было лето 1990, кажется, года. Мы  приехали в тогда ещё Ленинград и пошли в Эрмитаж. Я была маленькой, бредила сказками Бажова и очень, ОЧЕНЬ хотела увидеть знаменитый Малахитовый зал.

Мы подошли к Советской лестнице. На верхней площадке, как нам показалось, стояли постаменты для скульптур. Удивившись, мы поднялись наверх и увидели... Представьте себе три куба размерами примерно 70×70×70 см, облицованные обычным белым кафелем, на каждом по точно такому же кубу, но не плоскостью, а углом к зрителям. Под этим всем табличка с именем автора и названием: «Автопортрет».

Мы с родителями пожали плечами и пошли дальше. Но... В те дни в Эрмитаже была выставка современного европейского искусствах, того, что теперь мы привыкли называть громким словом «Инсталляция». И располагалась она именно в Малахитовом зале! Говорят, сейчас в основном здании музея такие выставки уже не устраивают, а вот тогда страна только-только знакомилась с передовой западной модой.

Весь зал был затянут серым холстом. Теперь я понимаю, почему, но тогда только удивлённо смотрела на безликое светло-серое пространство, перегороженное серыми же стендами и ширмами. Я была маленькой, но то, что я увидела тогда, стоит перед моими глазами до сих пор. Не всё, но даже сейчас я могу нарисовать, как располагались насколько самых запомнившихся... экспонатов. Там был спрессованный в блок 1×1×2 м легковой автомобиль, поставленный на попа́. Были безумно вытянутые, словно вечерние тени, фигуры людей, сделанные как будто из мятой фольги, высокие, метра под два. На одном из стендов на холсте были прикручены оцинкованная ванночка, мыло, мочалка и голая кукла, и все это называлось «Выплеснутый с водой ребенок». И была инсталляция на полу: выложенные рядами, на расстоянии сантиметров 30—40 друг от друга обычные корявые полешки. Эта инсталляция называлась «Лежащие друг за другом».

Тогда, в детстве, мне почти до слез было обидно, что я не увидела знаменитый Малахитовый зал. Теперь я понимаю, что если бы его не затянули холстом, все эти инсталляции выглядели бы на фоне каменной резьбы и позолоты обычной свалкой.

Прошло почти тридцать лет. У меня много знакомых, закончивших худграф, и от них, да и в инете я все чаще слышу: «Реализм устарел, он не нужен, надо идти дальше». Я спрашивала своего знакомого художника: «Куда дальше? Какие у вас цели? Что вы хотите сделать, что изменить?» Ответа нет, только раздражение.

Точно такие же слова: «Литература/музыка/живописи/скульптура/etc.  устарела» — я слышу от многих людей. И здесь, на АТ мелькают подобные посты. И ни один из так говорящих людей не может объяснить, что же он хочет изменить, что создать новое? Только одно говорят все они: «Надо идти вперёд». И я все чаще вспоминаю картину Брейгеля «Слепцы», ведь они, эти слепцы, идут вперёд. Но куда?..

Год назад я увидела репортаж об открытии выставки молодых художников. Это был уже не Питер, а небольшой сибирский город. Мой знакомый художник с блеском в глазах говорил все то же: «Надо идти вперёд». За его спиной на стене была инсталляция: кривые полешки, укреплённые на расстоянии 30—40 см друг от друга. Прошло тридцать лет, а «Лежащие друг за другом» так и идут вперёд, в неизвестность, ничуть не меняясь. Когда-то они были новым словом в европейской инсталляции, теперь, через тридцать лет, они стали «откровением» какого-то паренька или девочки, родившихся уже после той выставки и верящих, что они идут вперёд, а реализм устарел. За тридцать лет изменилось только одно — корявые поленья переползли с пола на стену.

Надо идти вперёд. А куда? Куда идут эти, отрицающие прошлое художники, поэты, писатели, музыканты? Отрицающие то, чего не знают, не знающие, куда идут и не имеющие цели. Дорога вывезет?

А я тогда, в детстве, на контрасте коллекций Эрмитажа и этих самых «Выплеснутого ребенка» и «Лежащих друг за другом» поняла, что такое искусство, и что такое обычная свалка мусора.

Если я куда-то иду, я хочу всегда знать, куда и зачем, знать, к чему стремиться и что беречь из прошлого, на что опираться и у чего учиться.