О стоматологии, семейном счастье и проде

По закону подлости восьмого мая у меня заболел зуб. Я мужественно не обращала на это внимания целых полдня, но в итоге, решила сдаться на милость зубной фее, то бишь стоматологу. И остаток дня потратила на поиски работающей стоматологии. Нашла, но во всех центрах у врачей не было ни одной свободной минутки, чтобы принять меня болезную (видимо, не только на меня напала эта подлая болезнь). Но к моему удивлению, у одного из врачей нашлось окошко девятого мая, можно сказать в священный день. Да простят меня празднующие, я ухватилась за это святотатство руками и ногами. Ночь мне скрашивал нурофен и телефон, борясь за мое внимание с переменным успехом.

До стоматологии я добралась в состоянии близком к истерическому, ибо центр города был перекрыт и граждан отправляли в объезд через кудыкину гору. «Кудыкина гора» радовала автомобилистов отсутствием дороги и присутствием личностей в разной степени подпития, которые радостно махали руками всем проезжающим, ибо такого аншлага район не знал уже давно.

В клинике меня встретили девушки, сияющие такими белоснежными улыбками, что остальным оставалось только мучиться комплексом неполноценности. Они заставили меня заполнить пару-тройку анкет и скрипеть зубами от боли и от злости.

Когда меня, наконец, проводили к врачу, я уже не могла даже материться. Что только к лучшему, ибо врача стоило пожалеть. Осмотрев болезный зуб и многозначительно поцокав языком, меня отправили на ренген, который сломался, стоило только войти в комнату. «Нет соединения с базой данных», - жизнерадостно известила надпись на мониторе. Пришлось мне возвращаться в кабинет. Врач даже сперва не поверила, так как ренген на ее памяти не ломался никогда. Ну, это я просто к ним в клинику раньше не приезжала.

– Что ж, значит пойдем по старинке в слепую, – жизнерадостно заявила врач и схватилась за сверло. Но ее энтузиазма хватило ровно на минуту, а потом она нахмурилась и выключила бормашину. – Ждите, – последовал суровый приказ. – Я ушла искать хирурга.

И реально ушла. Но видимо, хирург находиться в это светлый праздник не захотел, может, он тоже радостно махал руками проезжающим машинам и вовсю наслаждался жизнью в отличие от меня. Врач вернулась минут через пятнадцать и голосом, которым обычно сообщают о смертельной болезни, объявила:

– Я не уверена, что этот зуб можно спасти.

– И? – попыталась развести ее на дальнейшую откровенность я.

– Все, что я могу, это попытаться, – со вздохом призналась она. – Вскрою зуб, положу мышьяковую пасту. – Тут я несколько удивилась, так была уверена, что мышьяковая паста – это пережиток прошлого. – Поставлю временную пломбу, чтобы снять болевой синдром. Но вы должны, как можно скорее показаться хирургу…

Тут последовало долгое объяснение, что не так с зубами. Как оказалось, один из «многомудрых» зубов, видимо, забрав себе всю вырабатываемую организмом мудрость, понял, что ему тесно в челюсти и решил наехать на соседние с предьявой, кто тут самый крутой. Как итог, интеллигентный зуб попытался пододвинуться, но другие соседи не оценили его порыва и теперь оба враждующих друг с другом зуба нужно удалять. Мудрый точно, а соседний за компанию. Но если хирург поклянется на медицинском справочнике редких тропических болезней, что зуб можно спасти, то врач попытается, но без гарантии (почему-то гарантия ее очень сильно волновала).

На том и порешили.

Могу сказать, что остаток дня я, находясь под мухой наркозом, тоже жизнерадостно махала рукой празднующим людям, и их улыбки уже не казались мне издевательскими, а совсем наоборот светлыми и радостными.

Правда, на следующее утро в нашу с мужем постель вернулся нурофен. Видимо, закаленному мартини и домашними солениями организму мышьяковая паста нипочем.

Скажу сразу, найти хирурга, я смогла только двенадцатого числа, в перерывах между поисками более сильного обезболивающего, но яндекс предлагал только наркоту. А еще посетить челюстно-лицевой стационар. Честно скажу, первое предложение выглядело привлекательнее второго.

Хирургом оказалась хрупкая молодая девушка, но мне уже было не до ее возраста, а хрупкость волновала только в том конспекте, а окажутся ли ей по зубам мои зубы. О счастье, заработал ренген, и начались чудеса.

Был сделан панорамный снимок, правда предварительно с меня сняли сережки, часы, кольца и прочую ювелирку. Заглючившая в прошлый раз система поездив перед моим лицом веретеном, женским голосом поблагодарила за то, что я пользуюсь оборудованием фирмы… (название забыла), как будто у меня был выбор. Врач долго и с интересом рассматривала снимок и качала головой. Потом осмотрела премудрый зуб, который чувствовал себя прекрасно, и его болезного соседа. И тоже ушла, даже не сказав, кого искать коронера или сразу похоронного агента.

В течение следующего получаса в кабинет заходили разные люди в белых халатах, по наущению хирурга, склонялись к моему рту, долго в него смотрели, стучали железками по зубам, озабоченно качали головами, приговаривая:

– Н-да…

– Как же так получилось?

И сочувственно:

– Мне так жаль.

– И ведь нет никакой альтернативы…

– Держитесь!

За что держаться, я не знала и уже даже решила на всякий случай всплакнуть, так как уверилась, что из этого кресла просто не встану, а хрупкая девочка – хирург просто выпишет справку о смерти. Особенно после ее слов одному из врачей: «Я так не могу, мне нужно дать пациенту надежду!».

Тут я некстати вспомнила про украшения, которые наверняка уже раскладывали на прилавке в соседнем ломбарде, так как они мне больше не понадобятся. Особую тоску вызвало только отсутствие обручального кольца, я так привыкла к этой полоске золота, что без него чувствовала себя голой.

Врач, тем временем, обидевшись на коллег, выгнала всех из кабинета, села рядом вздохнула и выдала:

– Нужно удалять все.

– В смысле, вместе с головой? – уточнила я.

– В смысле, целых четыре зуба.

– И все? – облегченно вздохнула я.

– Остальные выпадут сами в течение ближайших десяти лет, – траурно закончила она. – А постановка коронок при вашем заболевании, сами понимаете не особо удачный вариант. И без гарантии. (И эта туда же)

Про свое заболевание я знала, и про его особые отношения с коронками. То есть поставить-то можно, но выпадет через год-два. Ну не любят мои свободолюбивые зубы надевать колпаки.

– И вы поймите, я специально позвала в кабинет еще хирургов и одного ортодонта,  чтобы вы не подумали, что мне лишь бы удалить…

«Ага, – мысленно, ответила я. – Как в том анекдоте, где мужик жалуется терапевту на хирурга, который решил отрезать пациенту уши. «Все бы этим хирургам резать, – вздохнул терапевт. – Вот вам таблетки, уши сами отвалятся».

– Но вы поймите, верхнюю восьмерку надо удалять, тот зуб, что он пододвинул тоже, а еще у вас шестерка рухнула, да и нижняя восьмерка…

Тут последовал увлекательный рассказ о том, как вдохновленный примером верхнего собрата, нижний мудрый зуб повернулся к соседу и даже легонько его тронул, с вопросом: «Закурить есть? А если найду?»

– Конечно, мы можем сейчас его не трогать, но вы вернетесь сюда через месяц, и все будет намного больнее.

– Вот еще делать нечего, ходить туда-сюда, – фыркнула я. – Удаляйте сразу.

– Уверены? – засомневалась то ли в моем здравомыслии, то ли в своих силах врач. – Четыре зуба – это не шутки.

– Уверена, – ответила я. Чистую правду, между прочим. Я очень не люблю рассусоливать и откладывать неизбежное. Топор, так топор. Мне реально некогда бегать по больницам, выдергивая зубы, которые и так скоро выпадут сами. А при воспоминании о четырех днях боли уверенность становилась железобетонной.

Не буду утомлять вас рассказом об удалении. Девочка, кстати говоря, отлично справилась. Скажу лишь, что если верхние зубы быстренько собрали чемоданы, то нижний дал нам нешуточный бой, цепляясь четырьмя корнями - крючьями и отказываясь покидать район, который крышует.

Работа с ним заняла два часа, и в какой-то момент, когда мне как раз распиливали нижнего упрямого мудреца на части, в кабинете появилась озабоченная администратор. Оказалось несколько минут назад, клинике, где без вести пропала я (один только консилиум над зубами час занял) появился мой муж и потребовал вернуть детям мать, а ему жену, ибо она, то бишь я, еще борщ не доварила. Про борщ, конечно, приврал, но администратор впечатлилась и прибежала к нам в кабинет. Хирург пообещала закончить через десять минут, чему я только обрадовалась, но закончила через полчаса, чему я не обрадовалась. Напоследок мне заботливо смазали губы, которые я не ощущала бальзамом с маслом ши, чтобы не пересохли, заботливые мои…

Итог, того дня был таким, я вышла из клиники, села в машину к мужу и сразу выпалила:

– Ты меня бросишь.

– Ты изменила мне с хирургом? – удивился моей уверенности муж, глядя, как я надеваю на палец обручальное кольцо.

– Это девушка, – укоризненно ответила я.

– Не издевайся над моей фантазией, – хохотнул он, заводя автомобиль.

– Мне сказали, что все зубы выпадут в ближайшее десятилетие. И сказали подумать либо над имплатнтами, либо над вставной челюстью.

– Везет, – на полном серьезе заявил муж, хотя, в первый момент я решила было, что он издевается. – Я бы тоже не отказался. Только представь, будем сидеть вместе и сравнивать наши челюсти, – мечтательно протянул он. – У кого больше, у кого дороже.

И тут я начала смеяться.

К чему я все это рассказала. К тому, что нет проды. Она даже уже написана, правда только в блокноте, и остается всего лишь перебить ее на комп и загрузить на АТ. Но я пока не могу (ага, этот пост написать могу, а проду нет). На десне четыре стежка и еще один внизу. Челюсть оплакивает покинувшие ее зубы, и я плачу вместе с ней. Еще день-два и я вернусь в строй, а то наркота уже заканчивается.

С добром, Аня Сокол.

PS. Берегите зубы.