Покушение

Автор: Елена Колоскова (Тарья Сампо)

Жизнь доказывает: как бы ты ни был готов, всегда есть место для неожиданности. Все ключевые события словно стягиваются в одну точку, чтобы затем развернуться и повести реальность в другом направлении. Все, что происходит, можно разложить на удары сердца.
Раз. Шарль вдруг наклоняет ракетницу, слишком низко для фейерверка.
Два. Я дергаю за рукоятку лебедки, и сцена начинает вращаться с бешеной скоростью. Ракета летит мимо зрительских мест, взорвавшись под несущей колонной.
Три. Морисет с брандспойтом прыгает в центр сцены, сталкивает с нее Оливию и окатывает водой внутренний двор.
Четыре. В центр помоста выскакивает смутно знакомая фигура. Это он! Но как?.. Сид быстрым, почти небрежным движением обезглавливает Морисета. Из артерии струей хлещет кровь, заливая сцену.
Пять. Шарль пытается сделать повторный выстрел. Сид молниеносно отсекает ему руку чуть выше запястья.
Шесть. На меня кто-то наваливается, выбив из легких воздух. Падаю на пол и теряю из вида происходящее на сцене.
Человек дергает лебедку на себя, и вращение замедляется. Смотрю в глаза «слуги» со сцены. Человек Сиграна?
Тук-тук, тук-тук...
– Пусти! Я своя! Сигран знает! – прошипела, пытаясь сбросить с себя мужчину.
Он отпускает меня, и я вылезаю из-за кулис. Со всех сторон к сцене несутся охранники, а наши музыканты разбегаются кто куда. В панике кричат люди. Несколько человек попадало со второго этажа при взрыве.
Вдруг дорогой мраморный пол начинает вспучиваться и крошиться, словно его что-то ломает изнутри. Из разломов появляются мощные зеленые побеги и листья. Еще пара колонн рушится, и здание начинает проседать. Я замечаю на побегах длинные, с мою руку, шипы, и все внутри холодеет.
Вот зачем Морисет поливал все вокруг водой. Это проклюнулось семя ильвийского терна. Кому могла прийти в голову такая безумная идея? Без контроля растение будет разрастаться до тех пор, пока не заполонит все вокруг.
Это растение произрастает на периметре Великого Леса и служит своеобразной пограничной полосой. Растением его сложно назвать, так как оно полуразумно и плотоядно.
Побеги множатся, оплетая все вокруг. Теперь люди, оставшиеся на втором этаже, заперты, как в ловушке. Мы тоже не сможем выйти со двора. Все выходы перекрыты зеленой стеной.
Вот ветвь хищно метнулась к одному их воинов, и мужчина, заходясь от крика, повис, пронзенный шипами в нескольких местах. Остальные гибкие плети хватают и подтаскивают поближе к кусту лежащие без сознания тела.
Зрители бегут в противоположную сторону двора, но это всего лишь отсрочка неизбежного. Я замечаю в толпе Сиграна, несущего на руках невесту.
Другие ветви начинают ползти к своим живым целям. Сид вырывается вперед, отсекая одну ветвь, другую, третью... Из центра гигантского куста слышится глухой полувой-полувздох боли.
– Нет! Не делайте этого! Он так размножается!!! – кричу я сиду, и он благоразумно отступает. Упавшие обрезки терна тут же укореняются.
– И что теперь, человечка? Сбежать вряд ли удастся. Но мы можем уйти Тропой снов, – говорит он и выжидающе смотрит на меня своими янтарными глазами.
Он предлагает мне руку. Пространство вздрагивает, подчиняясь его зову. Я во все глаза смотрю на него. Он все-таки пришел! Что бы его ни побудило сделать это… Но я не могу просто так бросить людей. Мой долг целителя и друга не позволит мне уйти отсюда.
– А если я скажу, что есть другой выход? Но вы должны мне помочь, – предлагаю я.
– Как?
– Это ильвийский терн. Сейчас я… поговорю с ним, как это делает лесной народ. Ничего не предпринимайте, что бы он ни сделал со мной. Когда я дам знак – нападайте. Уязвимое место – в центре куста.
Я иду навстречу зеленому хаосу. Побеги начинают шелестеть и покачиваться, словно принюхиваясь. Я призываю Силу Жизни. Вкладываю в зов чистоту и вкус лесного воздуха, свежесть ветра, аромат трав, тепло солнца, смех и переливы прохладного кристально-чистого ручья…
Я зову: «Дитя… дитя… брат… иди ко мне».
Побеги ползут ко мне, окружают густой стеной, но не трогают. Бояться нельзя. Едва он почувствует страх, как выпьет меня, распяв на своих острых шипах.
«Дитя мое… обними меня. Я хочу коснуться тебя».
Ветви обвивают мое тело, спеленав, как младенца. Шипы складываются плашмя, не причиняя боли. Терн несет меня к себе, бережно сжав зелеными ладонями, а затем отпускает рядом с собой.
В центре куста – его Искра. Ветви расступаются шире, чтобы пропустить меня внутрь. Я ощущаю робкое любопытство неразумного ребенка, не понимающего, что он делает не так. Он голоден, одинок и растерян. А еще испуган и рассержен, ведь ему сделали больно.
«Дитя… прости». Я чувствую, как по щекам текут слезы, и чувствую недоумение этого создания. Взмах рукой – для сида. Мимо словно проносится молния, вооруженная сталью. Отступаю в сторону и даю деру со всей возможно скоростью.
Несколько движений мечами, и сид рассекает нервный центр твари. Раздается вой, ветви конвульсивно пытаются ухватить воина, но растение уже не так разумно и бьет мимо. Сид с нечеловеческой быстротой мечется из стороны в сторону, избегая ударов ветвей. Наконец растение безжизненно падает на землю.
Воин подходит ко мне, так и не вложив мечи в ножны.
– Надо добить молодые ростки, пока они не вошли в силу, – говорю я, обозревая картину опустошения на месте недавнего праздника.