Откуда тут эльфы? Новая Земля: Хроники Белого Ворона

Специально для марафона "Калейдоскоп вселенных"

Я уже говорила, что Новая Земля оказалась псионическим миром. Особенно ярко это было выражено в первые годы. 

Но процесс оказался двухсторонним. Люди меняли её. А она меняла людей, следуя их явным и неявным порывам.

(записки кельды)

Наш фургон пересекал границу миров.

Рядом дежурный капитан полиции объяснял кому-то:

– Вот позавчера прошла компания. Человек пятнадцать. Одни малолетки. С гитарами, песни пели. Ушей поналепили себе.

– Острых? – поинтересовалась я.

– Ага, типа эльфы. У девчонок волосы всякие… голубые да розовые. Детьми леса будем, говорят. Один топор на всю компанию, бля…

* * *

Новый мир оглушил меня своей огромностью, запахами, обилием разнообразной живности, а главное – тем, что мне мгновенно перестали быть потребными очки.

Потом случилась та история с Вовкой, когда он пропорол руку до кости, у меня внезапно открылся дар целительства, а у него – сила.

Потом у нашей бабушки началась странная горячка, закончившаяся двухчасовым беспамятством и первым явным возрастным откатом… 

Одним словом, я и думать забыла об этих эльфах.

Но на четвёртый день мы их догнали.

12.08.2021 СтЗ // 07.02 (июня).0001 НЗ, всё та же дорога

(четвёртый день от входа в портал)

Странное было внутри ощущение. Мы двигались уже два часа, пора было сделать небольшой перерыв. Светило солнце. В кустах жизнерадостно орали птицы. Но внутри зрело чувство, что мы приближаемся к чему-то нехорошему. А ещё – что я опаздываю. Конкретно я. Блин. Интуиция у меня и в старом мире работала железно, каждый раз, когда пренебрегала предчувствиями – жалела об этом. 

Я срочно поделилась ощущениями с мужем. Бабушку с Васей спрятали в фургончик. Защита так себе, но всё же… Теперь можно немного ускориться. 

Муж прямо-таки сканировал пространство. Он вообще за этот месяц стал… первобытный что ли. Мишка шёл сзади, Алёнка с конём в поводу – рядом. Похоже, испугалась. Да уж, в случае чего толку с них будет немного.

Всё утро мы неторопливо ползли по луговинам, перемежающимся редкими полосками деревьев или кустов, а теперь снова вступали в лес, спускавшийся с двух пологих сопок к узкой расчищенной полосе распадка. Если бы не сочная трава под ногами, это было бы похоже на обычную просёлочную дорогу в лесу, где-то в старом мире – и от этого почему-то мне стало ещё тревожнее.

Прошло минут двадцать. Вот оно! То, что стихли птицы, смогла заметить даже я. А потом упало два дерева сразу – спереди и сзади, прямо как в кино. И из кустов раздался треск и радостные кровожадные крики. Навстречу которым смазанным пятном метнулся Вова.

В экстремальных ситуациях муж может двигаться очень быстро. Мог, когда ему было сорок пять. Но теперь он был на двадцать лет моложе. И теперь у него был дар силы…

Всё произошло в считанные секунды. Шестеро уродов оказались обездвижены в разной степени тяжести, некоторые насовсем. Но чувство тревоги не прошло, наоборот, сделалось более сильным и пульсирующим и даже приобрело ощущение направления.

– Вова, опаздываем! Что-то происходит – там!

С другой стороны, можно было и не показывать, уж следы-то читать охотник умеет, тем более такие явные.

Ветер донёс женский крик. Нет, скорее девчоночий.

Муж рванул на голос по прямой. Я успела крикнуть растерянным детям: «От повозки не отходить!» – и бросилась следом за ним.

Капец, не умею я по лесу бегать. Я вообще-то бегаю не очень. Тут хоть задыхаться перестала. Скорее, скорее… Твою мать, займусь физкультурой…

Бляяяяяя*ь…

Над поляной висела осязаемая аура пережитого ужаса. Пятеро в разных позах лежащих мужиков. Некоторые живые. Пока. Подвывают. Орут даже. Некоторые даже пытаются сложить внутрь свои кишки. По́хер. Вова режет верёвки сильно избитым парням. Есть переломы, резаные раны. Нет, не здесь. 

Я пыталась отследить ощущения. Кусты. Вот оно.

Четыре девочки. Те самые, бля*ь, эльфийки, про которых  мент говорил. Избиты. Одежда изорвана, ноги в крови. Страшно, но вылечим. Не это. Стоят на коленях над кем-то на земле, ревут все в голос.

Ссссссука… Вот это страшно.

Девочка с зелёными волосами, лет пятнадцати. Сильное кровотечение. Взгляд в небо, совершенно прозрачный. 

Вторая белобрысая. С чудовищной вмятиной в черепе. По волосам течёт кровь, дыхание судорожное и слабое, конечности мелко дрожат.

– Девочки, пустите меня, – я опустилась на землю рядом с беленькой, – Как её зовут?

– Маша… – стоящая рядом на коленях розововолосая девчонка лающе всхлипнула, размазывая по лицу слёзы, не замечая, что руки у неё испачканы в крови. Автоматически ставлю заметку, что пара ногтей сломаны. Потом, всё потом, – Она сестру хотела защитить… 

– Потом, милая, всё потом… – я взяла холодную дрожащую руку в свои, – Машенька, держись.

О боги, я ведь даже не врач… Удар сердца, ещё один…

Я склонилась ниже, мир начал сужаться до размеров крохотной точки, а потом я оказалась у неё в голове. Или что это? Определённо, ощущается как место. Светящееся сплетение линий. Я ожидала увидеть разорванные сосуды, куски костей, мозг… Похоже, что это отражение телесного плана… так, красные оттенки – видимо, повреждения. Здесь прямо-таки клубок, внутри которого появилась гаснущая чернота. И, что неприятно, она разрастается. Золотистых остаётся всё меньше. Неожиданно отчётливо я осознала, что как только все линии погаснут – девочка умрёт. Твою мать! Что делать-то?!

Не буду писа́ть подробно о своих сомнениях, смятении и первых неуклюжих попытках целительства. Просто в какой-то момент до меня дошло: я всё равно сама не справлюсь. Но ведь кто-то дал мне силу – спасать? Значит, я могу быть не одна!

Я попросила – и они пришли. Сперва Эйра, исцеляющая тела. 

А потом и её сестра, исцеляющая души…

…на пороге палатки сидела осунувшаяся Машка, за откинутым пологом виднелась испачканная в земле спина свернувшейся калачиком сестрёнки. От парней я узнала, кстати, что зовут её Лика. Анжелика, поди. Вот же родители с фантазией… А может и не Анжелика. Да хрен с ним, не это важно! Сейчас меня беспокоило то, что рядом с Машкой стояла нетронутая миска с едой. Маша почувствовала мой взгляд и обернулась. Вопросительно киваю – мрачно мотает головой. Лика не ест. 

Не ест, не пьёт, не встаёт и ни с кем не разговаривает. 

Вот это волнует меня сильнее всего. Нормальных людей ещё слишком мало в этом мире, чтобы направо-налево умирать.

Я долго сидела у огня. Муж, зная моё пристрастие к уносящимся в небо искрам, периодически ворошил костёр. Я думала. 

Имеем ли мы право – просить? Наверное, да. Но как же неловко просить, не имея отдарка… Нет, ну глупо же думать, что существу высшего порядка реально нужны какие-то жертвы типа травок, ягодок или тем более чьих-то жизней… Что я могу дать взамен? Что-то, созданное мной? Картина? Резная чаша? Сад? Ну, хотя бы дерево. Наверное, подойдёт музыка. Или песня…

Я смотрела на искры, растворяющиеся в незнакомых силуэтах созвездий, и слова складывались в строчки:

Я иду к тебе по границе сна,

Я иду туда, где не властны льды.

На твоей поляне всегда весна.

Помоги развеять туман беды...

– Красиво… – Она сидела рядом на бревне и тоже смотрела в небо на искры. – И слова хорошие.

– Поможешь?

– Помогу…

Моя гостья была в зелёном, хотя в ночи её платье и казалось тёмным. И пронзительно-салатовые глаза сложно было не узнать. Очень светло-русые волосы рассыпáлись по плечам волнистым каскадом до самой земли. Она в задумчивости смотрела в глубину костра, подперев щёку рукой.

– В детстве мне казалось, что именно такой должна быть весна…

Нежно-зелёные глаза блеснули.

– А потом?

– А потом я думала, что именно такой была бы Леля.

– Леля… – зеленоглазая словно покатала слово на языке, – Леля – мне нравится. Так меня и зовите!

– Как скажешь, госпожа Леля.

Мы ещё помолчали, ночь располагала.

– Так чего ты хочешь, маленькая кельда маленького клана?

Я вздохнула, собирая мысли в кучу.

– Я хотела бы уметь видеть души. Правду и ложь. Добрые и злые намерения. Видеть, когда душа больна или страдает. И я хотела бы уметь помочь – особенно таким, как эти девочки.

Леля, всё так же задумчиво подпирая щёку рукой, посмотрела на меня:

– Ты представляешь, какую тяжесть на себя взваливаешь?

– А ты представляешь, как я смогу жить, зная, что могла помочь этим девчонкам – и пожалела себя?..

Леля покачала головой.

– Да… А многие живут… – она шевельнула пальцами и из сердцевины костра вылетел рой искр, повисший между нами, – Подставь ладонь.

Искры опустились мне в ладошку и сложились в маленькую огненную ящерку.

– Саламандра?

– Да. Мудрая, но жизнерадостная. Она будет немножко подрастать, вместе с твоим даром. И всегда будет с тобой. Закрой ладонь.

Я осторожно сложила кулак, внутри стало тепло, а потом ощущение исчезло. На ладони не осталось ничего, кроме слабо светящегося пятнышка, через пару секунд и оно погасло, а на его месте образовалась цепочка с подвеской в виде улыбающейся саламандры с прозрачными оранжевыми камешками-глазками. Я вопросительно взглянула на богиню и осторожно надела цепочку на шею. Тёплая ещё.

– Спасибо, госпожа!

– Ты можешь вызывать её сама. Но своя воля у неё тоже есть, имей в виду. Пойдём, посмотрим на твоих эльфочек. 

Мы поднялись и пошли к эльфийской палатке. Там тоже горел маленький костерок, вокруг которого сидели пятеро девчонок. Лика так и не встала.

Я подошла ближе и всмотрелась в их лица – всмотрелась с намерением. И… там не было слов – только образы, множество образов, сплетающихся в движущийся и колышущийся внутренний мир. Я поняла, что будь у меня время – в каждую из них можно бы вглядеться не торопясь, почувствовать их стремления, чаяния и мечты, увидеть воспоминания – приятные и не очень, но сейчас мне нужны были те чуждые, разрушающие образы, которые возникли после пережитого ужаса – и я их увидела. Они были разные – чудовища… или люди, которые страшнее чудовищ – многоголовые, орущие, рвущие душу. Девчонки пытались справляться с ними – строя защиту или вступая в бой – но вокруг… Вокруг этих образов расплывались болотные, словно бы гниющие пятна.

Вот Маша. Теперь я знаю, какой она видит себя внутри – отважная эльфийка в сияющих доспехах. Наивная, восторженная девчонка. Только сейчас её доспех помят и забрызган кровью, а Маша отступает вверх по бесконечной винтовой лестнице в полуразрушенной башне перед теснящей её толпой каких-то… орков? Нет, они были больше похожи на урук-хаев из Властелина колец, вопящие, с рожами, похожими на тех, чьи отрубленные головы сегодня кидали в мешок. А за спиной она слышит шаги, шаги убегающей вверх сестрёнки и очень боится, что не выстоит, и рука её с мечом поднимается всё тяжелее и тяжелее…

Я почувствовала щекой жар и тихое рычание – по моей руке стремительно пробежала маленькая огненная саламандра – и бросилась прямо туда, в середину этого боя, продолжающегося внутри души – и стала вдруг огромной, загораживая собой теряющую силы девушку. Саламандра выдохнула огонь и его поток смыл со ступеней наступающих чудищ, превращая их в пепел, развеивая по ветру… И башня превратилась в площадку белого замка посреди огромной пустоши. Маша посмотрела на саламандру, на меня, а потом, расширившимися глазами – мне за плечо – и на площадку белого замка вошла Леля и вручила Марии новый лучистый шлем, её доспех засиял серебряным огнём, а пустошь до самого горизонта заполнилась колышущимся лесом, в котором там и тут возвышались серебристо-золотые мэллорны.

Мы прошли всех пятерых сидящих девчонок, и все пятеро получили благословение богини. Настала очередь Лики. Внутри неё была тьма. Саламандра рычала и выдыхала сгустки огня, выхватывающие из черноты странные аморфные тени.

– Она спряталась, – Леля окинула взглядом одной ей видимое, – Спряталась внутри себя так глубоко, что что уже и не помнит, где выход. Я думаю, здесь вы тоже справились бы без меня, но это будет долго.

А потом она запела.

В этой песне были пробуждение и зов, ожидание любви и счастливые детские воспоминания, радость новой весны, журчание ручьёв, первые подснежники и летящие на родину птицы… Непроглядная темень сменилась сперва серым сумраком, а потом осторожным рассветом. Саламандра, задрав хвост, рванула вперёд, в не сдающий оборону серый туман, внутри которого угадывалось какое-то движение.

Леля, продолжая тихонько петь, пошла за ней. Небо за нами розовело, обещая скорый восход, а земля под ногами щедро выпускала цветы и травы. Я оглянулась. Зелёная полоса за нами расширялась, всё быстрее отвоёвывая у обугленной земли живое пространство. Туман отступал.

Тёмное пятно впереди оказалось сложенным словно из долек округлым каменным бугром, вокруг которого кружили гиеноподобные существа с мордами, всё так же отдалённо похожими на тех усекновенных уродов. Чудовища пытались расковырять каменюку, а сверху, сердито рыча и пыхая огнём, скакала саламандра и отгоняла самых наглых. Весна взмахнула рукой – и из земли выметнулись зелёные побеги, оплетая монстро-гиен, превращая из в зелёные коконы, смешивая с землёй… Пару минут спустя только неявные, поросшие мелким кустарничком бугорки напоминали о странных и страшных существах. Леля положила руки на каменный кокон, он засветился и внезапно раскрылся цветком. Богиня наклонилась внутрь и достала из цветочной чаши маленькую спящую эльфочку. То есть маленькой она была по размеру, а по возрасту – вполне себе на свои пятнадцать лет.

«Дюймовочка, едрид-мадрид…» – только и успела подумать я. 

Саламандра взбежала по подолу богини, уселась эльфе на живот и пыхнула ей в лицо целым роем сверкающих золотистых искорок.

Эльфа чихнула, проснулась и уставилась на Лелю.

– Мама?

Леля тихо серебристо засмеялась.

– Ну, маленько и мама, – она поставила эльфу на траву и присела рядом с ней на кочку. – Смотри, что у меня есть! – я, как барышня любопытная, подошла поближе. Богиня положила Лике в ладошку три орешка с серебристой скорлупой. 

– А что это? – Лика на секунду опередила меня, успевшую раскрыть рот для такого же вопроса.

– Это – мэллорны! – заговорщицким шёпотом сказала Леля, – Будущие.

Глаза у Лики засияли как звёзды:

– Так, значит… мы вправду будем эльфами?

– Почему – будем? – удивилась богиня, – Вы уже эльфы! Надо только проснуться!

Лика пискнула и проснулась.

Она так резко села на своей подстилке, что мы едва не стукнулись лбами. В палатке было темно, но вокруг правой руки эльфы лучилось сияние. Она разжала ладонь и разразилась таким воплем, что позавидовал бы любой индеец, а, может быть, даже и Тарзан.

– Она была! Она правда была здесь! Маша! Маша, смотри! – едва не свалив палатку, эльфа выскочила наружу и через пару секунд оттуда донёсся такой восторженный визг и крик, что на другом конце лагеря залаяли собаки.

Леля сидела рядом, обхватив колени, и тихонько смеялась. Я поняла, что Лика уже не видит её. Да и ладно.

– Госпожа Леля, могу я угостить тебя чаем? Мой муж готовит отличный чай, с травами и ягодами.

Она посмотрела на меня… странно.

– А знаешь, никто мне никогда чая не предлагал… Даже интересно. Ну, пошли.

На этом эпизод «откуда есть пошли эльфы» закончен. Всех, кто желает подробностей, приглашаю в наш мир: https://author.today/work/112318

И жили мы себе поживали, почти что тихо и почти что мирно, пока в гости к нам не заявились «настоящие эльфы из Лотлориена», но это уже немножко другая история)))

А это -- чужая картинка из сети. Но мне кажется, что Леля должна быть похожа именно на неё