Моя первая работа и что было потом

Первая работа оказалась для меня полнейшей неожиданностью. Был конец 80-х, я не прошла на дневное отделение Универа и с хорошим баллом поступила на вечерний. Надо было где-то работать: тогда с этим было строго. Меня взяли за руку и отвели на кафедру ин.яз. текстильного института – устроили на должность лаборантки. Я так и не поняла, ни что я должна там делать, ни для чего все это нужно. Что-то печатала, что-то подклеивала и по мере сил и умения отбивалась от любительниц «поклевать» новенькую и младшую. 

Прошел месяц и меня отправили на картошку в совхоз Будогощь. От каждой кафедры надо было выделить по человеку. Как потом выяснилось, взяли меня именно для этого. Нас поселили в деревянном доме, в комнате посреди которой стояла круглая печка. На втором этаже жили сотрудники Ленконцерта, оттуда слышалось пение, не менее театральные выяснения отношений. 

С утра нас на автобусе везли на поле, там мы выкапывали какие-то корнеплоды, которые пропустила техника – не то репу, не то брюкву. А после обеденного перерыва, когда проверяющие уезжали, отправлялись в близлежащие леса по грибы. В комнате нас было 7 женщин и таких юных дев как тогда я, все хозяйственные, поэтому круглая печка была вся увешана гирляндами грибов, которые сушились. Раз в неделю мама приезжала меня проведать и я с гордостью отдавала ей свою «продукцию». 

Для меня – очень домашней девочки – открытием стала столовая, где мы питались. Там можно было заказывать блюда по своему выбору и даже не брать суп. Попытки более старших коллег взять меня «под крылышко» отвергала с возмущением. Я работаю, я взрослая! Но месяц закончился, мы вернулись в город и меня сразу же уволили. Я расстроилась, попыталась спорить, качать права, но это, разумеется, не помогло. 

Была еще одна кафедра в другом ленинградском вузе. Преподаватели, которые готовы перегрызть друг другу горло (иногда в буквальном смысле этого слова) из-за часов и методичек, старшая лаборантка - злобное не совсем адекватное создание, старающееся отыграться на своей единственной подчиненной. Все это навсегда отвратило меня от преподавательской работы. Из позитива – целая оранжерея, которую я развела на кафедре из случайно попавшихся полудохлых вазонов и черенков. 

А вот теперь о самом интересном. Было начало 90-х, я училась на четвертом курсе и решила, что пора браться за поиски работы по специальности. Звонки по организациям «не нужен ли вам человек с французским?» ничего не дали и я отправилась стучаться во все двери, как сейчас это делают торговые агенты. Так я попала в один из первых, тогда еще советских, кооперативов.

Я как и многие тогда, считала, что рабочая обстановка – строгое и унылое помещение, где все с серьезным видом печатают на машинке, перекладывают бумажки и изображают очень важную деятельность. Здесь же открытия начались еще до того, как я вошла в офис.

Это был старый двор на ул Чайковского д36 Все пространство подворотни было расписано «в виде рощи». Крупными буквами было написано название кооператива и стрелка. Вокруг двери тоже красовались нарисованные березки. Напоминаю: тогда все это было еще не принято как сейчас. 

Спустившись в полуподвальный этаж, я замерла в полном изумлении. Здесь висела яркая картина во всю стену, стояли резные стулья с сиденьями из оранжевого бархата, в клетках верещали волнистые попугайчики, у стен красовались аквариумы с рыбками, а в кресле расположилась кошка с котятами. Не рабочее место, а настоящая сказка! Позже я познакомилась и с другими помещениями: здесь был настоящий лабиринт из разнообразных комнат и комнаток. В одной из них стояла старинная мраморная ванна. Как мне рассказали, таких существует две, вторая находится в Эрмитаже.  

Хозяйка всего этого великолепия ни капли не напоминала  бесцветных дам с кафедры. Женщина яркая и чертовски  стильная: в белом костюме смелого фасона, с ярко-рыжими кудрями почти как у ранней Пугачевой, вся в сверкающих золотых украшениях.  И в отличие от «канцелярских крыс» и «клизм» она была живым человеком с настоящими живыми эмоциями. Кстати – одна из первых перестроечных бизнес-вумен, училась вместе с Анатолием Собчаком. 

Я с радостью устроилась в этот кооператив на должность «переводчик французского плюс машинопись». Моим первым заданием было перевести на французский сценарий фильма про репрессированных. Со всем юным энтузиазмом я взялась за подстрочник. Про Интернет и онлайн-словари я не знала, всякий раз листала огромные тома, которые там стояли на полках.  Работа была срочная и я сидела с утра и до закрытия. Всякий раз меня приходилось буквально силой отрывать от машинки со словами «мы сейчас закрываемся». Я сопротивлялась: «у меня срочная работа». 

Как-то раз один из попугайчиков вылетел из клетки. Мы все принялись махать руками, чтобы загнать его назад.Я махнула так удачно, что поймала беглеца за хвост. Но попугай вырвался и  устремился к двери. В это время вошел важный посетитель. Поймав то, что летело ему в лицо, он с изумлением смотрел на попугая, а потом на нас. Все стояли на столах и смеялись до слез, у меня в руке перья из попугайского хвоста. 

В другой раз когда я засиделась с работой, мы с начальницей пошли в ближайшую пирожковую. Она должна была закрываться, а в салоне лежал огромный пес, кажется овчарка. Начальница тут же решила: «Возьмем на должность сторожа!» Не раздумывая, она привела его в офис, а оттуда к себе домой – мыть и расчесывать. Правда, проработал у нас пес лишь пару дней – потом нашелся хозяин. 

Ну и о том, что я там делала. Переводила в большом количестве приглашения из-за границы, какие-то аннотации, печатала учредительные документы кооперативов и малых предприятий, сшивала их согласно правилам. Денег зарабатывала мало, зато было весело и всякий раз я летела туда как на крыльях. 

На выпускном экзамене по французскому меня спросили, где я работаю. Я со всей наивностью ответила, что в кооперативе, где я перевожу и занимаюсь машинописью. Эта откровенность стоила мне оценки «три». И что я такого сказала?

А потом у кооператива изменилось направление деятельности и бюро переводов было за ненадобностью распущено. Одновременно случился и выпускной в «альма матер» - нас, вечерников, собрали в большой аудитории с видом на Исаакий, раздали дипломы и забыли о нашем существовании. Никто из преподавателей не пришел нас поздравить с окончанием. Принесенные мной цветы дарить оказалось некому. Это так – попутное замечание. 

Вот такая у меня была замечательная работа. До сих пор вспоминаю ее с теплотой. Правда, когда я уже в эпоху Интрнета разыскала свою первую начальницу, чтобы рассказать о том, кем я выросла и как мне помог ее пример, ничего хорошего из этого общения не получилось. Странное дело, для нее я так и осталась той девочкой.  Невольно вспомнишь известного советского писателя, который считал, что не  следует «путешествовать  в обратно».