Опасности русского плацкарта для иностранного подданого

 "Лука подсел к пиршеству.  Несмотря на то, что в Сан-Ремо при отъезде только ленивый не сказал, что с русскими пить нельзя, потому что их учат этому со школьной скамьи, Лука решил узнать поближе загадочный народ. На интуитивно понятном языке жестов, вкраплении английских и прочих иностранных слов и почему-то особенно часто и со смаком повторяемом выражении «шерше ля фам», попутчики общались оживлённо и даже весело. Как известно, при должной мотивации и достаточном уровне алкоголя в крови, языковые барьеры волшебным способом растворяются, стираются установленные рамки и страх не понять. Загорелый Самвел и рыжий Венья триумфально перечисляли названия итальянских футбольных команд, спортсменов, певцов, актёров, радуясь реакции Луки. Вован то и дело ставил в телефоне русский рок и спрашивал с надеждой в глазах:

 – Нукак? Окей? Окей?

 – Окей, – говорил Лука, потому что очень скоро для него всё было окей. 

 Стало хорошо и весело. Он даже пел вместе с Вованом, каким-то чудом понимая, что Вован отслужил по контракту в армии и теперь возвращается домой, что Самвел и Веня ездили на встречу выпускников, а синьора едет к внукам и правнукам в Миллерово. 

 Лука таким же чудом сумел рассказать, что Софи сбежала, и он любит её, потому что ни за кем и никогда вот так не бросался на другой конец вселенной, очертя голову. Соседи по купе подтвердили, что она ангел, и что он обязательно её найдёт. И это было приятно! Русские только на первый взгляд суровы, а на второй – готовы любить тебя и уважать до хруста в рёбрах.

 Синьора с ужасно длинным именем Римапитробна отчего-то решила, что итальянец умирает от голода, как дитя Африки, и нужно ознакомить его со всеми русскими блюдами, которые прихватила с собой. Она подсовывала Луке то баночки, то жареную утку, то панцеротти с капустой, мясом, яйцом и зеленью, приговаривая загадочное:

Синьора с ужасно длинным именем Римапитробна отчего-то решила, что итальянец умирает от голода, как дитя Африки, и нужно ознакомить его со всеми русскими блюдами, которые прихватила с собой. Она подсовывала Луке то баночки, то жареную утку, то панцеротти с капустой, мясом, яйцом и зеленью, приговаривая загадочное:

 – Самагатовила.

 – Buono! Molte buono1! – говорил итальянец, пробуя то одно, то другое.

 И понимал, почему провожающие так смотрели на сумки своей «бабушка» – похоже, она увезла из дому всё съестное! И оно не заканчивалось. Вкусное, интересное, забавное, экстраординарно потрясающее, а также несъедобное, противоречащее здравому смыслу, типа «вареники» с вишней и жуткая сушеная рыба. Еды и пива, предложенного от всего сердца в этом купе хватило бы, пожалуй, чтобы прокормить целую деревню в Эфиопии, но не повезло только Луке – он один тут был иностранцем...

 К ночи итальянец уже не смог бы пробежать стометровку и даже ровно прошагать, только проползти. Желательно, не поднимая голову, так как в ней всё кружилось и разбегалось радужными пятнами. Зато он выучил несколько фраз: «забзнакобмста», «пирожкы», «харашо», «пиво» и «йа тебья люблю». А также понял, что проще сбежать от сицилийской мафии, чем от русской «бабушка», которая «самагатовила»

1Вкусно! Очень вкусно! (ит.)

А ДАЛЬШЕ ЧИТАТЬ ТУТ: https://author.today/work/124993